Тут он совершенно несерьезно захихикал и ушел к себе, запершись изнутри на ключ.
Вот и все, подумала Алиса, возвращаясь на улицу, где Наталья подпрыгивала от нетерпения возле подъехавшего только что такси.
Все почти встало на свои места. Оставалось лишь узнать, откуда мог Юра узнать про письмо бабы Томы, про наследство, оговоренное в этом письме, про нее…
Но, кажется, она снова обо всем догадалась. Не зря же привиделся этот сон.
Стаселько… Юра Стаселько…
Как она могла упустить из виду тот факт, что фамилия сестры Марии Ивановны, ее соседки по подъезду, тоже Стаселько? Как она могла забыть, если несколько раз пила с женщинами чай у Марии Ивановны на кухне?! Как могла прошляпить, когда ее сестра неоднократно подшучивала над неблагозвучностью своей фамилии. И еще жаловалась, что ее бедному Юрику в школе из-за этой самой фамилии неоднократно приходилось туговато.
Забыла! Забыла или просто не соотнесла! Результат — полная путаница, неразбериха, убийства, обвинения…
Неужели и в самом деле баба Тома оставила ей что-то очень ценное? Что-то такое, из-за чего она, сама того не ведая, стала объектом для охотников за наследством? А мать еще не верила и вечно подтрунивала над отцом, а он… Черт, а он ведь всегда отмалчивался и улыбался загадочно! Неужели знает?!
— Лиса! — тонко взвизгнула Наталья, которая, конечно же, забралась на сиденье рядом с водителем и пыталась теперь охмурить бедолагу по полной программе. — Так ты едешь или нет?!
Можно было бы, конечно, и не ездить, раз она все вспомнила и поняла. И что Юра — племянник Марии Ивановны. И что узнать про ее наследство он мог только от нее и ни от кого больше. И что его интерес к ней более чем понятен.
Но нет, съездить все же не мешало бы. Что-то же она должна предъявить Вешенкову в качестве доказательства. Не одни же догадки, в самом деле.
А вон, кажется, и сам Артур Всеволодович, легок на помине…
Глава 20
Завидев еще издали возле нотариальной конторы рыжую, Вешенков грязно выругался и сплюнул на резиновый коврик, точно попав меж разведенных коленей.
Ну, везде поспеет! Везде! Что ее сюда принесло?! Другое дело — он. Надюшка ему сказала, где работал прежде Юра, вот он и поспешил сюда, пока ребята из МРЭО красную «Мицубиси» пробивают. Он спешил сюда для того, чтобы узнать, каким образом облажался на прежнем месте работы этот Юра Стаселько. Чего, спрашивается, принесло сюда рыжую?! Чего ей здесь нужно?!
— Нужно? — Алиса оскорбленно повела плечами. — А то нужно, что и вам, наверное!
— Мне-то по службе, а вам?! — осклабился Вешенков по-шакальи, просверлив переносицу Соловьевой гневным взглядом насквозь.
— А мне по дружбе! — огрызнулась она и отвернулась. — Кричите тут, как неврастеник… А я, между прочим, половину вашей работы за вас сделала.
— Да ну! — Он еле удержался, чтобы не заорать на нее в полный голос. — За меня?! Мою работу?! За меня, за неврастеника?!
Спасло то, что из такси выглядывало две пары любопытных глаз: водителя и этой, как ее там… Натальи, кажется. Да еще в окошке замаячила плешивая голова старого толстого нотариуса, с кем у него была назначена встреча как раз на это время.
Это и спасло Соловьеву от его праведного гнева, а не то…
— Ну-ка, ну-ка поделитесь, коли в напарники ко мне наладились! — с судорожным смешком обратился к рыжей Вешенков. — Говорите, милая гражданка Соловьева! Прошу вас! Уж не откажите в любезности!
Вот в этот самый момент, когда всего на мгновение забыл про Надюшку, он снова ненавидел всех баб одновременно. За их наглость, за самоуверенность, за нежелание говорить нормально, по-мужски… Черт, кажется, он увлекся…
— Артур Всеволодович, почему вы меня так ненавидите? — Алиса повернулась к нему, шагнула вперед и, почти не разжимая губ, продолжила: — Я же ничего вам плохого не сделала, почему?
А он знал?! Кто бы подсказал, отчего эта рыжая так действует ему на нервы!
Может, красотой своей необыкновенной и безупречностью. Может, умом, которого ей, кажется, не занимать. А может… Может, тем, что из-за нее навалилось на его бедную голову это сумрачное дело, целиком и полностью завязанное на любви, а?! Может, оттого он и бесится, что эту самую любовь ему так вот навязали, не спросив, а он ни черта в ней не понимает и понять не может?! Может, в этом вся причина, а не в том, что она везде и всегда его опережает и догадывается…
— Ладно, проехали, — буркнул он все еще неприветливо, но уже без былого гневного дребезжания. — Доложите по форме, что удалось узнать.
И она доложила! И почти ведь по форме доложила. Валера бы от зависти козырек на форменной фуражке сжевал бы, насколько умно и толково рассказала все Соловьева. А когда она закончила говорить, Вешенков тут же почувствовал острый приступ разочарования и, не выдержав, обронил:
— Вот сволочь, а! Я-то думал… Еще жалел его, поганца…
Вот вам и любовь! Вот вам и шекспировские страсти! А все так прозаично. Все так обыденно и просто, и так старо все, как мир наш грешный.
Ах, Юра, Юра! Как же так-то?! Как же ты мог, а? Променять такую девчонку на деньги?! Ее ведь… Ее ведь не любить невозможно. Правильнее ее либо любить, либо ненавидеть только и можно. Равнодушия в случае с ней нет и быть не может. А ты ее на деньги поменял. Мразь…
— Ладно, Алиса, прости меня, — вдруг пробормотал Вешенков. — Поехали твоего Юру разоблачать до конца, раз уж ты так рьяно взялась за дело. Не смотри на меня так, не смотри! И глазищами своими прекрасными не хлопай, поехали, говорю. А подружку свою отпусти, пожалуй. Ни к чему ей с нами. Как считаешь?
То, что он извинился, едва не опрокинуло ее в обморок. Она после разговора с Иосифом Борисовичем не была так потрясена, как теперь. Ну а уж когда ее мнения испросил, она едва к нему целоваться не полезла.
— Конечно, ни к чему ей с нами, Артур Всеволодович! — согласилась Алиса и широко улыбнулась, совершенно позабыв, каким образом действует на окружающих ее улыбка.
Но на этот раз, кажется, пронесло, потому что Вешенков тоже улыбнулся, и даже дверь своей машины перед ней распахнул, и за локоток придержал, помогая устроиться рядом с собой.
— А если он дома? — Алиса опасливо поежилась.
— А ничего! Арестуем, да и только!
— Все бы вам арестовывать, Артур Всеволодович! — воскликнула Алиса, невольно вспоминая собственный арест. — Его-то за что?
— Думаю… думаю, что одними мелкими пакостями наш с вами Юра не ограничился, Алиса Михална…
— Да?! И вы тоже так считаете?! — не хотела, да ахнула она.
— Ишь ты! — Вешенков с одобрением качнул головой. — И я тоже!.. Да, Алиса Михална, и я тоже считаю, что нападение на Матвеева и на вашего Сергеича — его рук дело. Ладно, поехали, там разберемся…
