Зеркальный лифт медленно полз на пятый этаж. Там, по словам того же легкомысленного портье, должен был остановиться тот, кто ему был так нужен. И даже не столько он сам, сколько то, что содержалось в его бумагах.
За добытую информацию должны были заплатить очень щедро. Так щедро, что вполне хватит выкупить тот дом, в котором вдруг так остро захотелось встретить старость.
Роскошный сад, не из диковинных деревьев и модной ныне хвои, а самых обычных яблонь и груш, которые к тому же обильно плодоносили. Он сам это видел! И дом… Мечта, а не дом. Двухэтажный, деревянный, с верандой, огромным балконом, опоясывающим дом по всему периметру, огромными стрельчатыми окнами на все стороны света. Разве можно было о нем не мечтать?! Да он перед кем угодно комедию разыграет, лишь бы добиться правды и выполнить то задание, за которое ему обещали…
В очередной раз поправив очки на переносице, он поймал свое отражение в зеркальной стене кабины лифта и вдруг поразился брезгливо-недовольной гримасой на своем лице. С чего бы это? Ну, заминка вышла, и что? Такое случалось и прежде, но никогда не могло помешать его планам. Он всегда доделывал то, что намечал. А тут тем более, такие деньги!
Нет, дело, видимо, было не в заминке. Тут было что-то еще. Это было что-то такое, что еще не сформировалось и не приняло конкретных форм, а пока витало и металось где-то в подсознании, проступая на лице таким вот брюзгливым оттиском.
Уточнять причину своего неудовольствия ему не пришлось. Лифт распахнулся, выпуская его на пятом этаже. Он вышел и огляделся. Коридор был почти пуст, если не считать двух молоденьких дежурных по этажу, стоящих сейчас у торцевого окна и о чем-то беззаботно беседующих. В его сторону они даже не посмотрели. Это было хорошо. Не пришлось бы убирать и их тоже.
Номер он нашел очень быстро, точно рассчитав, в каком месте коридора тот должен быть расположен. Подошел к двери и пару раз тихонько стукнул костяшками пальцев по косяку. Ключей-то у него не было. А возня с отмычкой могла привлечь внимание дежурных. Приходилось перестраивать план на ходу.
Еще раз постучав и не дождавшись ответа, он натянул рукав черной водолазки на кисть, ухватился за ручку и крутанул ее. В защелке тут же скрипнуло, щелкнуло, и между дверью и притолокой образовалась узкая щель. Дверь была не заперта. Какое-то время, может быть, секунды три-четыре, не больше, он соображал. Потом, вздохнув тяжело, вошел в номер и захлопнул дверь изнутри.
Итак, подсознание все-таки не зря посылало ему тревожные импульсы, вот недовольство и отразилось на его лице. Его опередили. Опередили совсем чуть-чуть. Ему казалось, что он еще видит дымок над дыркой в голове мужчины, лежавшего сейчас лицом вниз посреди гостиной. Кейс, разумеется, с вывороченным нутром стоял на столе.
Над ним словно издевались, давая понять, что дело уже сделано.
Все, мол, мужик, ступай себе. Ты опоздал. Человек мертв, а документы исчезли. Так что…
Вышел он через соседний номер, потому что кто-то подошел к двери и принялся крутить дверную ручку. Ему ничего не оставалось делать, как перелезть по балконам в соседний номер и выйти из него через дверь. В номере никого не оказалось, он даже не был заселен, что существенно облегчило ему задачу – не пришлось убивать свидетеля.
Дежурные из коридора исчезли, но навстречу попались две пожилые пары, оживленно между собой беседующие. Они непременно вспомнят мужчину средних лет во всем черном и в очках. Ну и черт с ними! Пускай вспоминают. Уже через несколько минут на нем не будет ничего черного и очков тоже. Все это будет выброшено и предано забвению. Все, кроме двух вещей. Его пистолета с глушителем, избавляться от которого пока не стоило. И еще глухой, не выплеснутой ярости, что клокотала внутри, разрывая легкие от невозможности заорать в полный голос.
Кто?!! Кто посмел? Каким манером его обставили??? Где он ошибся, а он ошибся, это яснее ясного! Обставили или подставили???
Он спустился по лестнице, проигнорировав лифт, и вышел через черный ход, загроможденный инвентарем из кухни. Тут почти никто и никогда не ходил, он проверял это заранее. Ведь все же проверял, как он мог ошибиться? Десятки раз посещал эту гостиницу, прежде чем явился сюда сегодня. Он все просчитал, все сопоставил, знал количество шагов от лифта по коридору до каждого торцевого окна. Он высчитал поминутно все возможные маршруты передвижения, и все же его обошли. Кто?!!
Он выбрался на автостоянку, подошел к машине, взятой напрокат. Отпер ее, швырнул плащ и «дипломат» на заднее сиденье, сам уселся за руль. Уезжать не спешил. Почему, сам пока не понимал. Что-то он пропустил или недодумал, и ему требовалось время, чтобы посидеть и поразмышлять, подумать над этим.
Перво-наперво нужно было выделить те факты, на которые он сегодня обратил внимание. Или надо было обратить, но он не придал им значения, а стоило. Итак, что это?
Клиент почему-то переместился на этаж выше. Почему? Делал ли он так всегда, или что-то натолкнуло его на перемену места? Теперь об этом уже не узнаешь. Но тот, кто опередил его, об этом знал или догадался. А если не знал, то должен был пройти тем же путем, что и он сам. То есть войти сначала в сто тридцать четвертый номер, а потом сразу же наверх. И пока он болтал с портье, этот человек сделал за него его работу, лишив его заработка. Как он догадался, что номер наверху обитаем? Не морзянкой же ему по трубам отстучали сверху, в конце концов!
И вот тут он мгновенно все понял. Стоило только дойти до этого места в размышлениях, как сразу все встало на свои места. Как же он не догадался? Недоглядел? Этого же такой серьезный сбой, как он мог так облажаться?
Горничная, убирающая номер! Это она! Как же он сразу-то… Надо же, только сейчас вспомнил, что форменные платья обслуживающего персонала гостиницы с короткими рукавами. Цвет совпадал в точности, но вот рукав точно был коротким. Он это еще раньше заметил, и те две дежурные по пятому этажу, что разговаривали у окна, – у всех были короткие рукава, тогда почему же у той, что убирала номер сто тридцать четыре, они были длинные? Ведь мыть ванну так не очень удобно. Скорее всего, чтобы что-то скрыть. Волосатые руки, к примеру, которые могут быть только у мужчин. Или, может быть, поролоновые накладки? Неспроста же ее тучность показалась ему неестественной. Вернее, несвойственной для работы в таком месте. Ноги, опять же, не в капроновых, а в простых чулках…
– Идиот!!! – он досадливо поморщился. – Трижды идиот!!!
Надо же было купиться на такой маскарад! Хотя, с другой стороны, в этом-то и заключался секрет ее успеха. Ее ли, а может, его? Нет, все же ее, потому что голос, певший шлягер Розенбаума, никак не мог принадлежать мужчине. Он запомнил этот голос. Запомнил, наверное, на всю жизнь. Он точно теперь будет звучать во всех его снах. И отлично, по этому голосу он ее и поймает! А в том, что поймает, он был уверен наверняка. Ни одна женщина никогда прежде не смела перейти ему дорогу. Ни одна! Эта не станет исключением, пусть даже для этого он потратит всю оставшуюся жизнь.
