«Чероки» оглушительно взвизгнул, осветив полумрак подземного гаража суматошным всполохом фар. В этот момент, деловито рассматривая что-то в барсетке, Любавский вывернул из-за колонны, за которой прятался. Четыре шага, не поднимая головы. Потом он резко поднял взгляд и настороженно огляделся. Парня рядом с Ольгой не было. Но уйти из гаража, не столкнувшись с ним, тот не мог, значит, прячется где-то за машинами.
Влад почти вплотную подошел к своему джипу, встал спиной к выходу, тем самым откровенно предоставляя возможность парню скрыться. И, судя по всему, тот ее использовал. Молодец. Не пришлось поступать с ним так, как тот поступил с Ольгой.
А с Ольгой была просто беда. Распластанная на полу, с высоко задравшейся юбкой и неестественно вывернутыми ногами, она производила гнетущее впечатление… даже на него.
– Эх, Олька, Олька, ну что мне прикажешь с тобой делать? Не бросать же так вот, на полу. Еще, чего доброго, простынешь. Ведь пригодишься еще.
Все это он успел пробубнить себе под нос, пока открывал машину и устраивал бывшую жену на заднем сиденье. Потом быстро подобрал с бетонного пола ее сумку и ключи от «Оки». Уселся за руль своего джипа и спустя мгновение уже выезжал из гаража.
Конец ноября не самое лучшее время для путешествий. Хмурое небо разверзлось мерзким мелким дождем, постепенно переходящим в мокрый снег. «Дворники» метались как сумасшедшие, размазывая по стеклу липкую массу из дождя и снега. Далеко по такой погоде не уедешь, как бы ни хотелось. Поэтому он ограничился тем, что принялся кружить по городу из одного конца в другой. Еще минут десять, не больше, и она придет в себя. Начнет стонать, попытается приподняться на сиденье, наверняка упадет. Потом снова повторит попытку. Увидит его и тут же разразится обвинительной речью. Все правильно. А что еще она могла подумать, очнувшись в его машине, после того как на нее напали в гараже? Дневной разговор опять-таки никак не мог служить ему алиби. Угрожал же? Угрожал. Но не потому, что и в самом деле желал ей зла, а потому что так было нужно…
– Ты?! – Ольга и в самом деле упала спиной на сиденье пару раз, безуспешно пытаясь приподняться. – Это ты, Попов?! Ты ударил меня по голове?!
– Оль, давай договоримся, – мягко начал Влад, сворачивая в тихий переулок и глуша мотор. – Ты забудешь эту фамилию. Попова больше нет. Он погиб в бурных водах уральской реки, дал бы бог памяти – вспомнил бы ее название. И в прямом и в переносном смысле погиб. Теперь я совершенно другой, и я – Любавский. Это фамилия моей супруги. Компрометировать ее я не должен и не имею, собственно, на это никакого права. Она очень хороший человек и много сделала для того, чтобы я стал тем, кем сейчас и являюсь. Уяснила?
Оля промолчала, сердито сопя. Усесться ей все же удалось с третьей попытки. Несколько минут ушло у нее на то, чтобы поправить на себе одежду. Потом шорох на заднем сиденье прекратился, но вопреки его ожиданию, Оля не спешила отвечать ему.
– Думаю, мы смогли бы с тобой договориться, если ты будешь умницей. Так как, Оль?
– Зачем по голове ударил, Влад? – плаксиво поинтересовалась Ольга, порадовав его обращением по имени. – Болит же все – и голова, и шея, и позвоночник. Такое ощущение…
– Об ощущениях я знаю не понаслышке, – ухмыльнулся он и полез в кармана за сигаретами. – Ты не против, если я закурю?
– Твоя машина, чего же спрашивать.
Она чем-то снова зашуршала, потом раздался звук открываемой «молнии», наверняка полезла в сумочку за пудреницей. Сейчас станет ловить свет уличных фонарей в крохотном зеркальце, чтобы рассмотреть себя. Начнет тереть лицо носовым платком, он видел его в ее сумочке: белый с кружевной каймой. Такие у нее были всегда. Ничего не изменилось. Словно все было вчера…
– Я не трогал тебя, Оленька, – произнес Любавский после третьей глубокой затяжки.
– Ты о чем? – не сразу поняла она, оторвавшись на мгновение от созерцания своего лица в зеркальном отражении.
– Я не бил тебя по голове, вот о чем! Тебя ударили по шее ребром ладони! Но это был не я! – вспылил он, заметив в зеркале заднего вида, как она, достав тюбик губной помады, украдкой подкрашивает губы.
– Тогда кто? – Ее взгляд оторвался от пудреницы и встретился в зеркале с его глазами. Ольга тут же вспыхнула, поняв, что ее косметические манипуляции не остались тайными. – Тогда кто?! Твоя машина стояла рядом с моей. Это ведь твой черный джип?
– Мой.
– Вот! Когда я хотела сесть в машину, то услышала со стороны твоей машины какой-то звук. А потом…
– И тем не менее, как бы тебе ни хотелось признать меня виновным, это был не я. Парень достаточно высокий, не меньше метра восьмидесяти, думаю. В плечах не так чтобы широк, но достаточно крепкий. Темная кожаная куртка, прикрывающая бедра. Черная вязаная шапка. Он что-то искал в твоей сумочке, когда я его увидел, – пояснил Влад, благоразумно опустив в своем рассказе то, что простоял все время, спрятавшись за колонной.
– Да? – кажется, она не очень удивилась, услышав о приметах парня. – И как думаешь, что ему было от меня нужно?
– Об этом уместнее было бы спросить у него, но он очень быстро смылся, – снова соврал ей Любавский, хотя врал ей почти с первой минуты, как вызвал к себе в кабинет. – Ты с кем-то встречаешься?
– Да нет… – неуверенно произнесла Ольга за его спиной, застегивая сумку. – Последнее время я одна.
– А до этого?
– А до этого тебя не касается, – без лишних эмоций пресекла она его любопытство. – Но смею тебя заверить, ни один из моих бывших знакомых не носил вязаных шапок.
– А их много?
Любавский задавал вопросы, которые ему задавать совсем не надо было. Меньше всего ему хотелось быть уличенным в какой-нибудь глупости: ревности, например. Не до того ему сейчас. Но выяснить-то он должен был!
– Слушай, Владик, – вкрадчивым голосом вдруг произнесла Ольга после паузы, так и не ответив на его вопрос о количестве знакомых ей мужчин.
– Ну что, Владик? – не выдержал он, так как Ольга снова надолго замолчала. – Слушаю тебя.
– А знаешь что… поехали-ка ко мне!
Вот так так!
Сказать, что ее предложение застало его врасплох, значило ничего не сказать. Такой прыти он от нее он не ожидал. Видел же, как полыхал ее взгляд ненавистью и болью, когда они встретились в его кабинете. Знал, что за свою гадость по отношению к ней прощен не будет никогда. И тут такое… Может быть, это западня? Хотя какая, к черту, западня? Чтобы Ольга – и расставляла ловушки? Кто угодно, но только не она.
– А поехали, – неожиданно согласился он, заводя машину и старательно избегая смотреть назад даже через зеркало. – Одна живешь?
– Одна, не переживай. Мама купила себе дачу и перебралась туда пару лет назад. В город ее теперь не вытащишь. Живет активной жизнью. Какие-то кружки по интересам с местной детворой ведет. Все окрестности с ними обшарили в поисках предметов культовой старины. По местам боевой славы в походы ходят. Мы не так часто видимся.
