И теперь, уже дома, загоревшая, усталая и полусонная, она еще не до конца вернулась из детства. Ее белая джинсовая куртка лишилась пары пуговиц, зато обрела новые украшения из сухих листочков и приставших к ткани веточек.
Но даже такая, раскрасневшаяся и растрепанная, Лив была ничуть не менее привлекательна, чем утром. Березовый листок запутался в волосах девушки, золотистые пряди спадали на плечи, и, повинуясь внезапному полету фантазии, Грегори вдруг остро позавидовал вольной цыганской жизни. Как это прекрасно — быть свободным от любых обязательств и бродить вдвоем с любимой по зеленым лесам и сельским дорогам. А с наступлением ночи расстелить плащ под пологом лесных деревьев и отнести туда свою самую драгоценную добычу. Ласкать шелковистую кожу, жадно следя, как в сонных глазах пробуждаются огоньки желания. Картина, нарисованная распаленным воображением, оказалась до того яркой, что на миг Грегори померещился вдали перезвон цыганских колокольчиков.
Тряхнув головой, он вернулся к реальности.
— Вот так посмотришь и решишь, будто тебя не волнует твоя внешность. А, Лив? Не очень-то характерно для фотомодели, да? В городе ты такая аккуратная, элегантная. А сейчас — волосы растрепались и полны листьев, как у майской невесты, а тебе хоть бы хны…
Он протянул руку и выпутал листок из кудрей девушки. Пальцы его дрогнули, прикоснувшись к золотистой волне. В ответ Лив невольно вздохнула и помотала головой, рассеивая оцепенение.
— Да нет, внешность меня вообще-то волнует. Но только когда я на подиуме или перед камерами. А в остальное время — ничуть, — честно ответила она. — Результат можешь оценить сам.
Что Грегори уже и сделал без всяких просьб с ее стороны. Эта прелестница, сама не осознающая магического эффекта своей красоты, точно магнитом притягивала его к себе. Промолчав, Грегори отбросил в сторону листок, и тот, кружась упал на пол.
Да, мрачно подумал влюбленный, тот еще выдался денек. Старательно соблюдать дистанцию и вести себя нежно, но отстранено, словно старший брат, не так-то легко, как он полагал. И все же Грегори отлично справился с ролью, ни разу не отступив от нее за весь долгий жаркий день…
Тем временем Лив покинула террасу и, пройдя в дом, открыла дверь в одну из комнат. Грегори последовал за ней.
— А здесь, должно быть, рабочий кабинет хозяина, — предположила она, с интересом оглядываясь вокруг. — Бог ты мой, сколько книг! Да тут их, наверное, несколько сотен.
Она рассеянно пробежала пальцами по корешкам. Большинство книг имело слегка потрепанный вид — сразу становилось ясно, что их неоднократно перечитывали. Вкус отсутствующего хозяина показался Лив весьма разнообразным: на полках соседствовали Китс, Голсуорси, Кларк и множество толстенных томов по экономике, управлению, менеджменту и сельскому хозяйству.
— А твой друг не только бизнесмен, но и фермер? — спросила она задумчиво.
Как ни дико это звучало, но Лив проникалась все большей симпатией к приятелю Грегори. Конечно, нелепо испытывать какие-либо чувства к абсолютно незнакомому человеку, но атмосфера этого дома постоянно напоминала об отсутствующем хозяине. Все началось с невольного сочувствия бедняге, никогда не знавшему родительской любви. А тут еще оказалось, что у нее с ним одинаковые вкусы и литературные пристрастия. Желание побольше узнать о Джилле Дезерте росло с каждым часом, и Лив захотелось поподробнее расспросить Грегори о его друге.
Заметив на полке еще не читанный ею роман Айрис Мёрдок «Сон Бруно», она решила взять его и почитать на сон грядущий. Возможно, переживания вымышленных персонажей помогут вытеснить из головы Грегори и окружающую его ауру чувственности и сексуальных фантазий.
— Как и твой друг, я тоже очень люблю сельскую местность. Наверное, мне это передалось от мамы и тех счастливых лет, что мы провели в Роуз-хаус.
Лив поморщилась. Даже на невзыскательный вкус ее слова звучали патетическим бредом, сентиментальщиной. Но какой-то бес подзуживал ее продолжить разговор.
— Мне кажется, в большом городе он чувствует себя чужим, ему там неуютно и одиноко. А иначе зачем бы ему содержать это поместье теперь, когда его сестра выросла и зажила собственной жизнью?
— Очень мило с твоей стороны испытывать явную симпатию и сочувствие к незнакомцу, — сухо отозвался Грегори, но тут же мысленно выругался.
Опять он наступает на те же грабли и совершает все ту же ошибку. К тому же его ревность просто смешна — нельзя же в самом деле ревновать к себе самому. Грегори тяжело вздохнул. Как жаль, что пришлось затеять эту нелепую мистификацию и скрывать свое истинное имя и положение. Глупо притворяться собственным другом и рассказывать о себе в третьем лице. Однако пока придется смириться. Настанет миг — и он откроется Лив, поведает ей всю правду. Но это время еще не пришло.
Да и вздумай он прямо сейчас заявить Лив, что он, мол, и есть тот самый отсутствующий хозяин, — она попросту не поверит. Решит, что он совсем свихнулся.
— Насколько мне известно, Джилл всегда мечтал, что когда-нибудь осядет именно здесь. Самое подходящее место для большой семьи. И ты, конечно, права: он и впрямь интересуется сельским хозяйством. Сегодня мы обошли лишь малую часть всех его владений.
Грегори сам слышал, как ворчливо, почти неприязненно звучит его голос, но ничего не мог поделать с собой. Ну сколько можно морочить Лив голову! Он уже сам себя начинал ненавидеть. А еще тягостней была мысль, что прелестную красавицу куда более интересует мифический Джилл Дезерт, нежели реальный человек из плоти и крови, за которого она вышла замуж. Не потому ли, что плоть и кровь неудачливого маляра не заслуживали ее внимания?
Поймав на себе пристальный взгляд Грегори, Лив поспешно отвернулась. Волна светлых волос взметнулась, скрывая лицо, но он успел заметить выступившую на щеках девушки краску и загадочный блеск глаз под густыми ресницами. Она взяла с полки заключенную в серебряную рамку фотографию его сестры и принялась так внимательно ее разглядывать, словно хотела на всю жизнь запомнить стройную фигурку, копну черных волос, милое личико, упрямо вздернутый подбородок.
— Это Кэтлин, — внешне бесстрастно пояснил Грегори.
Держать себя в руках становилось все труднее и труднее. Ему отчаянно хотелось выйти из тесной комнатки куда-нибудь на простор, где проще сохранять дистанцию. Иначе все его благие намерения потерпят крах, и он скажет или сделает что-нибудь этакое, что навсегда помешает ему заслужить доверие Лив и завоевать ее любовь. Сейчас эта задача казалась ему практически непосильной.
— Пожалуй, нам обоим не помешает освежиться и принять душ. А об ужине позаботимся позже.
С этими словами он круто повернулся и вышел из кабинета. Оставалось только надеяться, что его уход не выглядел откровенным бегством. Но что поделать — весь его хитроумный план по завоеванию сердца Лив основывался на виртуозной стратегии. Одна беда: в ее присутствии стратег из него был никакой.
Вздохнув, Лив поставила фотографию обратно на полку. Кэтлин и впрямь была необыкновенно хороша собой, просто очаровательна. Но почему-то, когда Грегори на этот раз говорил о сестре своего друга, в голосе его не слышалось прежней теплоты. Означало ли это, что он не солгал и относится к Кэтлин просто как к младшей сестре? Или же просто разозлился на нее, Лив?
