Устрицы, мидии, кальмары, аппетитные полоски нарезанного лосося, ароматный соус… Внезапно желудок Лив свело жгучей болью. Она едва не согнулась пополам…
— Дорогая, тебе нехорошо? — Встревоженный голос Вэл донесся до нее словно издалека.
Только не надо привлекать к себе внимание! Не то Грегори заметит ее. Впрочем, пока внимание его было всецело отдано девушке в красном.
— Все в порядке, — выдавила она с напряженной улыбкой. — Все в порядке. Просто мне надо на минутку отлучиться. Извини.
С трудом поднявшись на ноги, она побрела в дамскую комнату, стараясь не поворачиваться лицом к основной части зала. Средь чувств, что разыгрались в ней, незыблемым оставалось одно — гордость. Грегори не должен видеть ее страданий! Она потребует от него объяснений, но потом, когда сможет полностью владеть собой.
Слава Богу, тошнота отступила. Запершись в кабинке, Лив припала пылающим лбом к прохладным плиткам стены.
Грегори обманывал ее. Все, чему она верила, на что полагалась, обернулось циничной ложью. Еще в тот раз, когда он впервые рассказывал про Кэтлин Дезерт, сестру своего друга, женская интуиция подсказала ей: он любит эту девушку. И самая первая догадка, что он женился на ней, Лив, только ради денег, ради того, чтобы потом, после развода, не выглядеть в глазах друга нищим неудачником, была ужасающе верна.
Конечно, кому в наши дни требуется одобрение брата. Но Грегори вряд ли захотелось бы ссориться с богатым и влиятельным человеком.
И с Роуз-хаус все было ясно. Эта мысль подействовала на Лив, как ведро ледяной воды. Неужели Грегори предупреждал ее о своих планах, когда упрекал в излишней доверчивости? Когда намекал, что из-за отсутствия брачного контракта после развода сможет притязать на половину ее имущества?
Лив всхлипнула. Сердце отказывалось верить в то, что только видели ее глаза. Как мог Грегори столь страстно заниматься любовью с ней, если любит другую?
Но она же узнала эту девушку! А Грегори всего лишь мужчина. И весьма опытный. Он не мог не заметить, как реагирует на него ее тело. И воспользовался этим, пока ждал, чтобы она вступила во владение Роуз-хаус.
Лив вздрогнула. Пора прекратить это самоистязание. Сколько можно мучить себя вопросами, на которые нет ответа? Этак она совсем расклеится. Выпрямившись, Лив твердо пообещала себе, что объяснится с обманщиком сегодня же вечером. Он ведь ведет ее ужинать — если, конечно, сможет оторваться от прелестной Кэтлин Дезерт. С неожиданным цинизмом Лив задумалась, что он наденет — опять тот нелепый костюм или все-таки новый?
Пожалуй, в ее положении цинизм — вещь полезная. Помогает держаться. И он и впрямь помог ей. Помог выйти из кабинки. Помог устоять, когда она неожиданно увидела Кэтлин — девушка сушила руки под струей горячего воздуха.
Подойдя к раковине, Лив самым светским тоном поинтересовалась:
— Простите, а мы не знакомы? Кэтлин Дезерт, верно?
У Кэтлин оказалась прелестная улыбка. Девушка повернулась к зеркалу, поднесла руку к густым кудрям. На безымянном пальце блеснуло широкое золотое кольцо.
Она замужем! Лив с трудом подавила удивленный возглас. Неужели Грегори завел роман с чужой женой? Когда он с таким пылом рассказывал о сестре своего богатенького приятеля, то и словом не обмолвился, что та замужем. Или все-таки сцена в ресторане, которую она только что наблюдала, имеет какое-то вполне невинное объяснение? Возможно, она зря навоображала себе невесть чего? Голова у Лив пошла кругом.
— Кажется, нет. Я бы вас запомнила, если бы мы встречались, — ответила Кэтлин, снова очаровательно улыбнувшись. — И я Кэтлин Стоун, а не Дезерт. Не очень-то звучное имя, но я к нему привыкла.
Лив сама не помнила, как ей удалось выбраться из дамской комнаты. В довершение всех ужасов она еще и вышла замуж за двоеженца! Иных объяснений быть не могло.
Недоуменно нахмурившись, Кэтлин поглядела вслед красивой незнакомке. Потом пожала плечами и поправила кольцо, которое подарил ей жених в честь помолвки. Оно оказалось великовато, бриллиант все время переворачивался и пребольно врезался в ладонь. Придется отдать ювелиру — пусть уменьшит.
Вернувшись за столик, Лив встретила обрушившийся на нее шквал вопросов Вэл легким движением бровей.
— Дорогая, что с тобой? Какого черта ты там так задержалась?
— Не задавай бестактных вопросов, — хладнокровно парировала Лив, подцепляя ломтик лосося. — Так что ты там говорила насчет вечера? Где? И во сколько?
На душе у нее воцарилось ледяное спокойствие. Силы вернулись к ней. Ни один мужчина не разобьет ее сердце, не разрушит ее жизнь. У нее есть работа, есть будущее. Она может сама себя обеспечить. Чего же еще желать?
Бет была права: ни одному мужчине доверять нельзя. Любой рано или поздно предаст тебя.
14
Вечернее шоу прошло без сучка без задоринки. Впрочем, любое мероприятие, организованное бесподобным Эриком Бьюзи, всегда шло «на ура».
За кулисами царил обычный хаос. Кто-то успел переругаться, кто-то грозил уходом, кто-то отказывался выйти на сцену, если ему немедленно не заменят гримера. Но публика всего этого не знала и знать не могла. Гости наслаждались едой и вином за расставленными вдоль стен зала столиками, а в центре разыгрывалось целое представление — смесь гала-концерта и показа мод.
— Ну вот и все.
Помощница костюмера расстегнула последнюю из дюжины обтянутых шелком пуговок на спине платья. Лив переступила через ворох опавших складок, радуясь, что наконец освободилась из этого роскошного подвенечного наряда.
Какая жестокая ирония судьбы! Знать, что тебя обманывают, а самой величаво вышагивать в волнах серебристо-белого шелка под невероятно романтическую, сладостно-щемящую душу музыку! На глазах Лив выступили слезы. В броне ледяного самообладания, которой она надежно окружила израненное сердце, была пробита первая брешь. В голову невольно лезли мысли о Грегори, о том, что все могло бы сложиться иначе.
Ничего, привыкай! — велела себе Лив, не обращая внимания на трескучую болтовню за спиной. Десяток манекенщиц одевались и прихорашивались перед зеркалами, обменивались последними сплетнями.
Предполагалось, что все участники показа присоединятся к гостям на званом обеде. Потом, когда с едой будет покончено, начнутся танцы. Ведь сливки общества заплатили огромные деньги за билеты не только ради того, чтобы повидать звезд, но и пообщаться с ними.
Кажется, я действительно становлюсь циничной, хмуро отметила Лив. Ну и пусть! Кто скажет, что у нее нет причин для цинизма?
Когда гримерная наконец опустела, она достала из сумки то самое темно-синее платье на бретельках, которым собиралась поразить Грегори. Теперь казалось — это было сто лет назад. Отражение ослепительной красавицы в облегающем, струящемся шелке не доставило ей никакой радости. Что толку, когда сердце разбито?
