Подумать только! Лив пришла в такое смятение, что напрочь забыла — они не одни. А шофер, надо полагать, уже навострил уши. И как там Грегори его назвал? Фрэнк Дезерт? А почему не Джилл или Джим? Неужели Грегори всегда путает имена? Или этот водитель и есть тот самый богатый друг? Лив окончательно запуталась и терялась в догадках.
— Как ты нашел меня? — спросила она, стараясь говорить как можно тише. — Я ведь не оставляла никакого адреса.
— Оставляла… ну почти. Я нашел твою записку, увидел, что ты записала название ресторана, куда ходила на ланч, под номером твоего агента, и позвонил ей. Она и сказала мне, где ты будешь сегодня вечером. Я ждал снаружи, а потом ехал за твоим такси, пока ты не вышла. Все проще простого.
Проще простого! Да у Грегори Стоуна ничего не бывает просто. Или без задних мыслей!
Лив уже и не пыталась хоть что-то понять. Ладно, когда они доберутся до этого самого места, куда едут — интересно, куда? — она попросит водителя объяснить ей, что происходит. Ясно ведь — ни единому слову Грегори верить нельзя.
Но сей план не сработал. Стоило Лив выпрыгнуть на покрытую гравием площадку, как Грегори, уже стоявший с другой стороны от машины, подал знак, и «даймлер» плавно укатил прочь.
Яркие огни высвечивали позолоченные буквы названия отеля. Перед входом выстроилась вереница роскошных машин, некоторые даже с облаченными в униформу шоферами.
Они с Грегори так и не останутся наедине. Разговор будет вестись в общественном месте. Он не увез ее в какой-нибудь безлюдный уединенный уголок. Правда, Лив и не боялась прямого физического насилия со стороны Грегори, ибо знала: как бы ни повернулась ситуация, он ни за что не поднимет на нее руку. Зато сердце ее он мог разбить легко… уже разбил. Теперь ей оставалось только одно: черпать силу в самой себе.
— И что дальше? — устало спросила она, глядя на мужа.
Какой же сегодня длинный, тяжелый день. Менее чем за двенадцать часов она превратилась из восторженно-счастливой новобрачной в ожесточившуюся жертву предательства.
— Я веду тебя ужинать… Как мы и договаривались. И мы проведем здесь всю ночь… В номере для новобрачных… А завтра Фрэнк заедет за нами и отвезет домой… У нас дом на Бонд-стрит. Ты его еще не видела, но не сомневаюсь, тебе там понравится.
Грегори говорил медленно, стараясь преподносить Лив ошеломляющие новости не все сразу, а постепенно. Сердце его разрывалось от жалости и любви. Лив казалась такой несчастной, такой хрупкой и уязвимой. До смерти хотелось обнять ее, прижать к себе. Но приходилось соблюдать осторожность. Он знал, что ступил на очень тонкий лед. А все из-за собственной глупости, эгоизма и самонадеянности!
Но Лив пропустила почти все, сказанное им, мимо ушей. До сознания ее дошли лишь три слова, и более ничего она усвоить уже не могла.
«Номер для новобрачных».
Нет! Ни за что! Она не может провести ночь под одной крышей с Грегори. Проклятое чувство может сыграть с ней злую шутку. Она не в силах справиться со своей страстной, физической тягой к мужу.
Грегори уже шагнул к ней и, легонько обняв, подтолкнул ко входу в отель. Лив едва нашла в себе силы устоять, не поддаться вкрадчивому внутреннему голоску, спрашивающему: «А так ли это страшно провести с Грегори последнюю ночь, отдаться тому упоительному восторгу, который мог подарить ей лишь он один?»
Но она справилась — и не тронулась с места.
— Можешь идти ужинать, если хочешь, — прошипела она. — А мне вызови такси. Коли тебе непременно нужен романтический ужин и полная страсти ночь, так обратись к своей законной жене! Или с нее и ланча хватит?
Вопреки ее ожиданиям, Грегори ничуть не рассердился. В глазах его читалась нежность.
— Любовь моя, насколько я помню, моя жена ты и других у меня нет. Другие мне не нужны. На ланче я был с сестрой. А с нее, как ты верно заметила, этого хватит. Ну что, может, все-таки зайдем? Или предпочтешь поговорить обо всем прямо здесь? Только учти — история ужасно запутанная, тут быстро не разберешься.
У Лив голова шла кругом. Поникнув, она позволила Грегори провести ее в сверкающий роскошью и элегантностью отель. Ей так хотелось верить мужу — но она не могла.
Он ведь даже не заикнулся прежде, что у него есть сестра. Он вообще никогда ничего о себе не рассказывал. Лив знала о нем не больше, чем в тот день, когда предложила ему стать ее мужем.
И еще знала, что женщина, с которой Грегори так нежничал за ланчем, была не кем иным, как Кэтлин Стоун, в девичестве — Дезерт. Трудно было не заметить на пальце у нее обручального золотого кольца.
Ну Грегори! Вот лжец и пройдоха, такой кому угодно вотрется в доверие. В настоящий момент он о чем-то беседовал с управляющим отеля. А портье — совсем еще мальчик, только что со школьной скамьи — уже спешил взять их вещи. Похоже, юноша страшно гордился своей формой. Лив замечала все это, точно во сне. А Грегори уже вел ее в пресловутый номер для новобрачных.
Она шла с ним лишь затем, чтобы наконец расставить точки над «i». Пусть знает — она не из тех сгорающих от страсти дурочек, которые готовы проглотить хоть целый воз лжи, лишь бы потом насладиться одной-единственной ночью головокружительного секса!
Она и слушать не станет все эти бредни, будто, кроме нее, любимой, единственной, ему никто другой не нужен. Не даст одурачить себя сладкой ложью…
Таких номеров Лив еще не видела, даже не думала, что они вообще бывают. Гостиная, ванная, спальня… Повсюду живые цветы, воздух благоухает их ароматами. Антикварная мебель, невиданные ткани, изысканные цвета. На столике во льду бутылка шампанского.
А в довершение всей этой немыслимой роскоши — огромная двуспальная кровать под балдахином. Завидев ее, Лив решительно захлопнула дверь спальни. Однако щеки бедняжки невольно запылали. Грегори всунул что-то в руку портье и повернулся к жене, на ходу снимая пиджак и развязывая галстук.
— Мы задержались, к тому же нам есть о чем поговорить. Так что поужинаем прямо здесь. Я уже сделал заказ. — Заметив, как гневно сверкают глаза Лив, он кротко заверил: — Я в состоянии уплатить по счету. Тебе не придется два месяца мыть посуду на кухне, чтобы расплатиться с долгами.
Тонкое полотно рубашки выгодно обтягивало широкие плечи Грегори. Он расстегнул верхнюю пуговицу, и Лив увидела слабую тень черных волосков у него на груди — она так любила ласкать их. Это нечестно! Ну как может такой негодяй быть столь красив и притягателен?
Напомнив себе, зачем сюда пришла, Лив нетерпеливо перешла к делу:
— Так-то ты тратишь деньги, которые я тебе заплатила? Шикарный номер, дорогие костюмы и взятый напрокат «даймлер» меня не поразят! Мне бы услышать правду: зачем ты лгал, будто у тебя нет никакого романа с сестрой твоего богатенького приятеля, почему она сменила фамилию на Стоун, почему на ее пальце обручальное кольцо, и чего ради ты любезничал с ней за ланчем. Остальное меня не интересует. Я и так знаю — все это сплошное вранье. И дом на Бонд-стрит, и автомобиль для зарубежных партнеров, и личный секретарь… или как там ты его назвал?
