— Так что это за услуга, которую вы готовы оплатить?
Лив перестала теребить завиток и принялась за ремешок сумочки. Решающий миг настал. Честно говоря, она умирала от страха. Мужчина, которого она избрала для своих целей, оказался вовсе не податливым рохлей, готовым плясать под ее дудку. Нет, от него исходило ощущение такой внутренней силы, что сразу становилось ясно: такого не заставишь делать то, что он сам не захочет. И, Боже, помоги тому, кто попытается принудить его силой!
Но она уже слишком далеко зашла — отступать было поздно.
— Я хочу, чтобы вы женились на мне! — выпалила Лив.
3
Грегори показалось, будто мир качнулся у него перед глазами. Сорок восемь часов назад он взвился бы от радости до небес от подобного предложения. Возможно ли — эта девушка сама, добровольно готова впустить его в свою жизнь и в свою постель. О чем еще мечтать! За последние несколько дней Грегори со всей отчетливостью осознал: на этот раз увлечение зашло так далеко, что он с восторгом приветствовал бы даже звон свадебных колоколов и ловушку брачных обетов!
Господи, да он попросту влюбился без памяти! Вот почему с тех пор, как впервые увидел Лив, другие женщины были не в состоянии завлечь его своими прелестями, заставить кровь кипеть в жилах…
Грегори поспешно глотнул обжигающего кофе. Интересно, с чего бы вдруг такая перемена? Всю предыдущую неделю Лив знать его не желала, обдавала ледяным холодом безразличной вежливости. А теперь предлагает брак — да еще и приплатить готова!
Он поймал на себе взгляд встревоженных синих глаз. Прикусив губу, девушка напряженно ожидала ответа. Но Грегори не спешил развеять ее напряжение.
— А зачем? Вы беременны?
Другого объяснения ему на ум не приходило. Что же еще могло заставить очаровательную женщину отчаянно стремиться замуж — за кого угодно, хоть за первого встречного? Только одно — желание заполучить отца будущему ребенку, если настоящий бросил их на произвол судьбы.
Лив залилась густым румянцем до самых корней волос и поспешно возразила:
— Нет, конечно же нет!
Ну разумеется, нет, подумал Грегори, злясь на собственную тупость. И в самом деле, трудновато ей было бы забеременеть, если спит она не с мужчинами.
Пытаясь собраться с мыслями, он откинулся на спинку кресла и отвел руку назад. Легкая небрежность позы составляла разительный контраст с бурей, бушевавшей в его груди. Не в силах справиться с собой, он спросил напрямик:
— А вам не кажется, что пора бы рассказать, с какой стати вы надумали выходить замуж? И почему выбрали именно меня?
Лив изо всех сил пыталась сохранить спокойствие, хотя больше всего на свете ей хотелось вскочить и убежать. Мягкотелый ухажер, крутившийся вокруг нее всю последнюю неделю, не имел с нынешним собеседником ничего общего. Сегодняшний Грегори, решительный и суровый, казалось, одним движением бровей мог бы повелевать целыми армиями. От такого вряд ли дождешься сочувствия, поддержки и понимания.
А ведь еще утром, с тоской напомнила себе Лив, ей казалось, что таких, как Грегори, она прекрасно знает и насквозь видит. Собственно, потому и решила обратиться именно к нему.
Тем временем он ждал, имея полное право узнать причины ее, мягко говоря, странного предложения. Ведь до сих пор все ее слова звучали горячечным бредом!
Хотя Грегори сидел в расслабленной и непринужденной позе, янтарные глаза зорко следили за девушкой. Жест, которым он закинул руку назад, невольно привлек взгляд Лив к его фигуре. Словно впервые она глядела на скульптурный рельеф мышц, проступающих под мягкой тканью футболки, широкие плечи, узкую талию.
Она с трудом отвела взгляд и прикусила губу. Этот маляр был еще и весьма сексуален. Ну и что с того? Все равно он просто-напросто работяга, с трудом зарабатывающий на пропитание. Не медли же, дуреха, выкладывай, да поживее. Скрывать тебе нечего, терять тоже. Переведи дыхание — и вперед!
Лив вцепилась пальцами в край стола и начала:
— Мой дядя, Тобиас Вайтсберри, оставил мне маленькое поместье. Но не просто так, а при условии, что я выйду замуж к моменту его смерти или не позднее, чем через месяц после нее. А я не хочу, просто нисколечко не собираюсь замуж! — Она подняла взгляд, чтобы оценить его реакцию. — Но мама ужасно тоскует по Роуз-хаус. Она провела там самые счастливые годы жизни и отдала бы все на свете, лишь бы вернуться туда.
Вздох сожаления, сорвавшийся с ее уст, был еле слышен. И все же Грегори уловил этот звук. Черт возьми! Ну почему этой девушке так легко вызвать к жизни инстинкты, взволновать и заинтриговать его?
— А почему ей пришлось оттуда уехать?
— У дедушки было два сына — Тобиас и Пол, мой отец, — принялась покорно объяснять Лив. — Папа на несколько лет младше. Все считали его неприспособленным к жизни безвольным мечтателем. Когда дедушка умер, Роуз-хаус перешел к Тобиасу. Но он не жил там — терпеть не мог сельскую глушь и предпочитал ловить удачу в Лондоне. Да и к тому же вел такой образ жизни, который в деревне вести нельзя. Хоть и неохотно, но дядя позволил родителям там поселиться. Разумеется, не бесплатно, а за небольшую ренту.
Папа писал романы. Не особо успешно, но на скромную жизнь хватало. Безденежье родителей не пугало, они были вполне счастливы — два романтика в безоблачном мире грез. Катастрофа произошла, когда мне исполнилось пятнадцать: Тобиас отказался продлить аренду. Он надумал жениться, а его будущей жене хотелось играть роль хозяйки усадьбы.
Грегори заметил, как сжались губы девушки и вокруг рта залегли тоненькие горестные складки.
— И вам с родителями пришлось уехать?
Она кивнула, безотчетным жестом подняла ложку с блюдца и принялась вертеть в пальцах. Затем вдруг поспешно положила ее обратно и сжала руки, словно боясь выдать свое волнение. А когда заговорила вновь, голос ее звучал холодно и ровно. Грегори невольно подумал, как это Лив удается подавлять эмоции и что случится, если они все же прорвутся наружу.
— Мы оставили Роуз-хаус и поселились у маминой сестры, Бет. Ее саму только что бросил муж. Мы собирались пожить там, пока папа не подыщет подходящий дом, сдающийся в аренду. Помню, мама все храбрилась, твердила: мол, неважно, каким бы бедным ни оказалось новое жилье, лишь бы был домик в деревне и садик при нем. Они искали друг у друга поддержки, словно два заплутавших ребенка. А потом… — Голос Лив задрожал, но она справилась с волнением и продолжила: — А потом папины издатели передали все дела большой международной компании. А там отказались продлить контракт. Сказали, что его книги устарели и плохо продаются. Бедный папа практически в одночасье потерял и родной дом, и единственный источник дохода. Он оказался слишком слаб… чтобы пережить все это.
Безотчетным жестом Грегори наклонился вперед и накрыл ладонями ее руки.
— Да, трудно вам тогда пришлось.
Лив даже не попыталась выдернуть руку, что весьма порадовало Грегори. Ведь в этот миг ему так хотелось поддержать ее, придать ей сил теплом человеческого прикосновения.
