Он внимательно прочитал письмо, озабоченно нахмурился и покачал головой:
— Нейсон… Ничего не слышал о нем.
— Вы не знаете, у кого могли быть причины для ненависти по отношению к моему дедушке?
— В голове не укладывается, что такое возможно, — сказал Эдмунд Робертсон и добавил: — Но, конечно, я не знал всего круга знакомых твоего дедушки. — Он беспомощно развел руками. — Надеюсь, что граф считает меня своим другом, но, видишь ли, он очень сдержанный человек.
Изольда вспомнила, что для Натана Колмана граф уже не является загадкой, ведь она рассказала о дедушке все, что знала сама. Она умоляюще посмотрела на Эдмунда. Мол, раз вы его юрист, вы должны быть в курсе его дел.
— Я ничего не понимаю в его делах. Мне никогда не приходилось задумываться над этим, но возможно, эта ненависть связана с финансами? Вам должно быть что-то известно.
— Не обязательно. — Он поправил свои очки. — Граф заключал сделки и при помощи других юристов. — Эдмунд улыбнулся и успокаивающе похлопал ее по руке. — Не волнуйся понапрасну. Я пока не понимаю смысла этих угроз. Но одно знаю наверняка: дедушка не захочет видеть тебя расстроенной. Он еще не вернулся из поездки?
— Он возвращается завтра.
— Покажи ему письмо. Я думаю, что все прояснится само собой.
На веранде появилась супруга Робертсона.
— Изольда, тебе всегда нравились мои песочные бисквиты. — Она улыбнулась ей. — Еще с тех пор, когда ты была маленькой девочкой.
— Спасибо. — Изольда взяла кусочек бисквита.
Она поняла, что Эдмунд Робертсон не сможет ей помочь. Также поняла, что дни ее безмятежной юности ушли безвозвратно. Придется срочно взрослеть.
Филип позвонил ей, как только услышал сообщение на автоответчике. Изольда схватила трубку как спасательный круг:
— О, как я рада, что ты вернулся. Можешь сейчас прийти?
— Конечно. Что случилось?
Никогда он не слышал у Изольды столь взволнованного голоса. Что-то произошло с графом, предположил Филип.
— Пока не знаю, — ответила она. — Мне нужно посоветоваться с тобой. Произошло что-то странное. — Филип молчал, собираясь с мыслями. Изольда повторила: — Пожалуйста, приходи.
— Скоро буду, — пообещал он.
Как она могла предпочесть Филипу Натана? Филип — надежная опора; Натан — вероломная змея, прячущаяся в песке. Когда «ровер» Филипа подъехал, она распахнула дверь и бросилась к нему навстречу.
Никогда раньше Изольда так не радовалась его приходу. Когда они вошли в дом, он крепко обнял девушку.
— Ну, успокойся, — шепнул он. — В чем дело? Что случилось?
— Не знаю. — Изольда крепко сжала руку Филипа, повела его в гостиную и усадила на софу. — Я сама на себя не похожа, потому что ничего не могу понять.
Смятое письмо Натана лежало в ее сумочке. Хотелось порвать его, но что-то удержало ее. Она решила показать его Филипу. Изольда с трупом начала свой рассказ.
— Человек, который жил по соседству… — (Филип нахмурился), — который называл себя юристом, но таковым не являлся…
— Что он сделал с тобой? — Шея Филипа, мочки ушей и щеки побагровели.
— Утром он уехал, но через Поппи передал мне это письмо.
Прочитав, Филип с изумлением посмотрел на Изольду:
— Он ненавидит графа. Вот в чем смысл письма.
Она невольно посмотрела на шкатулку с дуэльными пистолетами. Смертельный враг, подумала она, а вслух сказала:
— Ничего не понимаю. За эту неделю Натан успел обойти весь дом. Он мог зайти в любую комнату, большую часть времени мы беседовали с ним о дедушке. Натан даже предложил мне написать книгу о нем и сказал, что сам пишет книгу о некоем отравителе викторианской эпохи по имени доктор Палмер. Ты слышал что-нибудь о докторе Палмере?
— Ничего. — Филип дружески положил руку на ее вздрагивающее плечо. — Пожалуйста, успокойся. Нужно во всем разобраться.
— Я тоже никогда не слышала о Палмере. Теперь я понимаю: Натан обманывал меня, говоря, что пишет книгу. Он приехал сюда, чтобы как можно больше разузнать о моем дедушке. Вот почему так хотел познакомиться со мной. Даже просил Поппи представить нас друг другу, а когда услышал, как мы разговариваем с тобой в саду, затаился, а потом перелез через стену. Никто не знает, кто он такой, чем занимается на самом деле. Известно только, что он затаил обиду на дедушку. Прошедшую неделю он посвятил тому, чтобы навредить ему как можно сильнее.
— Он заходил в дом?
— Да, я уже говорила тебе. Я думала… — она обессиленно закрыла глаза, — думала, что он друг, которому можно доверять. Веселый, прекрасный рассказчик.
— Вы виделись часто?
— Каждый день.
— И каждую ночь? — уточнил Филип.
Изольда собралась с силами и сказала:
— Между нами ничего не было.
— Хорошо, — облегченно сказал Филип.
Если бы он знал, какие чувства она испытывала по отношению к Натану еще вчера, то ушел бы из этого дома, даже не попрощавшись.
— Знаю, что я поступила неосмотрительно, но скажи, как мне поступить в данной ситуации?
— Граф возвращается завтра.
— Я не могу показать ему это ужасное письмо. Натан не понравился дедушке. Это должно было предостеречь меня.
— Граф очень проницателен. Ты должна прислушиваться к его советам.
— Можешь представить себе такое: некто настолько не любит моего дедушку, что готов мстить ему, используя для этого меня? Я, например, не могу. Сколько я помню дедушку, он никому не сделал ничего плохого.
Филип задумался, помолчал немного и сказал:
— Граф — прекрасный человек, но живет здесь долго, он общался со множеством людей. Никто не защищен от завистников, которые могут стать врагами.
— Пожалуй, ты прав, — неохотно признала Изольда. — Хотя он не причинил никому вреда по собственной воле.
— Прости меня за эти слова, дорогая, но твои суждения о графе основаны на твоих личных впечатлениях. Ты всегда была его любимицей, он не мог обидеть тебя. Но почему ты думаешь, что он был мягок и с другими? В юности граф был военным, возможно, убил кого-то на дуэли. Насколько мне известно, он всегда играл в карты. У каждого человека есть свой скелет в шкафу, возможно, у графа их больше, чем у большинства из нас.
— В письме речь идет о конкретном скелете, — раздраженно заметила Изольда. — Ты слышал что-нибудь о Нейсонах?
— Нет.
Филип отложил письмо и обнял ее за плечи.
— Как ты доверчива. Решилась пригласить этого проходимца в дом. Так же ты подбираешь и бродячих собак. — Он шутливо покачал пальцем и добавил, глядя в ее встревоженные глаза: — Завтра мы вместе покажем графу письмо. Сразу выяснится, что ты напрасно волновалась.
