Натан предусмотрительно отошел подальше, какое-то время у Изольды не было сил на то, чтобы его выставить. Наконец она решилась и прошла в другой конец зала.
— Почему бы вам не вернуться домой? Не делайте вид, что интересуетесь здоровьем дедушки! — сказала Изольда, чувствуя, что еще немного, и она запустит в Натана чем-нибудь тяжелым.
— Я могу подождать в другой комнате, если вас раздражает мое присутствие, — ответил он.
— Раздражает ваше присутствие? Да вы меня просто бесите!
Натан направился к выходу. В этот момент доктор подошел к Изольде.
— Граф скоро поправится, — улыбаясь, сказал он.
— О… Спасибо вам.
— Но возможны осложнения. Рана поверхностная, но пуля задела рубцовую ткань, образовавшуюся вследствие ранения, полученного много лет назад. В результате произошло обильное кровотечение, был задет нерв. Жизнь графа вне опасности, но он старый человек, поэтому не скоро сможет окончательно восстановить силы.
— Ничего страшного, — сказала Изольда. — Я найму сиделку на весь день, если не справлюсь сама. Можно увидеть дедушку?
— Он еще слишком слаб, — доктор взглянул на Натана. — По-видимому, он звал вас?
— Нет, — резко возразила Изольда.
— Граф несколько раз повторил «Где он?», — удивился доктор.
— Я его единственная родственница и хотела бы предупредить, что этого человека лучше держать подальше от графа, — сказала Изольда.
Она зашла в узкую палату, где лежал дедушка. Его выбритая голова была аккуратно перебинтована.
Изольда поцеловала ослабевшие пальцы дедушки, его глаза медленно открылись, потемневшие и безжизненные.
— Изольда? — тихо сказал он.
— Да. Я здесь.
— Третья роза, — прошептал Коссович. — Мой маленький цветок.
— Как же ты нас напугал.
— Я? Почему? — Граф снова закрыл глаза.
Изольда испуганно посмотрела на медсестру.
— Больной потерял много крови. Сон для него — лучшее лекарство, — успокоила ее пожилая женщина.
Дедушка дышал ровно и спокойно, Изольда склонилась и поцеловала прохладную щеку.
В кабинете доктор беседовал с Натаном, а Анни молча слушала, не вмешиваясь в разговор.
Выяснилось, что в течение сегодняшнего и завтрашнего дня граф останется в больнице для обследования. Потом, если будет обеспечен хороший уход, он может продолжать лечение дома. Рана не представляет опасности для жизни. Изольда решила остаться в больнице на ночь. Значит, нужно заехать домой, взять пижаму графа и переодеться самой.
— Твоя машина уже здесь, — сообщила Анни.
Рядом с входом стояла полицейская машина. Наверное, кто-то, следуя букве закона, сообщил об огнестрельном ранении. Скоро подоспеют и вездесущие репортеры.
— Пусть он разбирается с ними, — шепнула Анни. — Когда доктор спросил, как все произошло, он рассказал, что граф чистил винтовку и ранил себя сам, — она не желала называть Натана по имени.
Анни и Изольда выехали за ворота.
— Кто пригнал машину? — удивленно спросила Изольда.
— Я, — ответила Анни. — Просто ехала за «скорой помощью».
Изольда взглянула на Анни.
— Ты же давно разучилась водить!
— У меня есть права без единой отметки о нарушениях, — гордо сообщила няня и перевела разговор на другую тему: — Совсем забыла о старой ране графа. Он получил ее в конце войны. Его бросили умирать в одиночестве, но твой дедушка выжил и приехал домой с белой прядью в волосах. Правда, граф Коссович начал седеть еще в юности, а к тридцати годам на его голове не осталось ни одного темного волоса.
Изольда проехала через арку перед домом и остановилась, Вздохнув, она обняла Анни:
— Пойми, без тебя мне не справиться. Дедушке необходима наша поддержка. Так что, пожалуйста, береги себя.
— Обещаю, — тихо сказала няня, смахнув набежавшую слезу.
Изольда привела себя в порядок, сложила в дорожную сумку все необходимое. Выезжая за ворота, она заметила полицейскую машину. Пусть беседуют с Анни, она все видела, решила Изольда и прибавила скорость.
Уже на следующий день графа перевезли домой. За это время он так и не проснулся, находясь под действием успокоительных средств.
Инцидент грозил семейству Коссовичей новым скандалом. Филип не выдержал и задал Изольде вопрос, который интересовал всех:
— Скажи, что он делал с заряженным ружьем?
— Чистил его, — кратко ответила Изольда.
— Чистил заряженное оружие?
— Дедушка стар. У него появилось много проблем с недавних пор, — раздраженно напомнила Изольда. — Он мог задуматься и забыть.
Ей хотелось отдохнуть. А Филип жужжал над ухом, как надоедливая муха. Кроме дедушки, который медленно возвращался к жизни, Изольду никто и ничто не интересовало.
Поппи и Анни отвечали на телефонные звонки, а она почти все время находилась у постели графа. Сегодня к ней присоединился старый друг дедушки — хирург Джон Хемминг. Они негромко беседовали, когда граф поднял голову с подушки и спросил:
— Что со мной случилось?
Это была первая сознательная фраза, произнесенная дедушкой за три дня.
— Ты поранился случайно, — мягко сказала Изольда. — Помнишь, как это было?
Дедушка сосредоточенно нахмурился. Сморщившись от боли, он поправил бинты на голове. Свежая рана еще не затянулась.
— Поранился? Когда?
— Когда чистил ружье, дружище, — добавил Хемминг. Граф закрыл глаза рукой:
— Я… ничего не помню.
Джон Хемминг начал задавать вопросы.
Увы, из событий последних дней граф ничего не помнил. Он назвал свое имя, узнал комнату, но многие простейшие вопросы ставили его в тупик. Неожиданно дедушка заговорил:
— Там был молодой человек, он мне напомнил кого-то. — (Изольда затаила дыхание.) — Другого юношу, офицера союзной армии. Это было давно… он сказал: «Вы в безопасности». Тогда мы попали в засаду, все решили, что я умер, но этот офицер заметил, что я еще жив. Найди, пожалуйста, этого юношу и приведи ко мне. Договорились?
Голос графа то и дело срывался. Анни постучала в дверь и зашла с подносом.
Впервые граф самостоятельно съел суп.
— А теперь дайте ему отдохнуть, — посоветовал Хемминг.
Провожая Джона, Изольда спросила:
— Что вы об этом думаете?
— Твой дедушка, может быть, выкарабкается, хотя старость не на его стороне. Понимай как хочешь, но амнезия стала для графа благом, дала ему возможность забыть о некоторых… неприятностях, — прямо сказал он.
