– Есть смысл. В моем мире совершенно не обязательно любить кого-то, чтобы с ним переспать. Это ж чистой воды физиология…
Динь пустился в разглагольствования о том, по какому принципу представители его вида выбирают себе половых партнеров. Я схватила сахарницу и высыпала на стол маленькую горку сахара.
– Твое дело – дать волю этим животным… ну ничего себе! – Динь рухнул на колени перед горкой сахара и принялся перекладывать крупинки в другую кучку, тихонько считая: «Раз, два, три, четыре, пять, шесть…» Потом замер, поднял на меня глаза и нахмурился: – Где ты этому научилась?
Я пожала плечами и прикусила нижнюю губу.
– Видела в «Сверхъестественном».
Динь уставился на меня, раскрыв рот от изумления.
– Что? – усмехнулась я, указав на две горки сахара на столе. – Я вообще-то не знала, что это правда сработает.
– Меня обдурила фанатка Винчестеров, – он схватился за сердце и, покачнувшись, завалился на бок. – Я не вынесу такого позора. Покончу с собой.
Я рассмеялась и ткнула Диня пальцем в ногу. Он в ответ показал мне средний палец, сел и принялся снова пересчитывать крупинки сахара.
– Ненавижу тебя, – проворчал он. – Ты только посмотри на меня. Я как наркоман с кокаином. Мне нужно выяснить, сколько здесь всего крупиц. Может, сотни, а может, и тысячи. А мне нужно знать точно…
В дверь позвонили, и у меня екнуло сердце. Я бросила взгляд на часы на плите. Десятый час. Значит, это Рен. Я посмотрела на входную дверь, потом на Диня, который скрупулезно пересчитывал крупинки.
– Иди к себе.
Динь поднял голову и уставился на меня.
– Но…
– Забудь про сахар. Рен не должен тебя увидеть.
Динь нахмурился.
– Я его не боюсь.
– Я и не говорю, что боишься. – Я раздраженно уперла руки в бока. – Ты же знаешь, ему нельзя тебя видеть.
В дверь постучали. Я схватила Диня за пояс.
– Ну ты! – вскрикнул он и вцепился мне в пальцы. – Поаккуратнее, Годзилла! Ты меня раздавишь.
– Не раздавлю. И хватит меня бить своими крыльями. Щекотно. – Я обошла вокруг стола и отнесла насупившегося Диня в комнату. – Сиди здесь.
– Не указывай мне, – прищурился он.
Я закатила глаза.
– Динь, веди себя хорошо. – Я отворила дверь его спальни и швырнула брауни внутрь. Он расправил крылья, развернулся и схватился за край двери.
– Динь, – прошипела я. – Сиди там.
– Так ты с ним сегодня переспишь? – спросил Динь.
– Ну, сколько можно!
В дверь постучали в третий раз. Я попыталась закрыть Диня в спальне, но он с неожиданной силой уперся и протиснулся между дверью и косяком. Если я поднажму, то раздавлю его.
– Хочешь, я пойду с тобой?
Я почувствовала, что мое терпение вот-вот лопнет, принялась считать до десяти, но на пяти остановилась.
– Ты же знаешь, что тебе нельзя со мной.
Динь громко и театрально вздохнул.
– Зануда.
Я буравила его глазами, пока он не отпустил дверь. У меня вырвался вздох облегчения.
– Пожалуйста, веди себя хорошо. Ладно?
Динь с невинным видом уставился на меня:
– Я всегда веду себя хорошо, разве нет?
Меня наши препирательства утомили, но, наконец, мне удалось закрыть Диня в комнате. Я поспешила к входной двери и распахнула ее, готовая извиниться за то, что заставила Рена так долго ждать.
Но едва я его увидела, как слова вылетели у меня из головы.
Вот это да! Рен и так-то красавчик, но стоило ему приодеться и привести себя в порядок – и он стал совершенно неотразим.
Непослушные кудри были зачесаны назад, открывая высокие скулы и пухлые губы. На Рене была белая рубашка, подчеркивавшая его широкие плечи и загорелую кожу. Я только сейчас заметила у него на шее кожаный шнурок, который скрывался под рубашкой. Раньше как-то не обращала внимания. Наверняка Рен на нем носит лист клевера, подумала я и тут же об этом забыла. Из-под воротника рубашки выглядывали края татуировки, а рукава были закатаны по локоть, так что были видны мускулистые руки. Темные брюки дополняли образ. Выглядел Рен расслабленно и шикарно.
Когда мне наконец удалось оторвать от него взгляд, я осознала, что он меня тоже разглядывает – пристально, жадно. Я отступила на шаг и внезапно почувствовала себя… совершенно беззащитной. Как будто стояла перед ним голой.
Я покраснела и скрестила руки на груди.
– Извини, что… долго не открывала, – я осеклась, потому что Рен по-прежнему пожирал меня глазами. – Чего ты?
Он вошел и закрыл за собой дверь. И, казалось, тут же заполнил собой всю комнату, так что мне вдруг перестало хватать воздуха.
– Так нельзя, – глухим голосом заметил он.
Я удивленно оглядела себя. Так и знала: я выгляжу как вырядившаяся девочка.
– Это мое единственное подходящее платье, – пробормотала я, съежившись от смущения.
Рен тряхнул головой и поймал мой взгляд.
– Ты все сделала правильно, и все равно так нельзя.
Я ничего не понимала.
– Как мне следить за эльфами, когда рядом ты в таком платье? – мягко упрекнул меня Рен, и я изумленно вытаращилась на него. Он подошел ко мне так близко, что мне пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Рен пощупал рукав моего платья. – Ты так выглядишь, что недолго и голову потерять.
– Правда?
На губах Рена играла полуулыбка. Он выпустил мой рукав, погладил меня по плечу, так что у меня мурашки по спине побежали. Намотал мой локон на палец, нечаянно коснувшись ладонью моей груди, потянул и выпустил кудряшку, как раньше.
– Ты безумно красивая, Айви.
Я задохнулась от изумления, хотя мне казалось, что к этому моменту у меня в легких уже не осталось воздуха. Он… считает меня красивой? Я залилась румянцем. Мне никто об этом не говорил, кроме Шона. Ну разве что какие-нибудь бродяги на улице, но такие комплименты я не запоминала.
Рен наклонился и произнес мне на ухо:
– Мерида тебе в подметки не годится.
Я ухмыльнулась. Опять он про эту диснеевскую девицу.
– Спасибо.
Рен выпрямился.
– Это чистая правда.
Вдруг из глубины квартиры донесся громкий стук. Я вздрогнула. Рен, поджав губы, посмотрел в ту сторону, откуда послышался звук:
– Что это?
Один мертвый брауни, если сейчас же не перестанет стучать.
– Это… кошка. Наверно, что-нибудь уронила.
Рен приподнял бровь.
