– Так у тебя есть кошка?
– Ага. Такая хулиганка! Она старенькая уже. Помрет скоро, – я повысила голос. – Я подумываю ее усыпить, ну, знаешь, чтобы не мучилась. – Тут снова раздался стук. Я поджала губы и сделала глубокий вдох через нос.
– Бедненькая, – произнес Рен. – А как ее зовут?
– Динь, – выпалила я.
– Надо же. А что это значит?
– Да ничего. Нам пора, – быстро добавила я. – Подожди, только сумочку возьму.
Разумеется, Рен потащился за мной на кухню, и мне оставалось лишь молиться, чтобы Динь у себя в комнате перестал грохотать не пойми чем. Я представила, как он швыряет в стенку игрушечных троллей, и мне пришлось прикусить щеку, чтобы не расхохотаться в голос.
– У тебя проблемы с сахаром? – ухмыльнулся Рен, бросив взгляд на стол.
Я покосилась на две горки сахара и схватила черный клатч в бусинах, который купила в Квартале.
– Да… лень убираться.
Рен покачал головой.
– А так и не скажешь, судя по остальным комнатам.
Я с деланым безразличием пожала плечами.
– Я готова.
К счастью, Рен не стал допытываться, что к чему, а последовал за мной к выходу из дома. Мы вышли во двор, и я с удивлением уставилась на припаркованный возле дома старенький черный джип с открытым кузовом.
– Твой?
– Ага. – Рен обошел меня и открыл пассажирскую дверь. – Он у меня с шестнадцати лет. И в Новый Орлеан я тоже на нем приехал, причем с мотоциклом в кузове.
Прикусив губу, я залезла в машину и расправила платье. Как ни странно, но джип Рену шел. Не знаю, с чего я взяла, что у него непременно какая-нибудь модная и дорогая спортивная машина. Пикап ему подходил идеально.
– Можно спросить? – непринужденно проговорил Рен. Он прислонился к джипу и положил руку на дверь. – У тебя ведь оружие с собой?
– Да. Разумеется.
Он ухмыльнулся и бросил на меня взгляд из-под густых ресниц.
– И где же ты его прячешь? Умираю от любопытства.
Я тихонько рассмеялась и коснулась края платья. На секунду замялась, но потом все же приподняла подол и показала ему прут на бедре.
– Ого, – Рен выпрямился и схватился за дверь. – Ну прямо как в эротических фантазиях.
Я зарделась, порадовавшись, что уже стемнело. Рен пробормотал себе под нос какое-то ругательство, захлопнул дверь и обежал пикап спереди. Забрался внутрь, завел мотор, и в колонках заиграла тихая музыка. Мы отъехали от тротуара, и до меня дошло, что Рен слушал старую песню Хэнка Уильямса.
Я медленно обернулась к нему.
Он криво улыбнулся.
– Ни слова о музыке. Нам сегодня предстоит трудный вечер, и было бы жаль вышвыривать тебя из машины.
Я прыснула, но ничего не сказала. Мы ехали в деловой район. Был вечер субботы, а значит, улицы были запружены машинами и народом, так что пришлось оставить пикап в гараже в двух кварталах от клуба.
На выходе из темного гаража Рен остановил меня.
– Ну что, ты готова?
Вопрос меня позабавил.
– А ты?
Он усмехнулся.
– На все и ко всему.
Слова его подразумевали куда большее, чем мы намеревались сделать, и я снова почувствовала себя неуютно – так, словно стою на краю скалы, свесив одну ногу над пропастью.
Однако раздумывать мне было некогда. Мы подошли к клубу, и надо было сосредоточиться. Мужчина у дверей проверял удостоверения личности, но, казалось, его куда более интересует наш внешний вид, нежели то, сколько нам лет и кто мы такие.
Он оглядел нас, как коров, выставленных на продажу.
– Хорошего вечера, – произнес он таким голосом, точно наглотался гвоздей, и протянул нам наши документы.
Мы шагнули на темно-синюю ковровую дорожку перед дверьми, и волоски у меня на руках встали дыбом. Из клуба глухо доносилась пульсирующая мелодия. Не успели мы подойти к двери, как она неожиданно распахнулась. За ней стоял еще один суровый на вид мужчина, мускулистый и бритый налысо.
Мы вошли внутрь, и Рен положил руку мне на талию. Я не боялась – хотя, наверное, следовало бы, но любопытство пересилило страх: я впервые очутилась в клубе, где тусовались старейшины.
Выглядело помещение невероятно обычно – как любой фешенебельный клуб в любом мегаполисе. Тусклый свет, просторный танцпол на небольшом возвышении, по краям, за столиками в тени, сидят люди. В глубине – длинная барная стойка с подсвеченным рядом бутылок с дорогим алкоголем. Возле бара винтовая лестница на второй этаж. С того места, где мы стояли, я заметила диваны и кабинки, отгороженные веревками.
Но когда мы прошли чуть дальше, мне удалось тщательнее разглядеть столики в тени вокруг танцпола.
И я ахнула от изумления.
Там сидели обычные люди. Они обнимались на диванчиках, ласкали друг друга. Но там были не только люди. Среди них были эльфы. Их блекло-голубые глаза в полумраке клуба светились зловеще и ярко, а кожа отливала серебром. Их руки и тела сплетались с телами простых смертных.
Рен прошептал мне на ухо:
– Ты видишь то же, что и я?
Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Я вглядывалась в то, что происходило в тени, и чувствовала, что вся горю. Некоторые… не просто целовались и обнимались. Они позволяли себе намного, намного больше.
– Они везде. – Рен так и не убрал руку с моей талии. – Ничего себе.
С трудом оторвавшись от неожиданного порно-шоу, я оглядела танцпол и бар. Рен был прав. Одни пили за стойкой. Другие танцевали. Третьи стояли на лестнице, ведущей на второй этаж.
Эльфы были повсюду, и их было очень много. Минимум тридцать.
Когда Рен выследил, куда ходит Марлон, я предчувствовала, что ему удалось обнаружить что-то грандиозное.
– Никогда не видела столько эльфов сразу.
– Я тоже, – мрачно согласился Рен, выпрямился, убрал ладонь с моей талии и взял меня за руку.
Он повел меня вокруг танцпола. Я изо всех сил старалась не смотреть на то, что происходит в полумраке. Мы обошли стайку девушек студенческого возраста, обступивших стол, и тут перед нами из тени возник эльф.
У меня перехватило дыхание, и я потянулась к пруту, но Рен крепче сжал меня за руку. Эльф обвел нас блекло-голубыми глазами и отошел к девушкам.
Мы с Реном переглянулись и направились к бару. Если нам и удастся что-то подслушать, то только у стойки. Я посмотрела на винтовую лестницу, и у меня екнуло сердце.
– Черт, – прошипела я и замерла.
– Что? – обернулся ко мне Рен.
Я встала боком и наклонилась так, чтобы волосы упали мне на лицо.
