– Точно. – Рен провел пальцем по моей нижней губе, и будь я посмелее, наверняка прихватила бы его зубами за палец. – Давай сегодня просто побудем… нормальными.
Я отстранилась и уставилась на него широко раскрытыми глазами.
– Что?
– Нормальными. Как те ребята, которых мы видели тогда вечером в кафе, когда ты мне чуть не перерезала горло своим прутом, – пояснил Рен, и я вспомнила ту сценку. – Давай больше не будем говорить об этой фигне. Ладно?
Я прикусила губу, кивнула и уставилась на экран. К горлу подкатил ком, и я осушила залпом полбанки газировки, чтобы от него избавиться. Рен и не догадывался, как много для меня значило, что он хотел того же, чего и я.
В конце концов парень выбрал какой-то фильм с Винсом Воном, я понемногу расслабилась, мускул за мускулом, и уютно устроилась на диване, прижавшись к Рену плечом. Мы смеялись одним и тем же шуткам, качали головой на одних и тех же сценах, и до меня дошло, как же сильно мне этого не хватало – впрочем, нам обоим.
Когда кино закончилось, мы немного поболтали, пока шли титры, и начался какой-то новый фильм, снятый еще в восьмидесятые. Было уже поздно, четвертый час ночи, когда Рен перевел на меня усталый взгляд, выпрямился и опустил ноги на гладкий бетонный пол.
– Ну что, пошли спать?
Я вытаращилась на него.
– Уже поздно. Ехать мне никуда неохота, и тебя одну я тоже не отпущу. Я ничего не предлагаю. Просто останься со мной.
– Просто остаться с тобой? – повторила я. – В твоей постели?
– Она большая. Там легко поместятся трое, даже если у них в ногах уляжется большая собака. – Рен легонько улыбнулся и похлопал меня по ноге. Я смотрела на него. – Пошли.
Рен встал, взял пустую посуду и отнес на кухню. Потом направился в спальню, придержав передо мной дверь.
У меня подкосились ноги, как будто мне не приходилось регулярно сталкиваться с хладнокровными убийцами. Что я делаю? Похоже, сама не знаю, подумала я, ступая босиком по холодному полу. Мои кроссовки и носки остались у дивана.
Дверь за нами закрылась, Рен подошел к кровати и включил ночник.
– Если хочешь переодеться, дам тебе свою рубашку. Она тебе будет как раз, даже велика.
Он подошел к комоду, выдвинул средний ящик, достал темную рубашку и вернулся ко мне. Парень взял меня за руку (в другой руке у него была рубашка) и подвел к двери в ванную.
– Если хочешь, можешь переодеться там. Или здесь. Я бы, конечно, предпочел, чтобы здесь, – улыбнулся он.
Тут я вышла из ступора и отдернула руку:
– Я там переоденусь.
– Жаль, – пробормотал Рен и добавил громче: – Я тебя жду.
Я закрыла за собой дверь, включила свет. Меня трясло. Сердце бешено колотилось от… предвкушения. Я не спала с парнем в одной кровати с тех пор, как не стало Шона, – с сексом ли, без секса. Я не понимала, что делаю. Разделась до лифчика и трусов и ополоснула лицо прохладной водой.
Меньше всего мне хотелось спать в лифчике. Я вообще их терпеть не могла. Грудь у меня не маленькая и не большая, но без лифчика она… трясется. Раздумывая, снять его или нет, я поймала в зеркале свое отражение: ярко-голубые глаза, румяные щеки. Я закрыла глаза и дрожащими пальцами расстегнула лифчик. Спустила с плеч бретельки и поспешно натянула рубашку Рена. Она доходила мне до бедра, ну да я все равно в ближайшее время прыгать не собиралась.
Перед тем, как выйти из ванной, я вытащила из волос заколки и вздохнула с облегчением, когда кудри рассыпались у меня по плечам. Кожа головы не верила своему счастью. Я собрала одежду, открыла дверь ванной и застыла как вкопанная.
Ну ничего себе! Рен по пояс голый стоял спиной ко мне, и я увидела всю его татуировку.
Он переоделся в просторные пижамные штаны, сидевшие недопустимо низко на бедрах. Больше на нем ничего не было. Справа по его мускулистой спине до пояса вилась лоза, украшавшая его грудь и руку. Из переплетения листьев, как живая, выглядывала черная пантера с янтарными глазами и алой пастью с острыми белыми зубами.
Меня так и подмывало дотронуться до нее.
– Я уж заволновался, что с тобой. – Рен положил подушку на кровать и обернулся. – Думал, надо… – Он осекся и уставился на меня, открыв рот.
Мы таращились друг на друга. Уж не знаю, что Рен прочел на моем лице, но он смотрел на меня так, словно видел впервые. Так пристально, что мне казалось, я кожей чувствую его взгляд. Мои соски напряглись под рубашкой.
– Черт подери, – хрипло проговорил он. – Пожалуй, с рубашкой это я зря.
– Эээ… почему?
Рен провел рукой по волосам. Видно было, как подрагивают мускулы на его руках и животе. Он сцепил ладони за головой.
– У тебя же все было серьезно? С тем парнем, которого ты потеряла?
Я кивнула, недоумевая, при чем тут его рубашка.
– Ты тогда была совсем девочкой, – тихо произнес Рен и двинулся ко мне, словно пантера, которая выслеживает добычу. Приблизившись, он взял меня за локон, спускавшийся мне на щеку, и потянул его, так что тот выпрямился. Взгляд его скользил по моему лицу. – Я и забыл, каково это – видеть женщину, которая тебе нравится, в своей рубашке. Мощно.
Я залилась краской до самой шеи.
– О.
– Ага. – Рен выпустил мой локон, и тот спружинил обратно. – Ты ведь раньше, наверно, никогда не надевала одежду своего парня?
Я покачала головой и уставилась на его шею. Кожаный шнурок, на котором висел клевер, красиво подчеркивал загар Рена.
– У нас с Шоном… до этого не дошло.
Рен наклонил голову набок и погладил меня по щеке.
– Его звали Шон? Ты раньше не говорила.
– Разве?
Он покачал головой и провел большим пальцем по моей щеке.
– И после него у тебя никого не было?
– Нет.
С чего мне врать?
Рен улыбнулся, опустил голову и поцеловал меня в лоб. Я судорожно вздохнула.
– Располагайся. Я сейчас вернусь.
И ушел в ванную, оставив меня стоять в спальне. Я пыталась понять, что сейчас было. Впервые мое сердце не сжалось от боли при мысли о Шоне. Я не знала, радоваться этому или огорчаться.
И стоит ли вообще об этом думать.
Я глубоко вздохнула, сложила одежду на комод и прыгнула в кровать. Ничего себе, какой удобный матрас! Я подвинулась на середину и замерла: интересно, с какого краю спит Рен? И важно ли для него, с какой стороны спать? Я-то всегда спала на дальнем от шкафа краю, потому что я псих. Я расправила рубашку, чтобы не сверкать трусами, натянула одеяло до бедер и улеглась на спину.
Как бы мне хотелось, чтобы кто-то взрослый объяснил мне, что делать дальше.
