— Пусть наша связь останется известной лишь богам, — хмуро кинул Нико. — Как известно, они милостивы. Надеюсь, простят нам то, что после ритуала мы не станем жить вместе. В конце концов, это не настолько уж редкий случай.
— Эй, приятель! — угрожающе начал Рочер, приподнявшись со своего места.
Увы, мой брат, как было видно по его внешнему виду, тоже весьма немало приложился к вину из поистине бездонных подвалов барона Николаса. Никогда прежде я не видела его настолько раскрасневшимся и пьяным. И, судя по всему, он счел слова моего новоявленного мужа чуть ли не за личное оскорбление. Мол, как так, какой-то там несчастный барон имеет наглость заявлять, что не собирается жить счастливым браком с его единственной и ненаглядной сестрой.
— Все в порядке, Рочер! — поторопилась я успокоить брата. — Какое бы решение мы с Нико ни приняли по поводу нашего будущего — мы примем его совместно.
Мой брат, отличающийся вспыльчивым нравом, осекся на полуслове. Тупо уставился на меня. Я буквально видела, как туго он соображает, одурманенный алкоголем.
А вот Дейк, за сегодняшний вечер не выпивший и глотка вина, соображал куда быстрее. Он без проблем понял, что я хотела сказать столь витиеватой фразой.
— Н-да, все чаще начинаю думать, что наше семейство проклято, — грустно сказал он. — И проклято самым страшным видом проклятья: невозможностью взаимной любви. Те, кто по-настоящему дорог нам, в итоге оказываются предателями. И словно в отместку мы причиняем столько боли тем, кто не мыслит без нас жизни.
— Я не понял, — жалобно пробормотал Рочер, окончательно растерявшись от такого множества сложных для восприятия фраз.
— Выпей лучше еще вина. — Брон, сидящий рядом на диване, потянул его вниз. — Истина на дне стакана, друг мой. Лучше сиди и смотри, что будет дальше.
Как ни странно, Рочер его послушался. Опустился обратно, но бокал, чуть ли не насильно втиснутый ему в руку священником, поставил на пол. Уставился на меня влажным взглядом, наблюдая за происходящим.
Нико пропустил мимо ушей весь этот обмен репликами. Он измерил широкими шагами гостиную вдоль и поперек. Затем отодвинул к стене кресла, стоявшие посередине комнаты. На этом моменте приготовлений к нему на помощь пришел Томас, и старинный тяжелый ковер сам собою принялся скатываться в тугой рулон.
— Не пожалеешь? — почти не разжимая губ, бросил Нико в воздух, обращаясь к призраку.
— Нет, — послышалось в ответ виноватое. — Нико, мальчик мой… Я так долго был рядом с тобой. Но пойми — это не может длиться вечно. Я слишком устал от этого дома и постоянного одиночества…
— А как я устал от этого, — печально вздохнул Нико. Покосился на меня, но больше ничего не сказал.
Я думала, что сейчас Нико извлечет из карманов мелки и примется расчерчивать пол загадочными символами, имеющими непосредственное отношение к некромантии. Вроде как именно эта ветвь магического искусства имеет наипрямейшее отношение к вызову душ мертвых, а следовательно, и к упокоению призраков. Но Нико удивил меня. Он вышел на середину комнаты, откашлялся, словно оратор перед долгой пламенной речью, и громко произнес:
— Томас Эйр, отец мой по крови. Освобождаю тебя от уз сего дома. Отныне ты свободен.
Я с трудом сдержала скептический смешок. Прозвучало пафосно, но сработает ли это? А как же заклинания, круг для концентрации энергии, потустороннее пламя и кровавая жертва, дабы умилостивить мертвых? Нико даже не удосужился потушить магические искры, плавающие под потолком! А я всегда считала, что ритуалы некромантии нужно проводить в темноте. В крайнем случае — при неверном тусклом пламени свечей.
Стоило мне так подумать, как в руках Нико блеснул остро наточенный кинжал. Ого! И я напряженно выпрямилась, не сводя настороженного взгляда с острия лезвия, которое ярко сверкало. А вот это мне уже не нравится. Что я там подумала про обязательную кровавую жертву? Как бы Нико не воткнул кинжал прямо мне в грудь. Как говорится, одним колом двух вампиров убиваю. С одной стороны, он исполнит свое обещание и освободит Томаса. А с другой, поквитается с жестокой возлюбленной, которая прямо сказала ему, что нет никакой надежды на счастливое совместное будущее.
Но, естественно, я ошибалась. Нико одним быстрым движением закатал левый рукав белоснежной рубашки и размашисто, почти не глядя, чиркнул себя лезвием по запястью наискось.
Один мучительно-долгий томительный миг ничего не происходило. Края пореза оставались девственно-чистыми, как будто боги отказались принять жертву Николаса. Но потом они наполнились тягучей темной венозной кровью, которая тонким ручейком хлынула вниз.
Удивительное дело, Николас стоял спокойно, но кровь словно испарялась, не долетая до пола. Я нахмурилась, не в силах понять, как такое возможно. Затем пригляделась и беззвучно ахнула. Капли действительно исчезали. Падали на пол, но тут же пропадали без следа, будто сам дом жадно пил кровь своего владельца.
Что-то происходило вокруг. Всполохи молний теперь били за окном без остановки, озаряя внутренности гостиной мертвенным синим светом. Как странно! Я считала, что гроза давно миновала. Нереальности всей этой сцене добавляло то, что при этом не было ни звука грома. Да что там — грома! Гостиную затопило мертвое молчание. Ни шороха, ни вздоха находящихся рядом со мной людей. Тишина.
«Как в гробу», — мелькнула неуместная пугающая мысль.
— Довольно, — первым нарушил паузу Брон.
С поразительной скоростью вскочил с дивана и кинулся к Нико. Теперь в движениях священника не угадывалось никакой пьяной заторможенности. Он действовал так, будто весь хмель давным-давно слетел с него.
Подскочив к Нико, Брон нагнулся и небрежно оторвал от края рясы широкую полосу. Я поморщилась, поскольку опять получила сомнительное удовольствие лицезреть его голые волосатые ноги. Но священник вряд ли заметил мое неудовольствие. Он уже перевязывал руку Нико чуть выше пореза. И только сейчас я заметила, как чудовищно побледнел бедняга за время ритуала.
В лице Нико сейчас не оставалось и кровинки. Только сухие бледные губы что-то беззвучно шептали, как будто он вновь и вновь повторял ритуал.
— Мальчик мой, ты совсем себя не бережешь, — упрекнул его Брон. Приобнял и чуть ли не волоком потащил к дивану.
Теперь опомнились и Дейк с Рочером. Мои братья шумно засуетились, словно пытались своими торопливыми бестолковыми метаниями вокруг барона попросить у него прощения за свое бездействие чуть ранее.
Но я видела эту суету лишь постольку-поскольку. Потому что в центре гостиной, где совсем недавно Нико щедро окроплял пол своей кровью, теперь стоял Томас.
Нет, не призрак Томас. А обычный человек с самой обычной внешностью. Такой реальный и такой настоящий.
Я понятия не имела, как Томас выглядел при жизни. Но не сомневалась, что передо мной именно он. Было что-то неуловимо знакомое в насмешливом выражении карих глаз, непослушных темных волосах, упорно не желающих лежать в строгой прическе. Получается, Томас погиб совсем молодой. Сейчас он выглядел как ровесник Нико. Впрочем, именно такой человек и мог завоевать сердце Эмили, красавицы, которая вышла замуж за убийцу.
