Книга Чужие деньги, страница 72. Автор книги Фридрих Незнанский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Чужие деньги»

Cтраница 72

Истинные мотивы, побудившие бритоголовых разгромить рынок, ведал лишь полковник Никита Варенцов. Да еще его начальство, которое предупредило: в Москву прибывает с визитом группа отчаянных левых радикалов — антиглобалистов. Обеспечьте достойную встречу, господин Варенцов! Для господина Варенцова было пустяковой комбинацией использовать против заграничных «леваков» отечественных праворадикалов — давно прикормленных им бритоголовых. Составляющая бритоголовое воинство городская шпана, пэтэушники, отбившиеся от рук старшеклассники, к счастью, легко управляемы… Вышла, однако, недоработка: в назначенный день и час подлые антиглобалисты не приехали. А бритоголовая толпа уже была разогрета, жаждала действия. Чтобы выпустить пар, пришлось обратить ее ярость против удобного объекта — рыночных торговцев: кто ж не знает, что на московских рынках стоят одни приезжие! Досадно, что все получилось не так, как задумано, но Варенцов внакладе не остался: под шумок ему удалось инспирировать в прессе широкомасштабную кампанию против русского национализма и под предлогом причастности к погрому арестовать некоторых умных праворадикалов, которые, в отличие от аморфной бритоголовой массы, серьезно его беспокоили.

Подобные многоходовки Варенцов разыгрывал чуть ли не ежемесячно и до того в них поднаторел, что, приступая к очередной политической мистификации, чувствовал себя композитором, сочиняющим новую симфонию, ноктюрн или этюд. Дело группы Феофанова, которое так неосмотрительно сорвали сотрудники Генпрокуратуры в тандеме с муровцами, должно было прозвучать ораторией. Так получилось (и Варенцов в том неповинен), что вокруг Феофанова собрались люди, на редкость точно выражающие то, что тревожит россиян, и предъявляющие, в общем, справедливый счет власти, которая их разорила и после этого продолжает ужесточать материальные условия существования. Чтобы показать, до чего доводят подобные взгляды, и дискредитировать их раз и навсегда, феофановский подпольный кружок был избран для того, чтобы их руками устроить взрыв возле самых дверей Госдумы, а после соорудить грандиозный процесс в целях их обвинения. Связи с людьми печально известного Саввы Сретенского позволят пришить к политическим мотивам никогда не лишнюю уголовщинку. Демонстративное обвинение феофановской партии (ни программы, ни членских взносов Феофанов не вводил, но «партия» звучит солиднее, чем «группировка» или «кружок») позволит принять жесткий закон против экстремистских движений, который давно тормозится парламентской оппозицией. Ради такой цели использованные Варенцовым средства не кажутся слишком грязными. Для пользы дела должен кто-то записаться и в ассенизаторы…

Не все, что поведано на этой странице, открыл Варенцов Елагину, однако сказано было достаточно, чтобы настроение Рюрика омрачилось. Это сказалось на характере его живописи: если вначале по листу бумаги скакали веселые бесенята с закрученными, как у поросят, хвостиками, то по мере варенцовских откровений чертики становились все черней и мрачней. Вот они уже трансформировались в дьяволов с острыми рогами и налитыми кровью глазами, способными устрашить завзятого сатаниста… Мерно шипел диктофон, накручивая на пленку бесценные сантиметры признаний полковника ФСБ.

— Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказу и для блага государства, — по памяти процитировал Елагин.

— Вы точно сформулировали, Рюрик!

— Спасибо. Вообще-то я процитировал «Трех мушкетеров»: там кардинал Ришелье выдал миледи такую индульгенцию на будущее. Но труженики политического сыска, видно, в индульгенциях не нуждаются, сами себе грехи отпускают… Никита Александрович, а вы не боялись, что на суде Феофанов затрепыхается, огласит вашу истинную роль?

— Нет, не боялся. Если бы он узнал, что я не арестован, он никогда не выдал бы меня. Видите ли, Феофанов — человек абсолютной личной порядочности.

«А вы, Никита Александрович?» Невысказанный колючий вопрос застрял у Елагина в горле, и Рюрик сглотнул его с усилием, словно рыбью кость. «Для блага государства…» Рюрику, с его историческим образованием, нетрудно вспомнить коллекцию человеческих глупостей и гадостей, которые якобы шли на пользу государству, а на самом деле — непоправимо вредили ему!

— Никита Александрович, — сказал Елагин совсем не то, что собирался, — вы знаете, я ведь раньше был историком…

— В самом деле? И почему же бросили?

— Да просто убедился, что история никого ничему не учит. И сейчас не устаю убеждаться. Знаете, царская охранка внедряла своих людей в русское революционное движение, подкармливала его денежно: тоже воображала, что таким образом держит все под контролем. Но оказалось, что таким образом охранка поставила под смертельный удар и царскую власть, и себя самое. По-моему, как бы ФСБ, играя в такие игры, не подготовила новую революцию…

«И, глядя на вас, Никита Александрович, я с грустью думаю, что в чем-то она будет справедлива», — хотел добавить духовный потомок русских аристократов Рюрик Елагин, но сдержался. В конце концов, он тоже состоит на службе у государства Российского.

48

После вечера, посвященного Галиным пирогам и несчастливой Иркиной любовной истории, в общежитии для иногородних сотрудников МУРа не было ни одного скандала по поводу воды, набрызганной на полу ванной комнаты. Все равно ведь от этого не убережешься, правда? Ну то есть когда принимаешь не ванну, а обычный ежедневный душ, невозможно не набрызгать на пол. Так вот, оказалось, что скандалить из-за этого совсем не обязательно, а нужно взять тряпку и вытереть с пола. Вместо хилой тряпочки, которая употреблялась раньше для этой цели, Ира пожертвовала свой протершийся до дыр махровый халат, и соседи снизу больше никогда не приходили жаловаться, что на них протекло. Вечерние чаепития вошли в обычай, и консервным банкам с вареньями, которые не зря же Галя Романова приволокла с чудовищными усилиями — страшно сказать откуда! — из самого Ростова-на-Дону, скоро придет конец. А еще в первых числах декабря, поддавшись витрине, с которой приветливо растопыривал бороду круглый, как два мячика (верхний изображал голову), Дед Мороз, Галя приобрела со своей свеженькой, только что полученной зарплаты набор стеклянных елочных игрушек, среди которых выделялись невероятные фиолетовые лисы и нежно-салатные гномы, а Ирка посулила добыть елку, и с этой стороны тоже все было в порядке, то есть если иметь в виду, что приезжие они в Москве или не приезжие, общежитие тут или не общежитие, а Новый год есть Новый год.

Ирка с чисто женским любопытством отнеслась к пересказанному Галей роману между американцем и обыкновенной русской женщиной и просила держать ее в курсе расследования. Ее очень огорчило, когда Галя сказала, что веских доказательств причастности любовницы к смерти американца не найдено и версия признана бесперспективной.

— А по-моему, — не соглашалась Ира, — все просто. Твои сотрудники — ну они ж мужики, много они понимают! — путаются в трех соснах. Им, конечно, хочется, чтоб все было сложно: коррупция там, манипуляции в правительстве, иностранная разведка… В их мозги не входит, что, когда женщине мужчина не нравится, но преследует ее своей любовью или, наоборот, очень нравится, но она не может остаться с ним, она очень даже способна его убить.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация