Его человек сказал ему, что Малоун у них в руках и они будут ждать его у входа в катакомбы, которые есть не что иное, как пещеры в скале. Кладбище укутывала почти кромешная тьма, лишь кое-где пролегли изломанные тени. Кроме него, здесь не было ни души, тишину нарушал лишь шорох юркнувшей в кусты какой-то пугливой зверушки. Высоко над городом все еще мерцали огни замка. Там наверняка все еще в полном разгаре аукцион.
– Сюда, сэр.
Салазар повернул голову в ту сторону, откуда раздался голос, и всмотрелся в темноту.
Наверху небольшого склона стояли двое. Один держал другого сзади. Тело того, что был впереди, казалось каким-то безжизненным, голова опущена на грудь, руки безвольно болтаются вдоль боков.
Он шагнул ближе.
Тот, кто поддерживал тело, выпустил его, и темный силуэт тяжело осел на землю. В лицо Салазару уставился зрачок пистолетного дула. Чей-то голос произнес:
– Думаю, самое время нам с тобой поговорить.
Нет, он ожидал услышать другой голос. Этот принадлежал Малоуну.
По телу Салазара пробежал электрический разряд тревоги, однако он поспешил взять себя в руки.
– Почему бы нет?
Малоун поводил дулом.
– Внутри.
Хусепе поднял голову и увидел, что железная решетка, перегораживавшая вход в пещеры, открыта.
– Мне казалось, ее запирают на ночь.
– Верно. А теперь давай наверх. Поговорим там.
***
Кассиопея увидела, как Хусепе остановился на вершине скалы, затем повернулся и исчез где-то справа от нее. Она была не уверена, где именно он находится, так как была плохо знакома с Зальцбургом. Однако похоже, что она вошла на кладбище Святого Петра, так как с обеих сторон дорожки тянулись ряды могил. Ее легко могли заметить, и потому она старалась держаться в тени, используя в качестве прикрытия могильные камни. До нее доносились голоса, хотя и не громкие, откуда-то справа. К сожалению, разобрать слова она не смогла.
На вершине холма Кассиопея остановилась и, притаившись за кустами, выглянула из-за своего укрытия. Справа никого. Затем слева, в метрах двадцати от себя, она различила темный силуэт. Какой-то человек с трудом поднимался на ноги. Женщина бросилась вперед: это оказался один из тех, кого она уже видела раньше. Помнится, он ждал Хусепе, когда они уходили с аукциона.
– С вами всё в порядке? – спросила она.
Человек кивнул.
– Меня избили.
Она тотчас догадалась, кто именно.
– Где сеньор Салазар? – поинтересовался он.
– Вон там.
И она повела его назад, туда, где исчез Хусепе. Вдвоем они осторожно приблизились к порталу, перегороженному железной решеткой. Перед ней на земле лежало еще одно тело.
Совместными усилиями они помогли ему подняться на ноги. Этот тоже не сразу пришел в себя после сильного удара по голове. Впрочем, жизнь обоих была вне опасности.
Кассиопея шагнула к воротам. Деревянный засов был сломан. Что означало, что Хусепе в руках у Коттона. Она приложила палец к губам и повела обоих прочь, шепотом спросив:
– У кого-нибудь из вас есть оружие?
Второй покачал головой, добавив, что, по всей видимости, напавший его обезоружил. У первого же при себе был пистолет. Похоже, Коттон торопился, раз проглядел «ствол».
– Оставайтесь здесь, – сказала она, беря у него пистолет.
– Мы обязаны охранять сеньора Салазара.
– Вы знаете, кто я такая.
Оба молча кивнули.
– Делайте, что я вам приказываю. Ждите нас здесь.
– Вам лучше туда не ходить.
Кассиопея была благодарна кромешной тьме, скрывшей от них тревогу на ее лице. В любой иной ситуации этот человек был бы прав.
– К сожалению, я единственная, кто может это сделать.
Глава 37
Малоун шел следом за Салазаром вверх по вырубленным в скале ступенькам, гладким и слегка вогнутым от бесчисленных подошв, что ступали по ним не одно столетие. На самом верху они вошли в небольшое помещение с провисшим потолком и неровными стенами, что явно говорило о том, что когда-то это была пещера. Нащупав выключатель, они зажгли ряд тусклых ламп в форме свечей. Вскоре пещера наполнилась теплым светом. В стене напротив входа располагалось шесть неглубоких арочных ниш.
Он знал, что это такое, – места для священников во время литургии. Они находились в часовне Гертруды, освященной в XII веке, которая до сих пор использовалась для проведения церковных служб. В центре часовни вздымалась высокая готическая колонна, слева расположился покрытый глиняными табличками алтарь, придавая помещению вид настоящих катакомб. Алтарь украшали изображения креста, якоря и огня, символизировавшие такие божественные добродетели, как вера, надежда и любовь. Перед алтарем в пять рядов стояли дубовые скамьи.
– Вон туда, – сказал Коттон Салазару и указал дулом пистолета на скамьи. Сам он занял позицию между ним и выходом. Неяркий свет ламп с трудом пронизывал темноту, напоминая трепетание пламени свечей на ветру. Деревянный ящичек с книгой Малоун положил на алтарь.
– Меня удивило, что вы позволили мне купить эту вещь. Для такого человека, как вы, миллион долларов – не такие уж и большие деньги.
– Могу я поинтересоваться у вас, почему правительство Соединенных Штатов так интересуется совершаемыми мною покупками?
– Нас больше интересуете вы сами.
– Я уже это понял.
Малоун вел игру вслепую. Ему было известно лишь то немногое, что он сумел узнать накануне в кабинете Салазара.
– Расскажите мне про Техас, Гавайи, Аляску, Вермонт и Монтану.
– Я вижу, что вы уже побывали в моем доме. Не кажется ли вам, что это противозаконно?
– Ах да, чуть не забыл. И про Юту тоже. С какой стати гражданин Испании и Дании вдруг проявляет повышенный интерес к шести американским штатам?
– Вам когда-нибудь доводилось слышать про пророчество Белого Коня?
Малоун пожал плечами.
– Пожалуй, нет.
– Это часть моей религии. Оно предсказывает Америке большие перемены, в которых примут участие Святые Последних Дней.
– Неужели вы и впрямь верите, что мормоны попытаются подмять под себя власть в стране? Мне казалось, это идет вразрез с вашей религией.
– С этим мы согласны. Но нет, я не это имею в виду. Мы свято чтим Конституцию Соединенных Штатов. Согласно нашему учению и нашим заветам, конституция – это боговдохновенный документ, написанный рукой мудрецов, которых избрал Господь, дабы освободить их от рабства. Это золотая середина между анархией и тиранией. Все, что ниже и выше ее, – от лукавого. Наш основатель, пророк Джозеф Смит, свято в это верил. Мы, однако, почитаем этот документ во всей его полноте, как он и должен был пониматься с самого начала.
