Малоун неторопливым шагом подошел к ней. Поравнявшись с машиной, заглянул внутрь. На пассажирском сиденье лежала сумочка. Черная. От «Шанель». Украшенная переплетенными буквами, которые когда-то служили символом этого бренда. Сумочку он купил в Париже в прошлом году – в качестве рождественского подарка женщине, у которой в буквальном смысле было все.
Шагнув к пассажирскому сиденью, Малоун распахнул дверь и взял сумочку. Внутри, как он и ожидал, лежали часы.
Часы Коттон вынул, а сумочку бросил назад в салон. Он был зол на Кассиопею, как и она на него. И, как и она, не проронил ни слова.
После чего сделал знак напарнику – мол, нам пора.
– Ты уверен? – уточнил Люк.
– Оставь ее. – Малоун пожал плечами и бросил ей на колени ключи.
Кассиопея никак не отреагировала, лишь захлопнула дверь. Взревел мотор. Машина развернулась на сто восемьдесят градусов и вскоре скрылась из вида.
– Все-таки зря ты ее отпустил, – заметил Люк.
Коттон посмотрел в ту сторону, где только что скрылась ее машина.
– Что ж, может, и зря.
Глава 59
Штат Мэриленд
Роуэн сидел под сводами храма.
Сколько себя помнил, здесь он всегда ощущал себя в безопасности. Правда, в детстве это был храм Солт-Лейк-Сити. Переехав в Вашингтон, сенатор сделал местный храм своим вторым домом. Здесь, за толстыми стенами и крепкими замками, «святые» могли молиться Богу так, как считали правильным.
Войти сюда не мог никто – лишь «святые», да и те лишь с разрешения Старейшин.
Двери храма открывались для неверных лишь в течение недели перед его освящением. В 1974 году через это прекрасное здание в Мэриленде прошло около миллиона человек. Какие только издания не писали о нем! И «Тайм», и «Ньюсуик», и многие другие! Традиция открывать двери храма посторонним существовала уже давно – чтобы потом не было никаких пересудов о том, что находится внутри священных стен. Однако, как только храм был освящен, его порог могли переступать лишь «святые».
Покинув Блэр-хаус, Роуэн остановил такси и приехал сюда – второй раз за день. Прохладным утром он планировал со своими коллегами по Конгрессу их последующие шаги.
Теперь же им владели сомнения. Подумать только! В схватку вступил сам Чарльз Сноу.
Этого Роуэн никак не ожидал. Сказать по правде, он рассчитывал на скорую кончину Пророка. И как только сан перешел бы к нему – а в этом Роуэн не сомневался, – Церковь была бы целиком и полностью в его руках. Вместо этого Сноу потребовал от него сложить с себя ранг Апостола. Такого отродясь не бывало. Апостолы несли свое звание до самой смерти. Более того, Роуэн пробыл в этом звании дольше всех, медленно, но верно поднимаясь к вершине власти; еще немного, и он стал бы Пророком. И не просто очередным. А первым со времен Бригама Янга, кто возглавил бы одновременно и Церковь, и правительство. И еще – первым, кто стал бы во главе независимой, процветающей нации.
Страны под названием Дезерет.
Безусловно, впереди его ждут референдум и схватка в суде, однако Роуэн не сомневался, что и то и другое завершится его победой.
И вот теперь мечта всей его жизни поставлена под удар.
Дэниелс и Сноу были в курсе его планов. Неужели Стефани Нелл продала его? Неужели она шпионка? Ведь она появилась в столь важный момент…
Роуэн чувствовал, как его охватывает паранойя.
Все точно так же, как и после Гражданской войны и до начала XX века, когда «святых» преследовали и бросали за решетку в соответствии с законом Эдмундса – Такера, запрещавшим полигамию. Когда сама Церковь была объявлена вне закона. Когда все озлобились и доносили друг на друга. Время Испытаний, под таким именем вошло оно в историю. И закончилось лишь тогда, когда Церковь пошла на унизительные уступки.
Под священными сводами храма Роуэн сидел в одиночестве, погруженный в задумчивость. Внезапно завибрировал телефон.
Вообще-то телефоны в храмах были запрещены. Но сегодня ситуация особая. Роуэн посмотрел на дисплей.
Салазар.
– Что случилось? – спросил он, нажав зеленую кнопку.
– Часы пропали. Они в руках у правительства.
Роуэн закрыл глаза. Вечер грозил обернуться полной катастрофой. Все пошло не так.
– Отравляйся в Солт-Лейк-Сити! – распорядился он. – Я буду там завтра утром.
– Они знали, что мы там, – добавил Салазар.
Разумеется, знали. Еще бы им не знать!
– Поговорим в Солт-Лейк-Сити, – сказал он и дал отбой.
***
Кассиопея сидела в номере Хусепе и наблюдала, как он разговаривает по телефону. Звонок завершился.
– Старейшина Роуэн, похоже, жутко расстроен, – едва слышно прошептал он. – Должен сказать, что я прекрасно его понимаю. Мы шли к этому несколько лет. И только в последние месяцы перед нами забрезжила надежда… Страшно представить, сколько сил и времени мы отдали нашему делу!
– Извини, что не уберегла часы.
– Это не твоя вина, а моя. Я должен был предвидеть проблемы и быть готовым ко всему. Я мог бы отправить вместе с тобой моих помощников.
– Они бы только путались под ногами. Это моя вина. Я не подумала, что все может выйти именно так.
Хусепе сделал долгий вдох.
– Послушай. Давай не будем об этом. Лучше пойдем поужинаем.
Но Кассиопея была не в настроении.
– Я жутко устала. Как ты смотришь на то, если я просто лягу спать?
***
Стефани устроила в номере отеля «Мандарин Ориентал» временный штаб. Ее ноутбук был соединен с сервером «Магеллана». Рядом лежал телефон. Стефани привезла с собой Кэти Бишоп. Та сейчас находилась в соседней комнате – прочесывала секретные записки Мэдисона, выуживая из них любую крошку более-менее значимой информации. Кэти была умна, умела гладко излагать свои мысли и, похоже, запала на Люка Дэниелса. По крайней мере, пока они ехали сюда из Белого дома, она забросала Стефани вопросами о нем.
Теперь у них были часы. Люк и Коттон сделали свое дело.
Стефани посмотрела на экран ноутбука – там как раз установилась видеосвязь с компьютером Люка в Де-Мойне. Кэти уже посетила все нужные сайты и поговорила с куратором Национального музея американкой истории, который объяснил, как были вскрыты первые часы Линкольна.
Очень даже просто.
Заднюю крышку можно легко снять, открутив ее против часовой стрелки, справа налево. Ловкое движение рук, и вам видна внутренняя начинка. Единственная загвоздка – необходимо очистить волоски от коррозии, потому что часы давно никто не заводил. Для этого достаточно легко постучать по корпусу в нужном месте.
Что и было тотчас передано в Айову.
