Семимес поднёс кинжал к губам, обратил глаза на Нэтэна и спросил его:
– Нэтэн, тебя не заденет, если я скажу твоими словами?
– Что за вопрос, Волчатник? Валяй, говори.
– Я люблю тебя, но не люблю тех, кто встанет на твоём пути, – прошептал Семимес своему кинжалу.
– Дэнэд, Мэтэм, вы не воины, но кинжалы не будут лишними и для вас. Не бойтесь их, и тогда они помогут вам.
– Спасибо тебе, Савасард. Мы с Дэном не будем бояться: нож не такая уж непривычная вещь в любом хозяйстве, – шутя ответил Мэтью.
Семимес неодобрительно покачал головой.
– Эх, Мэт-Мэт! Додумался – сравнил боевой кинжал с кухонным ножом.
– А что? Грибы срезать и тот и другой сгодится, – не принял упрёка Мэтью.
Дэниел долго рассматривал кинжал, потом оторвал от него глаза и пристально посмотрел на Савасарда.
– Какое слово ты скажешь мне, дорогой лесовик, прежде чем мы вместе отправимся в путь?
Савасард подумал немного и ответил:
– Палерард.
– Спасибо тебе и за кинжал, и за искреннее слово, – сказал Дэниел (ему показалось, что он понял смысл этого незнакомого слова).
Савасард достал из второго мешка матерчатый свёрток, положил его на стол и развернул… Это были четыре дымчатые рубашки, прошитые металлическими нитями. Пересекаясь, нити образовывали небольшие ромбы, углы которых соединялись между собой более тонкими нитями.
– Наденьте их, – предложил Савасард ребятам. – Они не лягут на ваши плечи тяжёлым грузом, но часть ваших ран достанется им.
– Легки, как дым, из которого они сшиты, – заметил Семимес, первым облачившись в защитную рубашку.
– Теперь нам не страшны ни стрелы, ни мечи корявырей! – весело сказал Мэтью. – И это придаёт мне бодрости. А тебе, Дэн-Грустный?
Он хотел как-то расшевелить своего друга, которому после убийства Суфуса и Сэфэси, казалось, стало не до чего: он погрузился в себя и не проронил ни слова, а потом и вовсе спрятался от слов и взглядов в своей комнате и пробыл там до тех пор, пока не появился Савасард.
– И мне, – вовсе не бодро ответил Дэниел.
– О! Это ещё не всё? – спросил Мэтью Савасарда, увидев, что тот снова вынимает что-то из мешка.
– Возьмите. Это накидки, – сказал Савасард, протягивая Дэниелу и Мэтью по матерчатой трубочке. – От ветра, дождя и вражьего глаза. Их надо закрепить на поясах сзади. Я покажу.
– Гнейсовые, как у меня, – заметил Семимес, оценив опытным взглядом трубочки.
– И у меня, – сказал Нэтэн и показал свою накидку, прикреплённую к поясу. – Ретовал подарил.
– Гройорг, у меня ещё одна – для тебя. Возьмёшь? – спросил Савасард.
– Что ж не взять, вещь полезная. А иной раз и спрятаться от вражьих глаз можно, хоть я этого и не люблю.
– Эта – дымчатая, – снова заметил Семимес.
– Дэнэд, Мэтэм, я сказал, что вы не воины. Но вы Хранители Слова, и вам придётся защищать его и себя. И одних кинжалов для этого мало.
Савасард выложил на стол семь чёрных мешочков. В каждом мешочке, застёгнутом на пуговицу, было что-то размером с баринтовый орех.
– Открывай их быстрей, друг, не терпится заглянуть внутрь, – торопил его Мэтью.
– Очень не терпится, – проскрипел Семимес, на этот раз соглашаясь с Мэтью. – Что же там за хитрые штуковины, что невоинов в воинов превращают?
– Открывать не стану – объясню на словах. В мешочках – оружие, не слабее стрелы, меча и секиры.
– Вот те раз! – воскликнул Гройорг. – Я-то подумал, там гостинцы! Что же это?
– От них веет смертью, – тихо сказал Малам.
– Так оно и есть, Малам. Это оружие ещё не побывало в битве, но уже убило шестерых наших.
– Вот те раз! Зачем же ты притащил его сюда?! Здесь дети! – сердито прохрипел Гройорг.
– Это кто здесь дети?! – возмутился Нэтэн.
– Да! – присоединился к нему Мэтью. – Кто это дети?!
– Да я не в обиду вам, Мал-Малец в помощь мне! Я про то, что молодые вы все, а тут, вишь, какие страсти!
– Одни называют его огнедышащим камнем, другие – безумным, – начал рассказывать Савасард. – Это и в самом деле камень. Теперь добытчики выискивают его в пещерной тьме вслепую, лишь на ощупь. Помогает то, что он пористый. Факелы зажигать нельзя: когда на него падает свет, он обезумевает и сжигает всё вокруг на расстоянии трёх-четырёх шагов от него. Шестеро добытчиков погибли, когда один из них извлёк первый такой камень из-под слоя грунта в шахте. На камень упал свет факела. Лишь одному повезло: он стоял дальше других и остался жив. Он сказал, что увидел в руке друга тёмно-зелёный матовый камень, с заметными порами. Хотел подойти ближе. Но свет в несколько мгновений сделал камень белым и превратил в огромный огненный шар.
– Это как раз то, чем нужно накормить корявырей! – сказал Нэтэн.
– Будь у нас камешки третьего дня, мы бы не улепётывали от них, как зайцы. Да, Дэн?
– Да, Мэт. Мы не будем больше бегать от корявырей. Мы будем помнить о Суфусе и Сэфэси, и нам не захочется ни от кого бегать.
– Молодец, Дэн-Грустный, – поддержал его Гройорг. – Но чтобы драться, нужно иметь немного больше задора в сердце и в руках, Мал-Малец в помощь мне.
– Главное – донести Слово, вверенное вам, до Фэдэфа, – возразил Малам. – А для этого, может статься, и боевой задор укротить надо будет, а то и пятки врагу показывать.
– Ну, уж этого они от нас не дождутся, отец, – скрипуче возмутился Семимес.
– Точно, – сказал Мэтью.
– Мэтэм, Дэнэд, огнедышащие камни я принёс для вас. Озуард позволил забрать мне все камни, что добытчики нашли за девять лет. Их всего семь. Мешочки наденьте на свои пояса, для этого к ним пришиты лямки. Помните: огнедышащий камень не боится ударов и никак не отвечает воде, но свет делает его безумным. У вас будет всего несколько мгновений, чтобы бросить вынутый из мешочка камень во врага… Сами решите, кому из вас взять четыре камня, кому три.
– Мэт, Дэн, друзья мои, – протяжно проскрипел Семимес, – зачем вам спорить из-за камня? Лучше подарите его своему проводнику.
– Выбирай любой из семи, – предложил Мэтью.
Семимес тотчас взял мешочек со стола и повесил себе на пояс рядом с кинжалом. Его примеру последовали Мэтью и Дэниел.
– Подождите-ка, друзья, чуть не забыл, – заговорил Малам каким-то волнительным голосом. – Отлучусь на десяток шагов.
С этими словами он торопливо, продолжая что-то бормотать себе под нос, вышел из гостиной, и никто, даже Семимес, не понял, что так вдруг заставило морковного человечка всполошиться… Когда он вернулся, все увидели в руках у него палку из болотного двухтрубчатника. Это была не его палка, свою он оставил в передней по возвращении с совета.
