Все задумались. Мысли, витавшие над Хранителями Слова, оборвал Нэтэн:
– Если мы вернёмся в Дорлиф, Слово вновь отдалится от Фэдэфа.
– Надо идти через Красную Пещеру, – сказал Дэниел.
– Я не знаю, какой из двух путей вернее, но одно я знаю точно: я с тобой, Дэн, – сказал Мэтью.
– В пещеру, так в пещеру, – отрезал Гройорг.
Хранители Слова, надев накидки и походные мешки, двинулись к Пропадающему Водопаду.
Тем временем около тридцати корявырей укрывались за скалой в проходе между Баринтовым Ущельем и ущельем Кердок. Невиданные ими доселе огненные звери, которые вступились за людей, зародили в них страх, и им не хотелось снова идти в бой. Четвороногие под ними тоже были напуганы и сбиты с толку паническим отступлением. Они не находили себе места, бодали лбами камни и кусали друг друга. Удары плетьми не вразумляли их, а лишь дразнили ещё больше. Командир корявырей Дара уже пожалел о том, что оставил вторую сотню воинов, вверенных ему Трозузортом, у подножия Кадухара. Он не сомневался: будь с ним весь отряд, он бы уже покончил с горсткой дорлифян. Теперь же выполнить эту задачу будет куда труднее. Но без тел двух пришлых ему нельзя возвращаться в Выпитое Озеро: вдруг гнев Трозузорта обрушится не только на него, но и на его дочь, Сафу. Поэтому ему нужно было любой ценой заставить воинов вернуться в ущелье Кердок.
– Воины Трозузорта! – зарычал Дара. – Людей слишком мало, и они думают, что мы ушли, и не ждут нас. Мы вернёмся и убьём их. Я сам поведу вас.
– Но у них огненные звери! – один из воинов осмелился сказать то, о чём подумали все.
– Ты боишься огненного зверя?
– Да, Дара.
– Но не боишься стрел и клинков?
– Нет, я воин.
– Ты не хочешь, чтобы тебя сожрал огненный зверь?
– Нет, Дара, не хочу.
Дара приблизился к воину и тут же ударом меча снёс ему голову. И сказал так же внушительно, как поступил:
– Ты сам выбрал смерть. Настоящий воин не выбирает, как ему умереть.
Потом он подъехал на своём четвероногом к каждому из своих воинов и на мгновение задержал свой взгляд на каждом из них. Он отдал всю свою волю этому взгляду. И понял: наступил миг, который нельзя было упускать.
– Он боялся, что его сожрёт огненный зверь. Теперь его сожрут волки… Воины Трозузорта! Мечи и секиры к бою! Смерть людям!
– Смерть людям!
– Вперёд! – крикнул Дара и ударил четвероногого в бока.
На этот раз огненные звери не встали на пути корявырей, а мечи и палки людей не схлестнулись с их мечами и секирами. Они продвигались по ущелью, которое было усеяно трупами воинов, сражённых стрелами и обглоданных огнём, и жажда растерзать людей разгоралась в них.
– Да-ра, – прохрипел раненый корявырь, когда тот проезжал мимо него. Он лежал на камнях, вода Друза обдавала его лицо и не позволяла ему уснуть.
Дара спрыгнул с четвероногого и склонился над ним.
– Они лезут по скале… к водопа… – вместе с застывшими на губах корявыря словами ток крови в его жилах остановился.
У Дары загорелись глаза: лучшего случая покончить с отрядом людей нельзя было и представить. С того места, где вслед за своим командиром остановились корявыри, скала была как на ладони.
– Быстро по такой круче не полезешь. Смотрите в оба, – сказал Дара и стал глазами искать движение.
Хранители Слова взбирались наверх попарно. В каждой паре был тот, для кого горы были роднее. Первыми на уступ поднялись Савасард и Гройорг, за ними – Нэтэн и Дэниел. И вдруг Савасард сказал:
– Друзья, не показывайте своих лиц ущелью: корявыри вернулись.
Едва Нэтэн коснулся рукой лука, Савасард остановил его:
– Не вздумай – навлечёшь их стрелы. Нам лучше замереть, пока Мэт и Семимес не встанут на уступ.
Мэтью, услышав, что корявыри за спиной, на мгновение отвлёкся от скалы, чтобы проверить, надёжно ли прикрывает его накидка. Тут же левая нога его соскользнула с камня. Он запаниковал и дёрнулся – правая нога тоже потеряла опору, выскочив из неглубокой выемки. Он вцепился руками в камень и повис над пропастью.
– Мэт, – услышал он голос Семимеса, – моё плечо рядом с твоей ногой.
Левой ногой Мэтью нашёл плечо Семимеса и опёрся на него.
– Молодец, Мэт-Жизнелюб. Теперь найди опору для другой ноги… Нашёл?
– Нашёл.
– Молодец. Теперь верни ум в голову.
Мэтью улыбнулся скале, смотревшей на него в упор, и ответил проводнику:
– Вернул.
– Левую забери с собой, не вечно же мне её держать.
Вблизи от водопада (слева от него, если смотреть из ущелья) скалу делила надвое глубокая расселина. Она разрывала и узкий уступ, на который наконец поднялись Мэтью и Семимес. Теперь Хранителям Слова предстояло добраться до того места за водопадом, откуда они смогли бы спуститься к загадочному чёрному пятну на скале, неведомым образом вбирающему поток. Но для этого им нужно было перепрыгнуть через расселину. Прыгнул Савасард… за ним – Гройорг… вслед за Гройоргом – Нэтэн…
Глаз Дары зацепил короткий полёт. Это была не вспорхнувшая птица и не горный баран. Чёрный проём в скале выдал человека. (Это был Дэниел). Дара тут же вскрикнул:
– Лучники!
Корявыри быстро подняли перед собой луки. Дара показал рукой, чтобы один передали ему, и, получив его, прицелился.
– Пусть ваши стрелы ударят по скале слева и справа от моей! – с этими словами он выпустил стрелу и затем скомандовал: – Бей!
Словно рой разозлённых пчёл, стрелы ткнулись своими жалами в скалу. Над уступом раздались вскрики, походившие на отрывистый стон. Это были голоса боли. К голосам боли присоединились голоса людей.
– Палерард, помоги мне! – прошептал Савасард и поднёс к губам камень, висевший у него на груди (шёпот этот слышал только Пропадающий Водопад).
– Спасибо, паучки, заступники вы мои! Будем в Красной Норе, попрошу ребят погладить вас по брюшкам – сам-то до всей спины не дотянусь, – прохрипел Гройорг (он малость перехвалил своих телохранителей: одна стрела всё-таки пробила защиту, но жало её было ослаблено и вошло неглубоко).
– Всё равно я вас не боюсь, твари! – повернув голову к ущелью и сделав гримасу (или боль скорчила её), прокричал Нэтэн.
– Эх, Семимес-Семимес! – попенял Семимес на то, что нынче утром плохо слушал свою палку. Потом натужно, сквозь боль, проскрипел: – Мэт, прыгай!
Дэниел, перемахнув через расселину, взглянул на Мэтью. Он тоже крикнул бы ему «прыгай!», но вдруг вспомнил, что уже видел это… в глазах горхуна. И он заорал изо всей мочи:
– Мэ-эт!
Но Мэтью уже оттолкнулся от камня. А две стрелы уже оттолкнулись от упругих нитей. Они впились в него и, глотнув крови, забрали его власть над самим собой. Он перелетел через расселину, чтобы в следующий миг отдаться ей. Такова была воля стрел.
