– Всегда? Ты, похоже, в Палерарде давно своя.
– С тех пор, как Слеза привела меня сюда. Но о Палерарде в Дорлифе никто не знает и не должен знать. Это их условие. Для дорлифян они лесовики.
– Но ты отдала свою Слезу Суфусу и Сэфэси. Я знаю, что теперь Она у Фэрирэфа. А ты здесь.
– Всё это так, Дэн. Но давай не будем больше об этом.
– Как прикажешь.
– Лучше поешь. Хлебцы из эфсурэля очень вкусные. А я пойду.
– Лэоэли, – остановил её Дэниел, – я увижу тебя сегодня?
Вместо ответа, она оставила ему взгляд колдуньи-зеленоглазки.
Едва Дэниел поднялся с постели, как почувствовал, что очень сильно ослаб. Голова кружилась, ватные ноги ступали по, казалось, шаткому полу. Он подошёл к окну. Внизу от дворца вдаль простиралось озеро. По его берегам стояли скамейки и качели. Некоторые качели были прямо возле воды. На одних качался огненноволосый мальчик. Половина пути, который он пролетал, проходила над озёрной гладью. «Здорово!» – подумал Дэниел. И вспомнил свои качели… Мэтью… «Я ещё ничего не знаю о тебе, пёрышко… и о нашем проводнике ничего не знаю. Что с вами?» На воде у причала стояли лодки. Одна вёсельными шагами гуляла посреди озера, над ней колыхались два золотистых огня… Кроме этих двоих и мальчика на качелях, в пространстве, охваченном окном, людей больше не было. Небо было светлосерое, но чистое, безоблачное, и день вовсе не пасмурный, и на озеро от дворца чуть вправо падала несмазанная тень. Влево и вправо от озера тянулись ряды одно- и двухэтажных голубых домов с жёлтыми крышами. Здесь и там прямо перед домами паслись козы. За озером были ещё два ряда домов. А дальше, за городом, в небо утыкались своими вершинами горы… «Палерард»…
Лэоэли ждала Дэниела внизу в просторном фиолетовом холле. Вдоль стен были расставлены скамейки из белого камня с фиолетовыми подушками на сиденьях. Лэоэли встала.
– Дэн, пойдём к озеру. Я видела Озуарда. Он сказал, что придёт туда немного позже и поговорит с тобой. Он любит беседовать во время прогулки.
– Ты мой проводник в Палерарде. Куда скажешь, туда и пойдём.
Они вышли из дворца через заднюю дверь.
– Здесь всюду под ногами разноцветные камни, – сказал Дэниел. – Похоже, мне нравится это. Если у меня когда-нибудь будет стена с полками, как у Малама и Семимеса, то на них будут камни.
– Во дворце, в правом крыле его, есть особая комната с отдельным входом. В ней – камни Фаэтра. Ты ещё побываешь там.
– А можно?
– Всякий, кто пожелает, может прийти в эту комнату, чтобы посмотреть на собрание или чтобы оставить найденный камень, которого в собрании ещё нет. Но сейчас ты должен дождаться Озуарда.
– Ладно.
– Дэн, а под ногами не одни лишь камни. Вот эти жёлтые, как думаешь, что это?
– Я бы сказал, что это камни, если всё остальное камни. Но раз ты так весело смотришь, то я говорю, что эти жёлтые камни не камни.
– А что же тогда, по-твоему?
Дэниел присел и проверил на ощупь несколько камней, начав с жёлтого и закончив им.
– Ты меня дурачишь… чтобы отвлечь от грустных мыслей.
– Так камень или не камень этот жёлтый? – спросила Лэоэли, немного наклонив голову набок и лукаво взглянув на него.
– Больше я не поддамся на уловки колдуньи-зеленоглазки. Ты хочешь, чтобы я сказал, что это не камень. Но мой окончательный ответ – камень.
– Тогда подними его.
Дэниел обхватил пальцами жёлтый, размером с кулак, камень и потянул на себя – тот не поддался, будто прирос к земле. Дэниел попробовал другие: красный, потом серый, потом синий. Как ни плотно они лежали друг к другу, ни один из них не выявил такого упрямства, как жёлтый, и каждый из них попрыгал в его ладони.
– Вот тебе подсказка: их едят козы, – сказала Лэоэли.
– Коз я уже заметил около домов. Но мне и в голову не пришло, что они поедают камни.
– Больше нечего есть.
– Нечего есть? А что же тогда едят палерардцы? О! Я же ел жёлтые хлебцы! Просто объедение! Неужели?..
– Эфсурэль! – воскликнула Лэоэли. – Это вовсе не камень, а такое растение. На поверхности среди камней – жёлтый плод эфсурэля. Глубоко в земле – его корень. А через толстый слой камней поднимается стебель.
– Стебель?!
– Стебель. Высотой в два человеческих роста. Так что вставай – тебе всё равно его не вытащить. Для этого у палерардцев есть приспособление.
Дэниел встал и, сделав шаг, пошатнулся.
– Похоже, я совсем расклеился.
– Пойдём у озера посидим, – предложила Лэоэли.
Дэниел и Лэоэли прошли шагов тридцать (Лэоэли поддерживала его под руку) и сели на плетёную скамейку.
– Эти скамейки вокруг озера палерардцы сработали из стебля эфсурэля.
Дэниел потрогал скамейку, постучал по ней пальцами, нарочно поёрзал на ней и заключил:
– Толково сработана.
– Из него всё делают, – похвасталась Лэоэли, словно сама была палерардкой.
– Плетёнки с хлебцами, да?
Лэоэли покосилась на него.
– Не издевайся. Тебе сказать, что делают?.. Луки со стрелами… и даже нити, из которых ткут полотно для рубах и платьев. И много ещё чего.
– То-то я никого не вижу вокруг. Сидят себе палерардцы по домам и колдуют над эфсурэлем: что б из него ещё этакого сделать? И заодно эфсурэль пожёвывают.
Лэоэли покачала головой.
– Ты злой, Дэн. Не вообще злой, а только сегодня.
– Едят только плоды эфсурэля, – раздался голос за спинами Дэниела и Лэоэли.
Они повернулись и встали. К ним подошёл палерардец, сорока-пятидесяти лет, стройный, широкий в плечах. На нём была фиолетовая рубаха, стянутая поясом, украшенным драгоценными камнями. На груди на серебряной цепочке висел иссиня-чёрный камень. Большие голубые глаза его излучали доброту. Он продолжал:
– Их можно есть сырыми, как козы, если так проголодался, что нет сил терпеть. Тогда, наверно, угрызёшь. Можно тушить с грибами. Мы, палерардцы, любим тушёный эфсурэль с дуплянками, хотя дорлифяне и подсмеиваются над нами на этот счёт: дуплянки, мол, годны только для засола. Но лучше всего выходят хлебцы, испечённые из муки эфсурэля. Приветствую тебя, Дэнэд. Я Озуард.
– Доброе утро, Озуард. Хлебцы очень понравились мне. Спасибо.
– Друзья мои, пройдёмся по набережной.
– Озуард, Дэн ещё слаб, и у него кружится голова! – не сдержала своего беспокойства Лэоэли.
– Мне уже лучше, – вступился за свою честь Дэниел. – Давайте погуляем.
– Как хочешь, Дэн. Но тогда я буду поддерживать тебя под руку.
– Согласен, – сказал Дэниел, усмехнувшись.
