– Ну и ладно. За кем там твоя палка гонялась, проводник? – спросил Мэтью.
– За кем гонялась, тот уже отбегался. Шкура его на задах висит, на иве. Сам её содрал. И потрошил его сам.
– Кого его, Семимес? Уж ни кролика ли ты палкой подстрелил?
– Э, Мэт, не надо так! Кролики по скалам не скачут!
– Барана?! – нарочито выказал удивление Дэниел.
– Барана?! Не может быть! – подыграл ему Мэтью. – Палкой барана?!
– С уступа прыгнул на него и задушил… Коротко сказать, да долго задушить. Ладный баран попался: пока жизнь в нём барахталась, всё меня сбросить норовил… и метался, и прыгал, и об скалы боками бился… Отец сказал, и на варево будет, и на жаркое будет, и… этого натушит, с овощами всякими.
– Рагу, сынок, – подсказал появившийся в дверях Малам.
– Помнил, да забыл, отец, когда меня корявырь по голове ударил.
– Ребятки, вот лепёшечек своих принёс. Вам в тот раз понравились.
– Помню, Малам. Первая наша ночь здесь. Ты тогда за Фэлэфи пошёл, а нас Семимес твоими лепёшками накормил, – сказал Дэниел. – Помнишь, Семимес?
– Помнил, да забыл.
– Я плетёнку на стол поставлю и чайку принесу… и козьего молочка. Кто чего пожелает… А мясом не потчую: час поздний – сон отяжелеет.
– Спасибо, Малам, – сказал Дэниел.
– Малам, а второй-то Семимес вернулся, тот, что от Тавшуша шёл? – вдруг сболтнул Мэтью, так, ради веселья.
– Э, не надо так! – рычаще проскрипел Семимес, и в этом его рычащем скрипе послышался гнев.
– Сынок, сынок! Мэтэм просто пошутил!
– Точно, Семимес, я сдуру ляпнул! Вовсе обидеть тебя не хотел!
– Ты всегда так. Тебя немножко придушить надо, – сквозь зубы процедил Семимес.
– Немножко? Как того барана? – ответил Мэтью, не стерпев обиды. – Ну, попробуй!
– Угомонись-ка, сынок! – строго сказал Малам. – И послушай, что я скажу. Это я утром от волнения сплоховал малость: палку твою в Харшиде услыхал, а шаги твои – в Садорне. Вот и вышла шутка сама собою. А Мэт её теперь оживить хотел.
Семимес поднялся с пола, потупил голову и, ничего больше не сказав, вышел из гостиной. Через некоторое время из его комнаты донёсся жалобный стон.
– Прости, Малам, я не подумал, – сказал Мэтью.
– Посидите ещё у камина. Я вам чайку паратового принесу. А Семимес ещё найдёт себя… И дорогая наша Фэлэфи поможет ему в этом. Как попьёте чайку с лепёшками, ложитесь вскоре – не засиживайтесь до углей. Намерен я завтра нарушить ваш сон, – сказал Малам и нарочно остановился.
– На рыбалку пойдём? – спросил Мэтью (сам не зная, почему спросил про рыбалку).
У морковного человечка загорелись глаза.
– Неужто мой лик лещу уподобился, когда я о нём подумал?
– Что-то вроде этого, – усмехнулся Мэтью.
– Что, угадал Мэт про рыбалку? – спросил Дэниел.
– Ещё как угадал. Поведу вас завтра на Флейз – леща удить будем.
– Добр ты к нам, Малам, – сказал Дэниел, понимая, как нелегко в эти дни приходится морковному человечку.
– Точно, – подтвердил Мэтью. – Очень добр.
Глава седьмая
«Прощение мести заглянет в глаза»
– Мэ-эт! Просыпайся да вставай без «сейчас встану»! Леща удить идём! – услышал сквозь улетучивающийся сон Мэтью.
– Доброе утро, Малам! Проснулся! Иду!
Малам не стал заходить к нему и прибавил к сказанному через дверь:
– Флягу чаем наполни, лепёшек свежих в мешок положи да орешков баринтовых. Всё на столе на кухне… Дэ-эн! Поднимайся! Рыбалка ждёт!
– Слышу, слышу, Малам! Уже, можно сказать, на ногах!
– Сказать можно много чего! Вон Семимес уже червяков накопал, а я вам по удочке сладил.
Ребята вышли из своих комнат. Малам продолжал:
– Мы-то с Семимесом лёсы к своим палкам привязываем: очень хорошо двухтрубчатник рыбу слышит.
Мэтью заметил в корзине у Малама несколько кусков коры с намотанными на них лёсами.
– Из чего леска, Малам? – спросил он.
– Из конского волоса. Волос волосом приращиваешь до нужной длины, и получается леса, лучше не сыскать: и прочная, и в воде не набухает. Я по три крючка на каждую подвязываю на коротких волосках.
– А этот камешек – грузило? – спросил Мэт.
– Попробуй-ка его на руке. Как? Сгодится?
– Весомый.
– Дай-ка мне, Мэт, – попросил Дэниел.
– Леску порвать попробуй, – предложил ему Малам.
– Похоже, не только леща, а и сазана выдержит, – сказал Дэниел (голос его сделался натужным, передавая напряжение рук).
– Если два леща разом червей заглотнут, она и двух выдержит. Ну, идите мешки в дорогу собирайте.
Вскоре ребята вышли из дома. Семимес поджидал их у липы. По его виду было понятно, что он что-то замыслил.
– Доброе утро, Дэн и Мэт, – сказал он и поманил рукой Дэниела. – Подойди-ка.
Дэниел подошёл к нему, а Мэтью остался у крыльца.
– Я… попросить тебя хочу… об одном, – Семимес заметно мялся.
– Не смущайся, друг, говори.
Семимес покосился на Мэтью.
– Дэн, я только тебе это скажу, – сказал он и пристально посмотрел на него.
– Как хочешь.
– Зазови Лэоэли на рыбалку… С ней рыбалка добрее будет.
– Это ты здорово придумал, Семимес. Ей бы наверняка понравилась эта идея. Но ещё вчера она сказала, что пойдёт к своим друзьям лесовикам…
– Тогда не прошу тебя ни о чём, – перебил его Семимес и опустил голову. – Пойдём, некого ждать. Вон и отец идёт. Видать, козу из хлева вывел.
Не прошли рыболовы и пяти десятков шагов, как Семимес остановился.
– Отец, у меня с головой худо. Лучше я дома останусь… и Слово охранять буду. Дэн, давай мне то Слово, что Повелитель Трозузорт заполучить желает.
Как только он произнёс эти слова, глаза троих его спутников уставились на него. Он увидел в них удивление и вопрос… и, смекнув что-то, потупил взор и виновато согнулся… Малам заговорил с ним:
– Сынок, тебе известно имя Повелителя Тьмы? Даже я не знал его. Откуда же знаешь ты? Ты не рассказывал об этом.
Некоторое время Семимес молчал. Потом, отыскав в себе ответ, сказал:
– Помнил, да забыл. Забыл, да вспомнил. Когда этот… корявырь ударил меня по голове, в глазах у меня потемнело, как будто я умер. Но голос надо мной сказал такие слова: «За твою поганую жизнь большую награду получу я от Повелителя Трозузорта». Вот как было, отец. Вот как было, Дэн и Мэт. Помнил, да забыл. Забыл, да вспомнил.
