– Пусть будет просто этому, – перебил его Дэниел.
– Будь добр, ответь этому этому, или давай я отвечу.
– Лучше я сам. Отвечаю: «Я-то знаю, что такое открытие, потому что уже открыл. Вчера ночью ко мне вернулась память, и я вспомнил, что сделал открытие. Плевать, научное или ненаучное – формулой ещё успеет стать. Главное – моё. Хотите – будет и ваше. Только не для всего человечества: цена слишком высока. Но повторяю, Эндрю: для этого нужен шарик.
– Дэн, попахивает крутизной – отправляй. – Есть контакт.
* * *
Вчерашний задор Мартина наутро сменился суровостью. Друзья молча жевали творожный пирог, который только что Дэниел принёс из давно ставшего своим магазинчика. Наконец, он решился прервать молчание:
– Ты что такой угрюмый, лесник? Какие мысли гложут?
– А у тебя как с мыслями? Или все вчера своему физику отправил?
– Насколько я помню, это была твоя мысль. А вот мне залетела ночью одна, из гостиной.
– Вот и мне ночью и до сих пор не вылетела.
– Ну что, меняемся? Можно кусочками.
Мартин ответил, с улыбкой:
– Там всего-то один кусочек, но чур ты первый.
– А может, одновременно? Мысль – одним словом. На счёт три. Идёт? – предложил Дэниел.
– По рукам.
– Раз, два, три. Глаз! – выпалил Дэниел.
– Зеркало, – сказал в ту же секунду Мартин.
– Знаешь, что случилось с Мэтью, когда он увидел через Слезу вход на Путь?
– Догадываюсь.
– Я всё равно скажу, – продолжил Дэниел, – вдруг не догадываешься. Ты с испугу на пол в гостиной приземлился, а он – на травку на лужайке. Вот и вся разница между вами.
– Дэн, ты хочешь сказать, что я увидел в зеркале вход на Путь?
– Мне просто очень надо в Дорлиф – я и фантазирую. Подожди, сейчас микроскоп принесу: идея есть.
Через пару минут Дэниел вернулся.
– Мой, школьный. Сядь-ка лицом к окну – я в твой глаз загляну.
Дэниел приклеился к окуляру, навёл микроскоп на то, что сидело в левой глазнице Мартина, подстроил его и стал искать в этом клубке черноты что-нибудь, кроме черноты… Мартин замер в ожидании…
– Есть! Есть, Мартин! – вдруг полушёпотом, словно испытывая трепет от прикосновения к чему-то сокровенному и боясь упустить это сокровенное, воскликнул Дэниел… и снова: – Есть! Есть!
– Если ты ещё раз скажешь „есть“, но не скажешь, что там…
– Микроскопическая!.. бирюзовая!.. точка!.. Это Слеза, Мартин! Бирюзовая Слеза! Она внутри этого чёрного… не знаю чего. Может, она и вправду была невидимой соринкой из космоса, когда залетела в утробу твоей матери, и на её пути оказался твой несчастный глаз.
– Ну что, в гостиную?.. к зеркалу? – в голосе Мартина звучала решимость. – И плевать на это чёрное чёрт знает что.
Они зашли в гостиную и направились к зеркалу. Дэниел остановился раньше немного в стороне, чтобы оставить Мартина наедине с его отражением.
– Встань, как ты стоял вчера.
Мартин стал медленно двигаться к зеркалу. „Если ты испугаешься и на этот раз, я врежу тебе, – мысленно предупредил он своё отражение. – Ты понял меня?.. Ты понял меня?“ Остановился: ему показалось, что это то самое расстояние между ним и зеркалом, которое выявило невидимый разлом; кроме расстояния, было ещё что-то – какое-то непонятное ощущение. Глядя своим правым зрячим глазом в отражение левого, Мартин едва заметно стал поворачивать голову направо… Вдруг он прижал левую руку к левому виску, а правой крепко-накрепко стиснул её запястье, чтобы помочь ей сладить с…
– Дэ-эн! – захрипел Мартин (Дэн приблизился к нему и, оставаясь немного сзади и сбоку, увидел зеркального Мартина: лицо его съёжилось в ком и неистово дрожало). – Дэ-эн! Я ви-ижу разло-ом… Мне-е больно… больно. Ты видишь его?
– Нет, Мартин, не вижу, – пробормотал Дэниел и встал рядом с ним. – Не вижу. Отсюда тоже не вижу. Всё, не вижу.
Не в силах больше сопротивляться боли, Мартин упал на колени… Боль отпустила его, и он поднялся.
– Думаю, это вход на Путь, – сказал он. – И теперь нам не нужен твой физик.
– Хорошо, если так. Но мы должны всё проверить. Зеркало лишь отражает разлом, который открывается Слезе в твоём глазу. Понимаешь?
– Ты хочешь сказать, что вход был не передо мной, а позади меня?
– Похоже, так.
– Давай проверим твою версию, – предложил в нетерпении Мартин. Что ты так на меня смотришь? Я в полном порядке.
– А если опять боль?
– Стерплю… ради того, чтобы физика сделать.
Дэниел встал спиной к зеркалу, почти вплотную. Мартин – лицом к Дэниелу.
– Я точно здесь стоял, – сказал Мартин. – Ищи разлом. Мой глаз – к твоим услугам.
– Спасибо, но ты должен был сказать: моя Слеза. Ты теперь у нас обладатель Слезы. В Дорлифе, к твоему сведению, Слёзы имеют право носить только Хранители. Их по пальцам можно пересчитать. Ладно, теперь за дело.
Дэниел подался вперёд и стал напряжённо всматриваться в левый глаз Мартина.
– Пока ничего. Попробуй повернуть голову направо, только очень медленно… Стой! Я вижу его. Это вход.
Мартин отшатнулся.
– Боль? – спросил Дэниел.
– Уже уходит. Дэн, напиши физику. Напиши, что он со своей Слезой больше нам не нужен.
Ребята пошли в комнату Дэниела. Их ждало письмо от Эндрю.
– Открывай, – торопил Мартин.
– А если он принял наши условия?
– Если принесёт Слезу, пусть идёт с нами, а там видно будет. Открывай, не тяни.
Эндрю писал: „Дэниел, полагаю, сегодня вы будете благоразумны, и мы обо всём договоримся. Моё предложение: от вас – информация или, как вы её назвали, ваше открытие. От меня – то, что в прикреплённом файле“.
Дэниел открыл файл – подскочил с места и выбежал из комнаты с криком, будто хотел донести весть, заключённую в нём, до всех Дэниелов, которые обитали в этом доме:
– Жива!.. жива!.. жива!..
С экрана монитора на Мартина смотрела („Какая она красивая!“) девушка, и он не мог оторвать взгляда от этих зелёных глаз, пока в комнату не вернулся Дэниел.
– Мартин, Лэоэли жива! – объявил он, какой-то ошалевший от радости.
– Кто такая Лэоэли? Я ничего не знаю о ней, кроме того, что она очень красивая.
– Я разве не говорил?! – удивился Дэниел. – Она дорлифянка. Пришла за мной. Когда я утром отправился за пирогом, её похитили. Теперь я знаю кто. Мартин, представляешь, я думал, Лэоэли погибла. Мне позвонили и сказали, что она прыгнула с шестого этажа и разбилась насмерть.
