– Ну что, светлячки, притомились? Можете не хныкать, и так вижу, измотала вас дорога. И дальше не легче будет. Ходьба нам предстоит подземная и нервная, очень подземная и нервная. Заночуем возле камня, с другой стороны. В случае опасности сразу нырнём в Тоннель. Что, Мэт? Я ещё рот не успел закрыть, а ты меня перебить норовишь.
– Да ничего я не норовлю, проводник. Просто подумал…
– За тебя обо всём Фэдэф подумал – знай голос его слушай внутри себя да топай, пока ноги слушаются.
Было очевидно, что Семимес тоже отдал много сил дороге и вследствие этого безотчётно выявлял характер.
– Да вроде как притопали. Я что спросить-то хотел. Ты говорил, в эти края по Тоннелю добирался, а через дыру, что у нас под ногами, будто сто лет никто не лазил.
– И в чём твой вопрос, умник?
– Вот в этом и есть.
– В отсутствии следов на траве.
– И ты туда же, Дэн. Отец сказал мне: «Сынок, Тоннель расходится на два рукава. Левый ведёт в пещеру горы Хавур, правый – к Тёмным Водам. Ступай через левый: так надёжнее, так по моему наущению Фэдэф шёл… и дошёл». И я дошёл. Дойдём ли мы через этот рукав, никто, кроме спутника, которого подарит нам Тоннель, не ведает. Всё, устраивайтесь, как можете, и давайте спать. Утром покушаем, порадуем глаза светом и в подземелье… дней на десять.
Через некоторое время в воздухе прошмыгнул нарочито смягчённый в тоне голос Мэтью:
– Семимес.
Ответа не последовало. Мэтью попробовал ещё раз:
– Проводник… значит, ты видел его? Какой он был, твой спутник?
– Известное дело, видел, – проскрипел Семимес (в голосе его уже не было напряжения, напротив – слышалось довольство). – Ни за что не догадаетесь, кто это был.
– Малам. Угадал?
– Не угадал, Мэт. Эй, Дэн, если не спишь, давай свою отгадку.
– Можно ещё попытку, пока Дэн голову ломает?
– Ушлый ты парень, Мэт. Можно, можно.
– Тот, кто знает Тоннель, – Савасард.
– И на этот раз не угадал.
– Я почему-то Нэтэна вспомнил, – сказал Дэниел.
– Это, светлячки, был Фэдэф… но не нынешний старик, а молодой Фэдэф, который некогда шёл по Тоннелю, Дарящему Спутника. Вот он меня там и дожидался… и, завидев, рукой поманил: ступай, мол, за мной.
Разговор оборвался. Путники погрузились в мечты…
– Светлячки, – прошептал Семимес, – не спите?
– Нет, – ответил Мэтью.
– И мне не спится, – сказал Дэниел.
– Давайте загады загадывать, как на Новый Свет. Задумаем и скажем, кто нашим спутником в Тоннеле будет.
– Я сразу могу назвать. Это Малам, – сказал Мэтью. – Он Гройорга и Савасарда по Тоннелю вёл и нас завтра поведёт.
– Вещунья Гушуги, – громко и протяжно прошептал Дэниел.
– Не шути так – накликаешь, – строго сказал Семимес.
– Это не считается. Похоже, прав Мэт: Малам нас к Дорлифу поведёт.
– Твой загад остался, проводник.
– Известное дело, отец домой поведёт. Из дорлифян только он там и остался. Один Малам, коего нам Тоннель явит, нашим подземным спутником будет. Другой, правильный, нас у камня, что на кабанью голову похож, встретит… Мэт, верёвку-то тебе Фэдэф скинул?
– Не беспокойся, проводник, верёвка твоя у меня в мешке.
– При чём же здесь «твоя». Она завтра такая же твоя будет, как и моя… как и Дэна. В Тоннеле пойдём… один за… другим, – Семимес говорил уже засыпавшим вместе с ним голосом, – пойдём на расстоянии… в три – четыре шага… друг от друга, соединённые… моей-твоей ве… ве…
* * *
– Проводник, ничего не видно. Может, всё-таки факел? – сказал Мэтью, спрыгнув в Тоннель, повертев головой по сторонам и… почувствовав себя слепым. (Это ощущение вдруг пришло к нему из детства. Однажды, проснувшись в ночи и открыв глаза, он не увидел света, признаков его, ни единого. Он не нашёл окна, он знал, где оно, но не нашёл. Окно всегда откликалось на брошенный или устремлённый взгляд проталиной бледности на черноте, бледности, которая подтверждала, что он жив, что он наяву, ведь окно там, где всегда. В тот раз окна не было, и он подумал, что ослеп, и очень испугался).
– И хорошо, что не видно: спутник не является при свете, – успокоил его встревоженную память голос Семимеса.
– При свете сами бы дорогу нашли.
– Не будь легковесным, Дэн. Не хотел стращать вас, но теперь скажу, коли вынуждаете меня своим безрассудством открыть больше, чем того спокойствие требует. Воздух в Тоннеле неправильный, такой неправильный, что затуманивает рассудок. Стены его пронизывают норы, что уходят в неведомые бездны. Глазу не надо видеть это. Кто увидит, тому несдобровать: собственная голова понатыкает в эти норы такого, от чего спятишь… Поэтому я говорю: Дэн, вот тебе верёвка. Взял?
– Держу.
– Оставь шага на четыре, чтобы мне на пятки не наступать. Обмотай вокруг себя, как я обмотал, пока наверху были. Подметил, небось?
– Подметил, проводник, – нет ничего проще.
– Завяжи узел и передай верёвку Мэту.
– Готово. Передаю.
– Мэт, будь добр, сделай то же самое и не проси запалить для этого факел.
– Ну уж нет, я не горю желанием спятить, – сказал Мэтью и, не утерпев, добавил с раздражением: —…как, впрочем, и ощущать себя слепым!
– Потерпи ещё немного, Мэт. Узел завязал?
– Готово, проводник. Можем топать!
– Не можем мы топать, – возразил Семимес. – Говорю, потерпи. Спутника обождать надо. Лучше помолчите чуток, а я палкой по камню стукну – спутнику знак дам. (Палка Семимеса потревожила камень под ногами, и стук, в мгновение рассыпавшись, разбежался в разные стороны.) Теперь глядите во все глаза.
– Нас окружают сто тоннелей?
– Точно, Мэт, и сотни ходов. А правильный лишь один. Слышите? Стук возвращается.
– Где же наш Малам? – голосом Дэниела прозвучал вопрос, стоявший перед каждым из трёх путников.
– Дэн!.. стой! Куда ты?! Вернись! – вдруг прокричал Мэтью и ринулся за Дэниелом, на ходу сбив того, кто стоял рядом.
Дэниел отдалялся вместе с клубком света, в котором вдруг очутился. Мэтью сделал ещё несколько шагов – верёвка натянулась и остановила его. Обернувшись, он снова увидел лишь черноту.
– Где ты, Семимес?! Дэн уходит! Не упирайся! Идём!
– Мэт!.. опомнись! – пронзительно проскрипел Семимес. – Это спутник! Дэн рядом со мной! А это – спутник!
– Мэт, я здесь! – вслед за голосом Семимеса из черноты вырвался голос Дэниела, и тут же его рука коснулась Мэтью. – Я здесь, пёрышко. Я здесь. Там – призрак.
– Спутник, – поправил его Семимес. – Успокойтесь! Идём за ним, не то потеряем. Первым иду я… нет, иди ты, Мэт, коли так вышло. Дэн, ты за ним, у нас с тобой выбора нет – подчинимся связке. Всё, пошли… пошли, светлячки.
