— Любовь? — задумчиво протянул Покровитель Реффердов и сделал ещё несколько шагов к собеседнице, держа руки в карманах и продолжая рассматривать Шаино. — Мы слишком долго живём, чтобы помнить, что это такое, а вот заставить тебя снова чувстовать, пожалуй, задача поинтереснее, — Эзор медленно улыбнулся, остановившись почти вплотную к женщине. — Вижу, у меня это отлично получилось.
Она всего на мгновение растерялась, и этого Эзору хватило, чтобы одним стремительным движением жёстко ухватить Шаино за подбородок, не дав отвернуться или отойти на шаг. Совершенно неожиданно для бессмертной сердце ухнуло в желудок, а в груди что-то сжалось, подарив странное, давно забытое томительно сладкое ощущение. Что лишний раз подтверждало — Эзор прав, получилось. Покровитель Реффердов наклонился низко-низко, так что их губы разделяли считанные миллиметры, и выдохнул:
— Жду вечером, Шаино. Обсудим условия твоего проигрыша.
И… снова отпустил, отступил на шаг, заложив руки за спину, и взгляд медленно прогулялся по ней, словно ожидая реакции. И судя по насмешливым искрам — он предполагал, какой она будет. Шаино же больше не могла сдерживаться и делать вид, что ситуация её особо и не трогает. Издав невнятный возглас, с удивлением и беспокойством чувствуя, как отчего-то щекам стало тепло — что это?.. — она обошла Эзора и стремительно покинула Зал Наблюдений.
Прижав ладони к лицу в попытке охладить, она почти бежала к себе, и по пути пришло осознание: Шаино самым позорным образом покраснела. Скорее от того, что скрытый намёк в словах Эзора вызвал горячую дрожь вдоль позвоночника. Захлопнув за собой дверь покоев, женщина прислонилась к ней и обессилено сползла на пол, прикрыв глаза. Размеренная и скучная жизнь закончилась, это Шаино понимала прекрасно. Надолго ли, неизвестно, а вот как относиться к тому, что Эзор разбудил всё то, что давно уснуло? Месть ли это всего лишь, или что-то осталось с тех давних пор от того восторженного юноши, смотревшего на неё влюблённым взглядом?.. И почему именно сейчас ей вдруг стало стыдно за своё поведение, и щёки снова вспыхнули жарким румянцем?..
Обитель раскинулась посреди долины, похожей на огромную чашу среди сахарных горных пиков. Изящное переплетение ажурной резьбы по камню, арки, галереи, золотые переплёты в окнах, мозаика, и смотревшийся совсем необычно среди вечных снегов густой зелёный ковёр какой-то растительности, частично покрывавший стены Обители. Ну а самое необычное, пожалуй, заключалось в том, что жилище бессмертных Покровителей парило на высоте нескольких человеческих ростов над поверхностью долины. Только широкая лестница соединяла Обитель с землёй. Отряд остановился у подножия, где заканчивалась дорога, шедшая от самого перевала. Магия не позволяла снегу замести её, ровные каменные плиты оставались чистыми. Трин, как зачарованная, рассматривала Обитель, на её губах появилась восхищённая улыбка — воздушное, лёгкое жилище бессмертных казалось вылепленным из тончайшего фарфора, а не сделанное из мрамора. Даже боязно было заходить туда, а ну как ненароком разобьёт что-то?..
— Пойдём, — Сол мягко подтолкнул Трин к ступенькам. — Немного осталось.
И Снежинка сделала первый шаг. Потом ещё и ещё, и постепенно уверенность вернулась к ней, хотя поначалу, когда они вышли в долину, она слегка оробела. А ждут ли её там? Может, у Покровителя есть дела поважнее, чем совершённая в прошлом глупость хранительницы холода?.. Однако когда отряд в тишине поднялся к высокому стрельчатому входу — дверей почему-то не было, их уже ждали. Высокий темноволосый мужчина с правильными чертами лица, пронзительно-синими глазами, доброжелательной, хотя немного отстранённой улыбкой производил странное впечатление. Выглядел он не старше Неля, но при этом Трин не могла сказать, сколько ему на самом деле лет. Бессмертного года обходили стороной так давно, что он, наверное, и сам не знал, сколько уже живёт. Время не оставляло на Покровителе ни единого следа, ни одной морщинки.
— Я давно тебя жду, — негромко произнёс он, глядя только на Триинэ, и протянул ей руку. — Идём.
У Снежинки мелькнула мысль, как ему не холодно в одной тонкой рубашке насыщенного бордового цвета и штанах, но потом она напомнила себе, что Эзор — не совсем человек. Она оглянулась на друзей — её одну пригласили, или другим тоже можно войти?..
— Они тоже, — обронил Покровитель, даже не посмотрев на остальных.
Отряд переступил порог большого зала, из которого вглубь Обители вело множество арок-входов. Пол украшала большая мозаика из полудрагоценных и драгоценных камней. И воздух, несмотря на отсутствие стёкол в окнах, в Обители был тёплым. Трин расстегнула куртку и скинула капюшон, сразу стало жарко в зимней одежде. Эзор развернулся и направился к одной из арок, Трин и остальные поспешили за ним, но тут неожиданно в зале появился ещё один незнакомый мужчина. Выше Покровителя Реффердов, с грубоватым, обветренным лицом, прямым взглядом, в рубашке и кожаной безрукавке, поверх которой шла перевязь с мечом, бессмертный производил грозное впечатление.
— Эзор! — окликнул он, и Покровитель Реффердов остановился, оглянулся с лёгким удивлением. — Они не все к тебе.
— Хильдин? — Эзор склонил голову к плечу.
Покровитель Мерхилдов посмотрел на Альши и кивнул.
— Пойдём. Встретитесь здесь, — отрывисто произнёс бессмертный и развернулся.
Ластон быстро улыбнулся друзьям, крепко сжал ладонь Лайне и поспешил за Хильдином. Нель, Сол и Трин продложили путь с Эзором. Внутри Обитель тоже поражала изяществом отделки, лепниной, резьбой, хотя в тех покоях и залах, мимо которых их вёл бессмертный, было на удивление пусто. Никакой мебели, только стены, пол и потолок. Наверное, здешние обитатели не видели смысла тратить силы на лишнее украшение комнат, в которых никто не жил. И навстречу им больше никто не попался из остальных бессмертных.
Эзор привёл их в очередной большой зал, в котором в отличие от предыдущих стояло большое, в два человеческих роста, зеркало в золочёной раме, и напротив него кресло. Остановился, скрестив руки на груди, окинул снова оробевшую Триинэ внимательным взглядом.
— Я знаю твою историю, — негромко произнёс он. — И надолго вас не задержу, у меня тоже дела есть, — на мгновение во взгляде Эзора мелькнул странный огонёк, и лицо стало отсутствующим. — Я не буду ничего требовать от тебя, Триинэ, в качестве искупления, по пути сюда ты достаточно пережила. Помнишь слова клятвы?
Трин кивнула, чувствуя, как волнение щекочет изнутри мягкими усиками. Конечно, она помнила, пусть посвящение и было несколько лет назад.
— Повтори, — властно приказал Эзор склонил голову к плечу.
Снежинка, не сводя с него взгляда, медленно опустилась на одно колено. Сол и Нель невольно затаили дыхание, наблюдая за ними, и когда под сводами зала раздались первые слова, сказанные твёрдым, звонким голосом их любимой, бессмертного и Снежинку начал медленно окутывать полупрозрачный туман из золотистых звёздочек. Они так же медленно закружились, постепенно уплотняясь, втягиваясь в пространство между Эзором и коленопреклонённой Снежинкой, складываясь в фигуру клинка. С последним словом, сказанным Триинэ, остатки золотистой пыльцы окончательно растаяли, и перед хранительницей холода повис длинный тонкий меч, навершие рукоятки которого украшал знак клана Реффердов. Эзор легко взял оружие за лезвие и протянул Снежинке.
