На следующий день этот документ лежал на столе Лаврентия Берии. Но под Москвой шли ожесточенные бои, и Берия не стал докладывать эту информацию Сталину, кроме того, он посчитал ее непроверенной и не важной. Тем не менее, Берия отправляет этот документ в закрытый институт, так называемую шарашку. Ученые выносят свой вердикт: из этого документа следует, что создание первой советской атомной бомбы может быть оттянуто на десятилетия.
Документы 10-го отдела ПГУ, управление «Т», или научно-технической разведки, агентурно-наблюдательное дело «Энормоз». Справка резидента Горского, где, кстати, и по сей день закрыто имя Кернкросса. Сейчас эти документы аккуратно подшиты в толстые папки, на большинстве которых стоит гриф «Совершенно секретно». Многие из них действительно уникальны, на некоторых стоит подпись Курчатова, которого называют отцом нашей атомной бомбы. Великий ученый не мог даже предположить, кто является посредником его аналитических записок и откуда время от времени к нему в лабораторию поступает столь ценная информация. Резолюция самого Сталина на многих документах говорит о том, насколько вождь народов считал важным создание атомной бомбы. К 1943 году принимается решение отправить в США Леонида Квасникова.
Состоялся такой разговор: «Вот вы поставили вопрос об атомной проблеме. Вы представляете себе, что это такое?» – «Да, представляю». – «Так вот, то, что получен материал, – это хорошо, но требуется дальнейшее получение сведений о ходе работы, разработки этих областей. Поэтому принято решение, чтобы вы в срочном порядке выехали в Нью-Йорк и обеспечили последующее получение материала».
В 1944 и 1945 годах советские ученые, опираясь на данные, полученные из Штатов и из Англии, в специальной лаборатории, о существовании которой знали едва ли не несколько человек из правящей верхушки нашей страны, получают реальные результаты. В Семипалатинске уже был подготовлен закрытый полигон, на котором должно было пройти испытание первой советской атомной бомбы. Запад даже не предполагал того, что у Страны Советов уже есть своя бомба. На Потсдамской конференции в 1945 году президент США Трумэн не удержался и произнес Сталину историческую фразу: «Малышка родилась». Сталин в ответ лишь хитро улыбнулся. Примерно в это же время в лондонскую резидентуру пришла шифровка: «Капитану госбезопасности Барковскому срочно прибыть в Центр». Лондонская миссия Дэна была успешно завершена.
Но в это время у Барковского вышло «небольшое осложнение» – то, что он является разведчиком, перестало быть секретом. Он завербовал молодого человека, с которым познакомился на частном приеме, привлек его к работе, и тот стал давать информацию по тем направлениям, которые он сам вел. Когда Барковский уезжал, всем его агентам было дано указание дать условия связи на летний период времени, чтобы не восстанавливать их зимой. Такие же условия были поставлены и агенту, о котором идет речь. Это убедило его в том, что Барковский – шпион, и после его отъезда он пошел в контрразведку и пожаловался, что его вовлекли в разведывательную деятельность, теперь он понимает, что это было нехорошо и неправильно, и теперь пришел покаяться. Конечно, для них это было откровением – вот так определенно и четко получить сведения, что Барковский занимался разведкой.
Прошло несколько самых счастливых лет Владимира Барковского. После Лондона его почти сразу отправили в США, с ним уже была семья: дети Ирина и Борис, которые родились в далекой заокеанской стране, и жена Вера, которую Владимир Борисович любил до беспамятства.
В длительных командировках в США Владимир Барковский был дважды. Это один из немногих наших разведчиков, кто в годы знаменитой американской «охоты на ведьм», или, попросту говоря, шпиономании, под прикрытием представительства СССР при ООН возрождал нью-йоркскую резидентуру. Он незаметно присутствовал при встречах самых видных мировых политиков, вел блестящую дипломатическую работу и посещал с красавицей женой все светские рауты. Он находился всего лишь в метре от Хрущева, когда тот показывал Америке «кузькину мать». Но опять же это была всего лишь маска. На самом деле Владимир Барковский был руководителем нью-йоркской резидентуры, он по-прежнему занимался научно-технической разведкой. С присущим ему обаянием он вербовал агентов, которые передавали ему уникальные сведения. Но об этой стороне работы великого разведчика нельзя будет говорить никогда. В 1996 году указом Президента Российской Федерации Бориса Ельцина полковникам Квасникову, Яцкову, Феклисову и Барковскому было присвоено звание Героя России.
«Столько времени прошло, и вдруг – на тебе героя, – удивлялся Владимир Барковский. – Было, конечно, очень приятно, неожиданно, но разведчики никогда не испытывали жажду наград и назначений. Мы делаем свое дело. Отметили – хорошо, не отметили – ну и ладно».
Три жизни Елены Косовой
Снова перенесемся в Потсдам 17 июля 1945 года и попробуем взглянуть на эти события с точки зрения одного человека. Частное лицо подчас может сыграть важную роль в делах государственных, даже оставаясь в тени. Особенно если это частное лицо – разведчик.
Ядерный щит нашей страны ковался сотнями и тысячами рук. Давайте прикоснемся еще к одной судьбе, узнаем, как дела государственные, в том числе связанные с ядерной безопасностью СССР, переплетались с частной сферой жизни, и погрузимся в рядовые будни нелегала, проследив за перипетиями непростой, но прекрасной судьбы.
…В Потсдаме проходят переговоры лидеров США, Англии и СССР о послевоенном устройстве мира. Именно сюда американскому президенту Трумэну доставляют срочную шифровку: «Атомная бомба к испытанию готова». Мир с напряжением следит за ходом этих переговоров, сотни журналистов, освещая события, подчеркивают важность сохранения всей структуры мирового сообщества. Однако лидер нашей страны уже знает о предстоящих испытаниях. 6 августа 1945 года, спустя всего лишь несколько недель после мирных переговоров в Потсдаме, американцы сбрасывают атомные бомбы на Японию. С этого момента в донесениях советской разведки США называют главным противником, отныне атомные секреты – основная цель советской разведки за рубежом.
Информация разведчиков поступает к советским ученым. В атомном проекте принимают участие лучшие физики нашей страны под руководством академика Капицы. Высшее руководство Советского Союза неустанно ему повторяет: «Работу необходимо завершить прежде, чем разгорится новая, атомная война».
Елена Косова, разведчица
Елена Косова рассказала мне во время нашей встречи следующее: «Это было время разгара холодной войны, когда к нам резко ухудшилось отношение даже среди простых иностранцев. Мы знаем, что из-за атомного шантажа, в результате которого Черчилль в Фултоне произнес свою речь, – фактически это и было объявлением начала холодной войны, – началась настоящая борьба с коммунизмом и охота за коммунистами. Готовилась атомная бомбардировка Советского Союза, мы даже знали, какие районы будут поражены, как планируется разрушение нашего государства: вывести из строя угольные бассейны, основные города и так далее. Это было очень тревожное время. Появилось такое жуткое явление, как маккартизм, погоня за ведьмами, когда в Америке стали преследовать прогрессивных людей. Мы это, конечно, ощущали. А ведь сначала нас радушно встречали, как победителей: на витринах в магазинах стояли портеры Жукова, Рокоссовского, когда мы входили, нам подавали стул. Когда я приехала на Запад, то была поражена: я нахожусь в стране главного противника, а люди к нам хорошо относятся».
