Верещагин выдохнул с таким облегчением, что едва не опрокинул ополовиненную чашку с кофе, стоящую на столе перед ним.
— Что-нибудь выпьете? — опомнился он. — Вас ведь Александрой зовут? Мы с вами в каком-то роде тезки!
— Я за рулем, Саша. Пить не буду. Времени нет и желания. У меня к вам несколько вопросов. Вы на них отвечаете. И я исчезаю из вашей жизни так же внезапно, как и появилась. Идет? — Шурочка закинула ногу на ногу и подмигнула паре молодых парней за соседним столиком, пялящихся на нее без стеснения.
— Это смотря что за вопросы, — заартачился вдруг Верещагин, уловив ее игру глазами и почувствовав себя уязвленным. — Вообще-то я не обязан…
— Мне конкретно — ничем не обязаны.
Шурочка дождалась официанта и заказала омлет, ветчину, кофе и пирожные. Игра в детектива притупила похмелье, зато обострила аппетит. Или похмелье Генкино зелье сняло. Надо бы узнать у него, что за дрянью он поил ее этим утром. Может, еще пригодится.
— Вы обязаны многим своей жене, — проговорила она, набрасываясь на еду. — Потому я и здесь.
— Тане?! Я? — Верещагин даже поперхнулся, успев глотнуть перед этим кофе. — Чем же, господи?! Я оставил ей квартиру! Влез в кабалу с кредитом. Теперь стану всю оставшуюся жизнь выплачивать. Не достаю ее телефонными звонками, визитами, забрал себе дочь, и я же еще ей и обязан?! Вы, Сашенька, что-то не то говорите.
Омлет был чудо как хорош: золотистый, рыхлый, размером с хороший детский кубик. Именно такой, как она и любила. Ветчину нарезали тоже умело, тоненько, не раскрошив. Кофе пах чудесно, пирожные мозолили глаза мармеладными вишенками и воздушной горкой крема. Стоило ли отвлекаться на какого-то Верещагина, противного в сущности мужичонки. Прожить с женой всю жизнь и даже не проникнуться пониманием ее проблем! Даже не спросил об их сути, сразу начал открещиваться…
— Вы стащили на работе диск с компьютерной программой, — брякнула Шурочка с набитым ветчиной ртом; ей надоело делать реверансы и приседания перед ним — противным, и она решила с ходу брать быка за рога. — И у Тани теперь из-за этого проблемы. Вы — вор, а она страдает.
Верещагин вытаращил на нее голубые глаза в обрамлении выцветших светлых ресниц. И пару минут не мог ничего сказать, лишь безмолвно открывал и закрывал пухлогубый рот. А потом рассмеялся. Тихо, мелко и противно.
— Я? Вор? Это она вам сказала? — Верещагин заметно расслабился и смотрел теперь на Шурочку со снисходительностью и облегчением. — Конечно, она. Все не может мне простить того, что я ее бросил.
— Разве вы ее бросили, а не она вас? — совершенно искренне изумилась Шурочка, никогда бы не подумала, что такого типа можно терпеть всю жизнь и не лелеять мечту когда-нибудь от него избавиться.
— Я, я. — Верещагин самодовольно ухмыльнулся. — Нашел себе молодую, без таких железных принципов, как у Татьяны.
— Ладно, мне это неинтересно. — Щитина брезгливо сморщила симпатичную мордашку. — Что с компьютерной антивирусной программой? Кто украл диск?
— Да никто его не крал, господи ты боже мой! — Верещагин облегченно рассмеялся. — Вот народ, а! Наврут с три короба, насочиняют…
— Да, но программа-то была?
Верить в то, что стоившие ей немалой крови сведения были враньем, совершенно не хотелось, к тому же Шурочка совсем небезосновательно полагала, что дыма никогда без огня не бывает. Поэтому она снова настырно повторила:
— Программа была? Была! Человека уволили по подозрениям? Уволили! Так что вы мне тут голову морочите?!
— Да была программа, была. Она и есть. Только не крал ее никто. Собирался — это да. Очень долго и планомерно подбирался к этой последней разработке, за что, как вы справедливо сейчас заметили, и был уволен. А я… Я программу не крал. Я ее спас от кражи. Так мне руководство велело. Забери, говорят, Александр, от греха подальше с фирмы. Да припрячь понадежнее.
— И где же вы ее прятали?
— Скажу, не поверите. — Верещагин допил остатки кофе и суетливо глянул на часы, намекая на окончание аудиенции. — Дома и прятал, в банке с сахаром. Потом, когда этот человек был уволен, я ее назад вернул.
— Ну, вот видите! Дома прятали! Может…
— Не может, — перебил ее неучтиво Верещагин и начал подниматься с места. — Программа уже запущена. Пытаться ею сейчас завладеть никто не станет, время упущено.
— Стойте! — Шурочка вскочила с места и схватила Верещагина за рукав, поскольку тот, едва кивнув ей, намылился отчалить. — Но кто-то же влез к вам в дом! Кто-то там что-то искал! Почему не диск?!
— Да потому! — Александр разозлился, принялся нервно оглядываться, явно стесняясь того, что привлекает к себе внимание. — Диск давно на фирме. Я вернул диск своему руководству на второй день после ухода из дома. Программа давно запущена, и мы на ней зарабатываем неплохие деньги. И если у Тани какие-то проблемы, пускай не валит их с больной головы на здоровую. Вовлечь меня в какие-то идиотские разборки не удастся, так ей и передайте. У меня все хорошо! Никаких проблем, никаких краж, никаких взломов, никаких преследований.
— Какая же вы.., сволочь! — ахнула Шурочка потрясение — Как же она жила с вами все это время?! Жила и не задушила! Я бы вас своими руками…
Верещагин вырвал затасканный рукав свитера из ее пальцев и, сердито сопя, удалился.
Усевшись на место, Шурочка еще какое-то время рассеянно смотрела на оседающую пенку на своем капуччино. Потом вздохнула и подумала, что ее Генка хоть и потаскун, но все же лучше этого хлыща. И как бы того ни хотелось Веруньке, у нее ничего, ну совсем ничего не получится. Она его не отдаст. Она попытается все исправить. Они вместе попытаются все исправить. Он же любит ее, ревнует, и ему наверняка небезразличны ее проблемы, как вон Верещагину. Позвонить ему, что ли? Кажется… Кажется, она даже успела по нему соскучиться.
— Алло, Ген, привет. Ты где?
У нее даже голос сел от волнения, таким вдруг показался важным этот звонок, и то, что Генка сразу откликнулся, вопреки обыкновенной недоступности. И то, что он вообще у нее есть, и жизнь у них одна на двоих, и все у них должно быть хорошо. Главное ведь верить!
Не пришлось…
— Я где? А ты где? А ты в чем?
Его дурацкое кривляние ее немного отрезвило и насторожило, но она постаралась сгладить впечатление, ответив ему правду, только правду и ничего кроме правды.
— Я завтракаю в кафе. Только что съела омлет, ветчину, приступаю к кофе и пирожными.
— Одна? — в голосе мужа прозвучала явная угроза.
— Что одна?
— Одна завтракаешь? Или со своим программистом? — Накал страстей набирал обороты. — Так как?!
— Ген, да ты что?! — Шурочка растерялась, уронив маленькую ложечку на пирожное, прямо в самый центр кружев из крема.. — Какой программист?! О чем ты?!
— Я все видел! Я видел все! — Муж тяжело задышал в трубку и огрызнулся на кого-то, невнятно выругавшись. — Думаешь, я такой дурак, да?! Думаешь, поверил тебе?! И ума у меня не хватит проследить за тобой?!
