– А где это – Кхаджурахо?
– Эх ты, жашковщина! Известный на весь мир храмовый комплекс в Индии, один из самых популярных туристических объектов в мире. Второй после Мекки по числу паломников!
Антон и сам чувствовал себя не в своей тарелке, бодрился и нес всякую чепуху – первое, что приходило в голову.
– Вообще-то, туризм и паломничество, Сахновский, – разные вещи, – заметила Юлия. – И что там такого замечательного, в этом твоем Кхаджурахо?
– Всемирно известное индуистское святилище любви. Два десятка величественных храмов, и каждый – богатейшая галерея эротической скульптуры из красного песчаника. Ничего подобного нет нигде в мире, «Камасутра» отдыхает!
– Что-нибудь новенькое в этой области? – без всякого любопытства спросила Юлия.
– Не в том дело! Просто мало кто решается повторить то, что там видит. У индусов в девятом веке воображение было богаче, чем у нас.
– Вот уж не думала, что такие вещи тебя занимают.
– Да я тут вообще ни при чем. Бывшая супруга затащила.
Антон невольно оглянулся на заднее сиденье, где сидел Роман Кравцов и, кажется, поклевывал носом. Услышав, о чем речь, он открыл один глаз и проворчал:
– Вот оно что… А я-то голову ломаю – откуда у нее в голове все эти штучки!
– Дался вам этот храм!
– Мужьям одной жены, даже если для одного из них она уже в прошлом, весьма полезно делиться опытом, – заметил Кравцов, открывая второй глаз. – Что, прибыли? Кстати, Антонио, а разве вас еще в школе не возили сюда на экскурсии? В ту же «Софиевку»?
– Класс ездил, а я тогда, как назло, в больницу с аппендицитом угодил.
– А вот и она, кстати, – проговорила Юлия. – Слева по ходу.
И действительно – слева от трассы потянулся утопающий в зелени роскошный парк.
– Вы тоже здесь не бывали, Роман?
– Каюсь, – признался психиатр. – Как и в Кхаджурахо. Вот на Ниагарском водопаде – да. Впечатлился.
– Здесь свои водопады, рукотворные. Самый красивый называется «Три слезы». Граф Станислав Потоцкий приказал возвести его в память о своих умерших детях. И в целом парк задуман как гимн его бессмертной любви к Софии Потоцкой. Гимн получился великолепный, но довольно грустный.
– Вы, Юлия, оказывается, много знаете об этих местах, – заметил Кравцов.
– Приходится. – Она повернула направо, и «Софиевка» исчезла из виду. – Это ведь не только достопримечательность Черкащины, но и одно из природных сокровищ Украины. Поэтому своих деловых партнеров, в том числе и потенциальных, я обязательно вожу в «Софиевку». Лучшего места для деловых переговоров, чем этот парк, нигде не найти. Здесь мы обсуждаем условия – так сказать, готовим почву в окружении ландшафтных красот и античных статуй, а в Жашкове подписываем документы.
– А вы, оказывается, психолог, Юлия, – усмехнулся Кравцов. – Самая выигрышная стратегия. Это я вам как профессионал говорю.
Собственно, в этом качестве Роман Кравцов и участвовал в этой поездке.
Получив сообщение Юлии о звонке из Умани, Антон не удержался и выложил приятелю все. Кравцов моментально оценил ситуацию и пришел к выводу: жертвам Учителя Свободы наверняка потребуется психологическая помощь, а впоследствии – и реабилитация. А в какой мере – это мог оценить только специалист по душевным недугам. Опыт у Романа имелся: еще в начале карьеры ему довелось поработать с бывшими адептами пресловутого «Белого Братства».
Поначалу Юлия восприняла его участие в поездке в штыки – ей с ходу не понравилось сравнение ее брата с лидерами «Белого Братства». Но Роман был приглашен Антоном, и в конце концов она смирилась, понимая, что помощь и консультация психиатра могут оказаться полезными.
– Если уж говорить о местах паломничества – вот вам еще одно, но настоящее, – заметила Юлия, сворачивая к центру. – Видите улицу, которая спускается вниз от сквера?
– Ну и что там такого примечательного?
– Это улица Белинского, там находится усыпальница рабби Нахмана, основателя брацлавского хасидизма. Сюда в конце сентября съезжаются несколько десятков тысяч хасидов со всего мира, чтобы встретить иудейский Новый год. Между прочим, я там так ни разу и не побывала – женщин неохотно пускают к святыне.
– Я, Юлия, честно признаюсь – ничего не знаю об этом еврейском мудреце. Должно быть, замечательный был человек, если оставил по себе такую память.
– Это не обязательно, – пожала плечами женщина. – К тому же мы почти на месте. Девушка, которая звонила, дала такие координаты: угол улиц Пушкина и Перовской. Я должна остановиться у углового дома и набрать ее номер.
– Ну так и набирай – вот он, тот самый перекресток!
12
Новую знакомую звали Леся.
На вид около двадцати, короткая стрижка, немного заикается и из-за этого заметно смущается. Девушка не ждала, что гостей окажется трое, в том числе и двое мужчин средних лет. Это заметил Кравцов и, чтобы сразу прояснить ситуацию, мягко, но решительно отстранил Юлию.
– Леся, меня зовут Роман Иванович Кравцов. А это мой коллега – Антон Антонович Сахновский. Мы оба врачи, а врач, как вы, наверно, знаете, – не мужчина и не женщина. По крайней мере, в том смысле, в каком люди привыкли воспринимать разницу между полами.
– Это вы… к чему? – недоуменно спросила Леся.
– К тому, что вы можете говорить в нашем присутствии с Юлией Васильевной так же откровенно, как если бы вы беседовали с ней наедине. Теперь понятно?
– А почему вы решили, что я хочу поговорить о каких-то вещах… ну… в общем, которые не предназначены для мужских ушей?
– Потому, Леся, что вы не подруга одной из жертв. Вы – одна из потерпевших, верно?
Юлия удивленно взглянула на Кравцова. Девушка покраснела, опустила глаза и пробормотала:
– Вы ошибаетесь…
– Не думаю, Леся. Я психиатр, и опыт у меня солидный. Если мои друзья могут не обратить внимания на кое-какие вещи, я просто обязан это сделать. Ведь вы узнали Учителя Свободы по фотографии, которая была показана в «Чрезвычайных новостях»?
Девушка кивнула.
– Своего настоящего имени он никогда не называл, так?
Девушка опять кивнула. Антон все понял и бросил быстрый взгляд на Юлию – на ее лице читалось то же.
– Но если бы вы были подругой жертвы того, кто называл себя Учителем Свободы, вы, возможно, знали бы, чему он учил, и представляли бы его внешность по словесным описаниям. Но, уверяю вас, такие описания никому еще не помогли опознать человека, которого вы не видели собственными глазами. Кроме того, мне известно, что Учитель Свободы появлялся только перед своими последователями – и больше ни перед кем. Это так?
Леся прикусила губу, на ее глазах заблестели слезы. Юлия порывисто обняла девушку:
