– А почему нет? – согласился Ковшов. – Мы с вами к дежурному пройдем. Мне же Колосухину позвонить надо, сами говорили.
– Точно, – обрадовался Серков и первым выскочил из машины, остановившейся у ворот прокуратуры области.
Когда они поднялись на второй этаж и Ковшов начал накручивать диск телефона, майор выпроводил дежурившую старушку в коридор и с мрачной физиономией быстро вернулся назад.
– Данила Павлович, в интересах дела должен поделиться с вами одной деликатной закавыкой.
– Конечно, конечно.
– Лейтенант Волошин, обнаруживший труп, как я уже докладывал, действовал в рамках операции…
– Это я понял.
– Мы разрабатывали этого попика, как выразился Шаламов.
– Убитого?
– Именно. Были подозрения о его причастности к банде, занимавшейся грабежами. Или он интригу какую с ворами затевал?..
– Даже так?
– Но это пока версия. Церковнослужитель этот определенно якшался с каким-то темным элементом… Замечались за ним странности. А тут, похоже, должен был с кем-то из них встретиться. Что-то передать или, наоборот, получить.
– В склепе?
– Ну да, в церкви, в склепе… Где получится. Нам оставалось догадки только строить.
– А цель?
– У нас пока по этому поводу одни инсинуации, – хмыкнул Серков. – Но на… попика этого подозрения были. И на тебе! Его и грохнули…
– А после убийства подозрения, значит, исчезли?
– Кто его знает.
– Тогда в чем дело?
– Дело будет вести прокуратура. Как я понял, скорее всего Колосухин поручит его Шаламову или кому-нибудь из старших следователей аппарата. Во всяком случае Марасев будет ходатайствовать об этом перед Игорушкиным.
– Ну так и ходатайств никаких не надо. Дело наше. А с учетом того, что ваш сотрудник еще и важный свидетель…
– И я к этому клоню, Данила Павлович.
– Вы о чем?
– Мой сотрудник замешан. В некотором роде…
– Разберемся, Валентин Степанович. Кстати, с вашей, надеюсь, помощью.
– Об этом и прошу. За Волошина я ручаюсь. Молодой, но исключительно перспективный опер. Честный парнишка.
– Разве я высказал повод для сомнений?
– Задержанный молчит. Дал понять Волошину, что без священника церкви говорить ничего не будет.
– Известная позиция.
– Дело в другом. Там суматоха большая.
– Где? В церкви?
– Ну, конечно. Церковники епископом своим главным грозятся. Его сейчас переполошат. А он такой конфликтный, по пустякам в Москву жалуется, к самому патриарху вхож.
– Вот как?
– Бывало всякое. На собственной шкуре убедился. Этим же уполномоченный специальный должен заниматься? По вопросам религии? Вот и разодрались они между собой. Епископ на нашего уполномоченного в Москву нажаловался. Не сам, конечно. Верующих подговорили. Те в столицу мотались с челобитной! Шум подняли!
– Поделом?
– Кое-что подтвердилось.
– Значит, прав был епископ!
– Да прав, прав. Но к чему шум-то подымать!
– А вам-то за что досталось?
– А нас везде!.. – вырвалось вгорячах у майора, но он вовремя сдержался и закончил потише. – Мы же глаза и уши.
– Тогда понятно, – пожал плечами Ковшов. – Однако окажись вы в их ситуации?..
– Ну, то, как говорится, миновало. Я боюсь, и здесь грома нам не избежать.
– Надо полагать.
– Чует мой нос бурю.
– Я фаталист, Валентин Степанович.
– Следователя бы помудрей, – вернулся майор к своим заботам. – Сейчас же с Колосухиным будете говорить.
– Есть конкретные кандидатуры?
– Шаламова бы?..
– А в машине он вам докучал?
– Пустяки. Мужик он крепкий, а то попадет какой-нибудь, начнет тягомотину.
– Исключено. На контроль возьмем.
– Да знаю я этот контроль! – в сердцах сказал Серков и тут же поправился. – Все, конечно, так. Но Шаламов все же криминалист, и опыт у него…
– Хорошо, буду просить, – кивнул после некоторого раздумья Данила. – А вот потому, что он криминалист, Колосухин и будет против. Игорушкин запретил конкретные уголовные дела криминалисту поручать. Ему областью заниматься некогда. Его задача следователям в районах помогать. Висяки раскручивать бородатые.
– Одно дело-то можно…
– А вы знаете, сколько нераскрытых убийств в области, Валентин Степанович?
– Ну, сводки читаем… Но такого, чтобы священника убивали, еще не было, Данила Павлович.
– Такого нет, – и Ковшов смолк, услышав, наконец, что вызываемый им абонент освободился; до этого пипикали короткие гудки в трубке – заместитель прокурора области с кем-то разговаривал.
Когда они спускались вниз, майор, все время поглядывающий на Ковшова, не выдержал, спросил:
– Ну как?
– Игорушкина на месте нет. Занят другими вопросами. Поедем на место этим составом. Старших следователей и важняков пока беспокоить не будем, районных тоже.
– Уже кое-что, – посветлел майор. – А вот и Владимир Михайлович нас поджидает.
Шаламов покуривал возле «уазика», о чем-то мирно беседуя с шофером.
– Вперед и с песней? – кивнул Ковшов приятелю.
– Получил ценные указания? – не упустил момента подколоть его тот, занимая прежнее место в машине.
– Виктор Антонович распорядился больше никого не брать.
– А районников?
– Обойдемся.
– Значит, расхлебывать нам до конца?
– Начальство решит потом. Игорушкина на месте нет.
– Знамо дело, нам.
– А мы на что, Владимир Михайлович? – заулыбался Серков, обернувшись, и кивнул шоферу. – Гони, Сашок, к храму.
– От вас пользы, как от козла молока, – нахмурился Шаламов. – Неделю побегаете, а там сгинете. Знаю я оперов.
– Обижаете, Владимир Михайлович. За милицией, может, и водятся такие грешки, а мои орлы не подведут. Пока все точки не расставим…
– Ладно. Ловлю на слове. Вашими молитвами…
Ковшов не мешал их «объяснениям в любви», размышляя над услышанным от заместителя прокурора области, хотя Колосухин и был, как обычно, лаконичен. Озадачивала неординарность ситуации. Выходило, что они еще до трупа не добрались, а высшие лица области уже все на уши поставлены. Генерал Комитета Марасев доложил Боронину в обком партии, Торину в облисполком и в прокуратуру. Событие действительно чрезвычайное. Даже из того, что поведал майор, видно невооруженным глазом. Но все ли он поведал? Гэбэшники не могут без секретов. Своих тайн они не открывают никому. Однако самое неудовлетворительное было то, что на месте происшествия, кроме опера Волошина, никто еще не был. Даже они, которым поручалось это сделать, не знали толком ничего. Объективности никакой, а наверху уже все известно…
