И только после всего переговоренного Максинов вспомнил про Анищенко. Совсем забыл про Сидорыча, а ведь тот еще работал?..
Так непросто, вопреки его надеждам, воздвигалась система.
И сегодня предстояло нового человека в его системе, того самого, выстраданного, полученного в подарок от самого Боронина, попробовать уже в деле. Сараскин готовил по его поручению вопрос на коллегию.
Новичок доложился хорошо. Единственное претило: мягкость и интеллигентность сквозили в каждой фразе, он деликатно обходил персоны, не расставлял точек, будто приглашая другим домысливать, рассуждать, соглашаться или постоять за свое. Он чем-то напоминал ушедших в отставку «отцов», особенно Лудонина. Тот тоже с уголовниками чуть ли не в смокинге беседовал и стул предлагал. Но эти манеры не особенно смущали генерала. Известно, откуда к ним птичка залетела, что-что, а командный голос прорежется со временем.
И все-таки он не утерпел, пока слушал, послал кадровика за личным делом Сараскина: второпях и не взглянул, на кого бумаги подписывал. Глянул, когда кадровик нагнулся над ним, услужливо отыскав анкету, – не ошибся! Не из работяг был новичок, ну да ладно… Обломается.
По обыкновению проверил: несколько раз перебил, сам задал вопросы, на которые и ответы знал. Новичок не смутился, ответил, как следовало, в точку. Не ошиблись они с Борониным, хорош бывший заместитель Всечастного…
– Давайте, Владимир Ильич, послушаем начальников следственных подразделений райотделов, – после этих фраз генерала, казалось, в зале пригнули головы, как двоечники в школе при вызове к доске. – Может быть, у них есть предложения по улучшению положения? Хочешь не хочешь, а раскрывать преступления надо всем.
Генерал ждал. Смельчаков не находилось.
– Есть желающие объясниться?
И желающих не было.
– Начнем с главного нашего района, особенно прославившегося негативом, – Максинов развернулся к лысому, с глазами навыкате майору, тот начал краснеть лицом. Но поднялся другой, сидящий рядом, капитан милиции, лобастый, кудрявый и нагловатый.
– Можно мне, товарищ генерал?
Лучше бы он сидел.
– Потом, Митрофанкин, – отвел его рукой Максинов.
– Я начальник отделения, мне и отвечать, – не слушая его, капитан уже шел к трибуне.
Максинов знал этого бесшабашного, случалось распекать за какое-то дело, но тот не дрогнул, не стушевался и даже упрекнул самого генерала. Об такого зубы обломаешь в один раз. В системе такие были редки, но натыкался порой на них Максинов, а кадровик доложил, что между собой они его прозвали Максом. Против прозвища он ничего не имел; как у древних римлян, там тоже императоров по фамилиям не величали, все: Тит, Цезарь, Красс. Пусть будет у них свой Макс.
Митрофанкин сразу начал ругать всех и вся, в особенности сыщиков, но его громы и молнии, если внимательно прислушаться, сводились к тому, что в райотделе попросту нет хороших оперов, прежних разогнали, а тех, что набрали, учить надо. С такими краж пустячных не раскрыть, не то чтобы преступлений посерьезнее.
Максинов понял – этого не прошибешь апломбом, для него авторитетов нет; Митрофанкина надо гнать с трибуны, иначе совсем в другую колею уведет коллегию.
– Вы мне ответьте, – перебил он капитана, – долго будете еще с бандой «санитаров» возиться, или и она не по силам?
– Товарищ генерал! – Митрофанкин зло блеснул глазами. – Меня кто-нибудь слушает в зале? Сыщиков нет в районе, я своим план мероприятий представил, а толку?
– Бумагу, значит, накатал! – повысил голос Максинов. – Бумажками обвешался!
– У себя в отделении я с двумя эпизодами преступной деятельности этой банды мучаюсь, а в других районах также в одиночку бьются, как рыба об лед! Кто будет дела объединять? Или им отдайте, или мне. Панова здесь же! Решать надо!
– Я решу! – Максинов поднялся, побагровел лицом. – А вы садитесь, капитан. Толку от вас никакого на местах. Значитесь только начальниками, а пользы никакой!
– Расширяйте тогда наши полномочия, – не унимался Митрофанкин, похоже, джинна выпустили из бутылки, он и генерала не замечал. – Или указания дайте. Я бы Екатерине Михайловне дела сбагрил, у нее последнее преступление было, пусть и ловит бандитов.
– А у вас первые два! – вскочила, не утерпев, Панова в зале. – У вас больше!
– Панова! – рявкнул Максинов. – На трибуну захотелось? Прошу!
– Я с места, товарищ генерал.
– Нет уж, – генерал не прощал перебранок на совещаниях. – Прошу!
Панова застыла под его пристальным взглядом, затем дрогнула и заторопилась, заспешила по залу вперед.
– Только по существу. Воду не толочь. Когда бандиты будут на скамье подсудимых?
– Товарищ генерал…
– У меня от этих «санитаров» телефон не остывает! Долго они будут бегать безнаказанно?
– Товарищ генерал…
– Вы по существу. Не молчите.
– У меня следователей в отделении два человека…
– Что?
– А дел три десятка на каждого…
– Вы о чем? Я что вас спрашиваю?
– Вакансии по следователям не заполнены…
– Я их сокращу, чтобы голова у вас не болела. Садитесь!
– Товарищ генерал…
– Слушаю я всех вас и удивляюсь, – Максинов больше и не глядел на Панову. – Детский сад, а не милиция! Вам не стыдно? Товарищи офицеры! Не можете работу свою организовать. Ну что ж. Я сам нашел вам человека, чтобы учил следствием руководить!
Максинов остановился, обвел весь зал взглядом, как будто отыскивал кого-то, не нашел, повернулся в президиум и, нагнувшись к Сараскину, сидевшему рядом с ним, положил руку ему на плечо. – Вот! Нашел!
Сараскин покраснел, попытался подняться, но рука генерала крепко впечатала его в стул.
– Найду и другого, – опять обратился в зал Максинов, разыгрывая сцену. – Майор Курасов! Николай Егорович!
В зале с передних рядов подскочил на ноги и вытянулся высокий красавчик.
– Пройдите к нам. Я вас представлю.
Курасов взлетел к трибуне.
– Вот человек, который научит вас бандитов ловить!
По залу побежал шепот.
– Кто такой?..
– Откуда?..
– Из прокуратуры! Не знаете разве?..
– Игорушкина человек… Прокурором в следственном отделе работал…
– Каким прокурором? Что вы говорите?…
– Заместителем начальника отдела…
– Вот как?..
– Какая разница? Одного из областного суда перетащили, этого – из прокуратуры области…
– Теперь будет дело…
– Учить начнут…
