– Аргентум же вшался за это дело! – крикнул из-за спины Порохова Тимоня. – Шкашал, что у него еврей ешть опытный. Не выгорело?
Все уставились на Серебряного. Тот, почувствовав неладное за столом, оторвал голову с расставленных локтей, увидел крест и долго не сводил с него глаз, сознание медленно возвращалось к нему.
– Что молчишь? – врезался в него буравчиками глаз Порохов.
– Тот крест, – открыл, наконец, рот Серебряный. – Тот. Я сдавал Арону.
– А где ожерелье? – не отводил глаз Порохов.
– Где?
– Я спрашиваю, где?
– Там… Где ты крест взял.
– Я взял?
– Ну… Не знаю… Кто его принес? – Серебряный трезвел на глазах, он уже выпрямился, потянул руки к кресту, но Порохов успел убрать его.
– Ожерелья нет, братаны! – тихо сказал он, раскачивая крестом. – Ожерелье, которое Рубик добыл с Хабибой и Седым, у ментов. А вот это нам осталось.
– Как? – вскочил Рубик на ноги.
Седой и Хабиба не сводили глаз с Порохова.
– С кем ты договаривался, Аргентум? – Порохов уставился на Серебряного. – Кому сдавал вещи?
– Я сдавал.
– Кому?
– Арону, я же сказал… Помощник еще у еврея старого был. Слизняк из ломбарда… Надежные люди. Мне рекомендовали. Салих Арона знает, как родного…
– Племянника Арона убили, – еще тише, почти прошептал Порохов, но слышали все. – Искали наш товар. Крест Арону племяш успел вернуть, а ожерелье менты при осмотре трупа нашли. Трупа этого самого племяша!
– Где? – вытянул голову вперед Аргентум.
– Интересно? – Порохов так и не сводил с Серебряного глаз. – А чего это ты так интересуешься?
– Ну не тяни, Эд! – не выдержав, запрыгал Тимоня. – Где? Где нашли?
– А ты чего лезешь? – оттолкнул его Порохов. – В тайнике! Вот где. Мужики действительно надежные были. Только подловил их кто-то.
Порохов опустил голову вниз, окружающие потеряли для него интерес.
– А как же крест? – не терпелось уже Хабибе.
– Крест мне Арон вернул. Не берется он с нами дальше дел водить.
– Жив Арон? – тихо спросил Серебряный.
– Что? – вскинул голову Порохов. – Что ты спросил?
– Одного племяша грохнули? – Серебряный тупо смотрел в пустой стакан, потом отставил его, потянулся за бутылкой.
– Вчера Арона тоже мертвым нашли, – перехватил руку Серебряного Порохов и заглянул ему в глаза. – Причина смерти пока неизвестна. А тебе не жаль своего друга, старого Арона?
– Нашел друга! – хмыкнул тот. – Только цацки сдать. А так он мне даром не нужен. Я его и знать не знал. Твое же поручение, Эд?.. Или не ты меня просил? Чего ты на меня пялишься?
– Рыжим убийца был, – приблизил через стол лицо к Серебряному Порохов.
– Мало рыжих, что ли? – Серебряный не смутился. – Вот Тимоня наш! Рыжей его не сыскать!
– Чего ты! – взвизгнул Тимоня.
– А чего? Ты все с тех цацек глаз не сводил! – Серебряный ожил, осклабился в ухмылке. – Видел я, как ты зыркал, когда обсуждали, кому товар нести сдавать.
– Ну и чего? – Тимоня покраснел, засопел носом.
– Ты же своих покупателей предлагал! – Серебряный ухватил Тимоню за грудки, подтащил к себе. – Говорил, у них деньги большие есть.
– Пушти! – вырывался Тимоня. – Эд, шкаши ему! Чего брешет?
– Отпусти, – Порохов ударил Серебряного по рукам. – При мне он был всегда. И в Баку мотался. Расскажи-ка лучше сам о себе…
– А что я? – не смутился Серебряный. – В запое был. Спроси своего адъютанта. Где он меня отыскал, когда сюда звать прибегал?.. И вообще!.. Что за разборки? Чего это ты среди своих рыщешь?
В дверь постучали.
– А кто дверь закрыл? – Серебряный вскочил из-за стола. – Братцы! Чего это такое?
От ударов и толчков дверь не выдержала и распахнулась. На пороге стояла Ксения. С темноты она щурилась на свет, даже глаза закрыла руками.
– Ты чего здесь забыла? – вспыхнул Порохов.
– Вот вы где, – вошла в комнату она.
– Чего тебе? – Порохов поднялся над столом.
– Водку пьете? – Ксения разглядывала компанию. – А я думала, вы здесь с бабами.
– Кто тебя звал? – Порохов обернулся к Тимоне. – Отведи ее домой.
– Нет. – Ксения была пьяна, но не настолько, чтобы не понимать происходящего. – Я тоже выпить хочу.
– Веди ее! – Порохов нахмурился на Тимоню. – Чтоб мигом!
Паренек бросился к Ксении, начал подталкивать ее к двери. Та упиралась, цеплялась за все, что попадалось ей под руки; загремели, падая, табуретки, лопаты в углу у двери. Тимоне не удавалось сладить с женщиной, он боялся причинить ей боль, осторожничал.
– Гони ее, Тимоня! – рявкнул, не сдерживаясь, Порохов. – Седой! Помоги ему! Доведите до дома и заприте на ключ.
– Меня на ключ? – закричала, отбиваясь из последних сил, Ксения. – Водку жрете? Дела обсуждаете? Бабу, значит, с икрой своей поганой к черным послали! Подолом прикрылись! Давалку дешевую нашли? А как водку, так нельзя?
Она вырвалась и упала на пол.
– Не уйду никуда!
– Оставь ее, Тимоня! – Порохов осел в кресло, опустил голову.
– Чего, Эд? – подскочил к нему Тимоня. – Мы ее мигом шейчаш. Шедым-то быстро…
– Не надо.
– Чего ты?
– Пошли все!
– Чего? – не понял Тимоня.
– Пошли вон отсюда! – рявкнул Порохов. – Все вон!
Ничего не понимая, компания, понурившись, поднялась из-за стола, затопала к двери на выход. Оборачиваясь, посматривали на командира.
– Семейные разборки, – хмыкнул Серебряный. Налил водки и выпил полный стакан, не закусывая.
– Жорик, задержись, – поднял голову Порохов и подозвал Тимоню.
Тот лихо развернулся от двери, шмыганул к Порохову. Порохов подождал, пока все выйдут, шепнул:
– Глаз не своди с Аргентума. Понял?
– Понял, – выпятил тот глаза на лоб.
– И сейчас за ним беги. Чтоб тихо!
– Ну и что ты приперлась? – хмуро спросил Порохов, когда они остались одни.
– Тебя искала.
– Чего меня искать? Водку ты искала, а не меня.
– Пусть водку. А ты спрятал все?
– Спиваешься ведь. Посмотри на нее, Жорик. Скажи ей. Меня она уже не понимает.
