– Завтра утром я встречаюсь с Аристосом Николадесом.
– Аристосом? – Стелла нахмурилась. – Зачем?
– Чтобы обсудить экономический союз взамен того, который мы собирались заключить с Ажиеро.
Сестра Ника выглядела шокированной.
– Но он же настоящий дьявол.
– Он стал необходим нам теперь, когда Никандрос разорвал отношения с Ажиеро, – нахмурился король Грегориос. – И скоро мы увидим, как всякий сброд наводнит его казино, которые он откроет на острове.
Ник холодно посмотрел на отца:
– Мне кажется, сейчас не время и не место обсуждать это. Я встречусь с Аристосом, и мы заключим с ним договор. Акафиния должна быть защищена, и это главное.
Его отец покачал головой:
– Мы еще пожалеем об этом. Будь Атамос жив, все было бы по-другому.
– К несчастью, он мертв. И теперь я принимаю решения.
Король Грегориос что-то пробурчал себе под нос и принялся за еду.
Королева Амара, всегдашний миротворец, спросила Софию, что она наденет на прием по случаю помолвки. А Ник выключился из общего разговора, с трудом сдерживая кипевшую в нем ярость.
София отказалась от кофе и десерта, не менее чем Ник горевшая желанием покончить со всем этим. Она договорилась со Стеллой встретиться наутро за завтраком, чтобы обсудить предстоящий прием. После чего они с Ником пожелали всем спокойной ночи.
И на этом, к счастью, все закончилось.
Тишина в их апартаментах была гнетущей. Ник налил себе виски и вышел на террасу. Он стоял, глядя на залитый лунным светом сад, и его напряженные плечи явно давали Софии понять, чтобы она держалась подальше.
Ей следовало бы пойти принять ванну. Но ее переживания из-за Ника были сильнее здравого смысла.
Она сбросила туфли и присоединилась к нему на террасе.
– Извини, что отец был так груб с тобой, – сказал Ник. – Это было недопустимо. Но смерть моего брата сильно потрясла его.
– Вы не очень-то с ним ладите.
– Блестящая догадка с твоей стороны.
– Мне жаль, что так получилось с Ажиеро, – тихо сказала София.
Он искоса взглянул на нее:
– Сделанного не вернешь.
София решила проигнорировать злобную насмешку, прозвучавшую в его словах. Сейчас было не время выяснять отношения.
– Что случилось сегодня, Ник?
Он повернулся к ней:
– Почему бы не избрать другую тему для разговора? Эта уже стала мне надоедать.
София молча смотрела на него. Он приподнял бровь:
– Как я и говорил, Идас спровоцировал меня. Половина из того, что он говорил, была неправдой, но я не мог отреагировать должным образом, потому что мои советники не располагали нужной информацией. Мы были не готовы.
– И ты взорвался?
– К несчастью.
Последовало долгое молчание.
– Я думаю, что не только твой отец не может примириться со смертью твоего брата, – наконец тихо сказала София. – Это был большой удар. Тебе нужно время, Ник. Чтобы пережить это.
Ник мрачно взглянул на нее:
– Мне не нужны советчики, София.
– А мне кажется, что нужны. Ты сегодня был похож на пороховую бочку, готовую взорваться при малейшей провокации.
Он сжал челюсти:
– Мне кажется, с меня хватит на сегодня. Это была ошибка. Мы все совершаем их время от времени.
– Верно, – согласилась София. – А в чем причина антагонизма между тобой и твоим отцом?
– Мы никогда не ладили.
– А твой брат с ним ладил?
Ник с яростью посмотрел на нее:
– Я уже сказал, что мне надоела эта тема.
– Значит, тебе можно, а другим нельзя?
– Ты о чем?
– В ту последнюю ночь в Нью-Йорке ты разобрал по косточкам всю мою жизнь. Ты указал мне на вещи, на которые у меня не хватало мужества взглянуть непредвзято. А теперь ты боишься, что я сделаю то же самое с тобой?
– Я и так смотрю на вещи непредвзято, – прорычал Ник. – Сегодня я вышел из себя. Прости, если я не в состоянии сдержаться, когда мне без конца швыряют в лицо обвинения, что мой брат поступил бы по-другому.
– А у вас с братом были разногласия?
Ник поджал губы:
– Мои взгляды на то, как управлять этой страной, прагматичны и прогрессивны. А отец и Атамос предпочитали жить по старинке. Цепляясь за традиции и идеалы, которые больше не имеют смысла.
София посмотрела на его заострившееся лицо, на темные круги под глазами. Это был новый король с грузом ответственности за всю страну, все еще пытающийся нащупать почву под ногами в той роли, которую он сам для себя не выбрал бы.
– Той ночью в Нью-Йорке ты сказал, что я смотрю на вещи философски. На смерть моего отца. Но я тоже была в ярости. Долгое время. Я не могла понять, почему его забрали у меня. И я очень долго не могла примириться с этим. Тебе тоже понадобится время.
– Смерть твоего отца была несчастным случаем. А смерть Атамоса была бессмысленной и эгоистичной. Он сел в эту машину и погиб из-за женщины.
– А авиакомпания могла должным образом провести технический осмотр самолета моего отца. Если бы я всю жизнь терзалась этой мыслью и искала виновных, я стала бы ожесточенной и злобной. Не делай с собой этого, Ник.
– Это разные вещи.
– Почему?
– Потому что мой брат играл с тем, что ему не принадлежало! – Голос Ника поднялся почти до крика. – Он был наследником трона. И он поверг мою страну в кризис, не думая о последствиях.
– И из-за него ты оказался в своем теперешнем положении.
Последовало молчание. Холодная злость в голубых глазах Ника сменилась горячей яростью, и сердце Софии забилось быстрее.
– Я не жалею о той роли, которая мне выпала, София.
– Я этого и не говорила. Я просто сказала, что было бы вполне понятно, если бы ты чувствовал негодование из-за того, что вся твоя жизнь перевернулась.
– Мне не нужны твои понимание и сочувствие. Что мне нужно от тебя, так это поменьше осложнений.
София вздернула подбородок:
– Чтобы создать теперешнее конкретное осложнение, нужны были двое.
Он окинул ее намеренно оценивающим взглядом, от которого Софию бросило в жар.
– И мы славно над этим потрудились, не так ли? Такое утешение я готов от тебя принять. В противном случае отправляйся спать.
София смотрела на него, приоткрыв рот. Без сомнения, ему было больно. Его мучили призраки, которых она едва коснулась. Но того, что он предлагал, не случится.
