– А вы, графиня? – с вызовом спросила София. – Были бы вы счастливы, выйдя замуж по политическим соображениям? Зная, что мужчина делит с вами постель только по необходимости? Я бы не смогла с этим смириться.
Графиня резко вздернула голову:
– А разве предпочтительнее вынудить мужчину жениться, забеременев от него? Что еще могло бы заставить его разорвать союз с нашей семьей? – Она покачала головой. – Страсть горит ярко, но быстро угасает. У меня достаточно жизненного опыта, чтобы понимать это. И я была бы вполне удовлетворена браком по расчету. Так что, София, вам пойдет на пользу один совет. Забудьте свои идеалистические мечты и посмотрите правде в глаза.
Идеалистические мечты? София чуть не рассмеялась, если бы ей не было так больно при мысли о том, как это далеко от действительности. Она резко повернулась и направилась в бальный зал. Если бы она задержалась еще ненадолго, она, безусловно, вписала бы свое имя в список персон, не принятых в обществе Акафинии. Если она уже не была в этом списке.
Глава 8
Было уже раннее утро, когда Ник и София распрощались с последними гостями, стоя на парадном крыльце. Ник обнимал Софию за талию, и по тому, как она была напряжена, понимал, что сегодня его ждет еще одна битва. Он читал это в каждом враждебном взгляде, который София бросала на него в течение последних нескольких часов.
Его невеста была несчастлива. Отчаянно несчастлива. И хотя Ник не мог винить ее в этом, учитывая прием, который оказало ей светское общество Акафинии, он все же ожидал, что она сумеет держать удар. София всегда была стойкой. Это было одно из качеств, которые привлекали его в ней.
Проводив гостей, Ник и София поднялись наверх в свои комнаты. По дороге София сбросила его руку со своей талии и пошла вперед. Ее щеки раскраснелись, волосы растрепались, спина была напряжена. Но при этом она казалась самой ослепительной женщиной в мире, пламенным соблазном, в огне которого любой мужчина был бы счастлив сгореть.
Включая Аристоса Николадеса. Ник видел, что он был просто околдован его невестой.
София распахнула двери в их апартаменты и направилась в спальню. Сев на кровать, она сбросила туфли и швырнула их в сторону шкафа.
Ник последовал за ней, снимая на ходу свой мундир и ослабляя узел галстука.
– Итак, они сурово обошлись с тобой. Ты заранее знала, что так и будет. Мы тебя к этому готовили. Так почему ты позволила им так себя расстроить?
Ее глаза потемнели.
– Это было не суровое обращение. Это была кровавая баня. Они раздавили меня, Ник. Я унижена. Нет, это слабо сказано. Я чувствую себя… уничтоженной.
Он прищурил глаза:
– Мне кажется, ты преувеличиваешь.
– Преувеличиваю? Я пыталась подыграть им всем, несмотря на их высокомерие. Я смеялась над их «элитными» шутками, делала вид, что интересуюсь крикетом и переживаю из-за того, что традиция чаепития уходит в прошлое, и все это время наталкивалась на кирпичную стену.
– Тебе нужно успокоиться, – тихо сказал Ник, глядя на ее вздымавшуюся грудь и опасаясь, что она доведет себя до панической атаки. – Не все были нелюбезны с тобой. Некоторые из наиболее влиятельных представителей акафинского общества были предельно доброжелательны.
– Я могу пересчитать их по пальцам.
София начала вытаскивать шпильки из волос и швырять их на кровать.
– Достаточно, – хмуро сказал Ник. – Они это переживут.
Она бросила на него презрительный взгляд горящих черных глаз.
– Знаешь, что сказала мне твоя графиня? Что я никогда не буду признана в обществе Акафинии, потому что я не одна из вас. Что ты должен был выбрать женщину, которая понимает все тонкости того, с чем тебе придется сталкиваться, а не такую, которая снизит твою популярность.
Ник нахмурился:
– Она это сказала?
– И это еще не самое интересное. Она заявила, что я не думала о твоих интересах, когда забеременела, чтобы женить тебя на себе. Что ты осознаешь свою ошибку, связав себя с таким ничтожеством, как я.
Он сжал губы:
– Бог мой, София, это слова женщины, которая испытала унижение. Ажиеро должны защищать свое доброе имя. Я не оправдываю ее за то, что она напала на тебя, но ее можно простить за этот промах.
– Промах? Она специально разыскала меня. Я избегала ее весь вечер.
Это удивило его. Он вздохнул, проведя пятерней по волосам:
– Мне действительно очень жаль. Хотел бы я, чтобы сегодняшний вечер прошел иначе. Но со временем все уладится, обещаю тебе.
София вытащила последние шпильки из волос, и длинные шелковые пряди рассыпались по ее плечам. Подняв голову, она мрачно посмотрела на Ника.
– Чего ты хочешь от меня, Ник? Я согласилась на эту свадьбу. Я отказалась от своей жизни. И ты продолжаешь требовать от меня еще большего.
– Я хочу, чтобы ты перестала бороться с тем, чего нельзя изменить. Этим ты только осложняешь себе жизнь.
– В то время как ты хочешь, чтобы все было тихо и гладко.
Почувствовав горечь и отчаяние в ее словах, Ник глубоко вздохнул:
– София, если ты позволишь им уничтожить тебя, значит, это они имеют власть над твоей жизнью, а не ты. Ты не должна позволять им сделать это.
Она вскинула голову:
– Я сильнее, чем они!
– Это правда, – согласился Ник, садясь на кровать рядом с ней. – Ты покорила меня своей силой. Так используй ее сейчас. Создай лучшую коллекцию одежды, которая заткнет им рты. Стань настоящим дизайнером, как ты всегда и хотела. Уважение окружающих придет, когда ты покажешь им, какая ты на самом деле.
– Тебе легко говорить. А мне страшно. Я чувствую себя потерянной, Ник. Я не знаю, смогу ли идти до конца. И все это при том, что мы еще не берем в расчет ребенка.
– А ты никогда не задумывалась, что чувствую я? Все это тоже ново для меня, София. Я пытаюсь найти собственный путь. И все это учитывая постоянные нападки в прессе, которая не перестает сравнивать меня с отцом и братом и старательно фиксирует все мои промахи. В этой ситуации мне остается только верить в себя. Верить в то, что я смогу управлять этой страной и способствовать ее процветанию. И я не могу позволить себе сомневаться и менять свои решения. София опустила голову:
– Мне нужна твоя поддержка. Я хочу слишком многого?
Ник покачал головой:
– Совсем нет. Но ты должна сама говорить мне, когда тебе страшно. Когда ты чувствуешь, что не можешь больше нести этот груз. Я ведь не могу читать твои мысли.
В ее глазах вспыхнул огонь.
– Но за последние несколько недель я вижу тебя не более одного часа в день, большей частью за обедом с твоей семьей. Может быть, мне следует записываться к тебе на прием?
