День уже полностью вступил в свои права. Стало светлее, но улицы выглядели более грязными. Теперь по ним двигался сплошной поток людей, повозок и фургонов. Рабочие, группами и по одиночке, направлялись на предприятия и в мастерские – одни опустив вниз голову, другие оживленно беседуя друг с другом. Действительно ли здесь витало в воздухе напряжение, задумалась Шарлотта, или это разыгралось ее воображение, поскольку она знала историю этого района и испытывала страх? Женщина инстинктивно придвинулась к Сэмюэлю.
Они шли на север по Хай-стрит. Инспектор сказал своей спутнице, что им нужно попасть на Брик-лейн, поскольку Питт каждое утро ходил по ней на работу. Это был Уайтчепел, и Шарлотта подумала о том, что означало это название в буквальном смысле
[13] и как оно не подходило к этой мрачной, промышленной зоне с ее узкими улицами, пылью, серыми, разбитыми окнами домов, темными аллеями, трубами, изрыгающими черный дым, запахом канализации и навоза. Ужасная история этого района лежала так близко к поверхности, что вызывала боль в сердце.
Телман шел быстро и, казалось, ничем не выделялся среди рабочих, спешивших на сахарные заводы, в пакгаузы и на верфи. Миссис Питт приходилось семенить рысцой, чтобы поспевать за ним, – но, вероятно, здесь это было вполне приемлемо. В это время дня женщины и мужчины не расхаживали, подобно влюбленным парочкам.
Послышался взрыв раскатистого смеха. Кто-то разбил бутылку, и звон стекла произвел на Шарлотту крайне неприятное впечатление. Он ассоциировался не с утратой чего-то полезного, как она восприняла бы его дома, а с изготовлением смертельно опасного оружия с острыми, неровными краями.
Они достигли Брик-лейн, и Телман остановился. Сначала его спутница не поняла почему, но потом, с замиранием сердца, увидела Питта. Он неторопливо шел по противоположной стороне улицы и в отличие от других вертел головой из стороны в сторону, прислушиваясь и присматриваясь. Одет Томас был неряшливо. Рваное на спине пальто, как всегда, висело на нем мешком; вместо прекрасных новых ботинок, которые дала ему перед отъездом Шарлотта, на нем были старые башмаки с отстающими подошвами и бечевкой вместо шнурков, а поля его шляпы были изодраны. Супруга узнала его только по походке.
Когда Томас обернулся и увидел их с Сэмюэлем, его взяла оторопь, и он застыл на месте. Он не ожидал увидеть свою жену здесь и, вероятно, даже не думал о ней. Но очевидно, что-то в ее позе привлекло его внимание. Шарлотта двинулась вперед, но Телман схватил ее за руку. Сначала она возмутилась и попыталась вырвать руку, но потом остановилась, поняв, что если побежит через улицу, то привлечет внимание к себе и мужу. Окружавшие их люди знали Питта и стали бы спрашивать у него, кто она такая. Что бы он им ответил? Это породило бы сплетни, ненужные вопросы…
Миссис Питт остановилась, поставив одну ногу на бордюрный камень. Ее лицо залила краска смущения. Томас не спеша пересек улицу, уклоняясь от повозок и пройдя между подводой и ручной тележкой уличного торговца. Приблизившись к жене и бывшему помощнику, он кивнул Шарлотте и заговорил, делая вид, будто обращается только к Телману.
– Что вы здесь делаете? – тихо спросил он дрожащим от волнения голосом. – Что-нибудь случилось?
Шарлотта пристально посмотрела на него, стараясь запомнить каждую его черточку. Он выглядел усталым. Лицо его было тщательно выбрито, но кожа имела сероватый оттенок, а вокруг глаз виднелись круги. Женщине страстно, до боли в груди, захотелось утешить его, забрать домой, в теплую, чистую кухню, пропитанную запахами свежевыстиранного белья и вымытого дерева, в тишину сада с его ароматами сырой земли и скошенной травы, за закрытые двери – на несколько часов, в течение которых она могла бы держать его в своих объятиях.
Но прежде всего Шарлотта хотела продемонстрировать всем, что он был прав, доказать это, исцелить старую рану, причиненную позором его отца. Она была разгневана, уязвлена, беспомощна и не знала, что сказать, как объясниться с супругом, чтобы он обрадовался ей, как радовалась она сама, что находится рядом с ним, видит его, слышит его голос…
– Много чего случилось, – так же тихо ответил Телман.
Он называл Томаса «сэр», только когда проявлял дерзость, и поэтому ему не нужно было следить за своим языком, чтобы ненароком не выдать бывшего шефа.
– Я не знаю всего, и поэтому пусть лучше с вами поговорит миссис Питт, – добавил инспектор. – Но кое-что вам просто необходимо знать.
Бывший суперинтендант уловил нотки страха в голосе коллеги, и его гнев моментально испарился. Он перевел взгляд на Шарлотту. Ей очень хотелось спросить его, как у него дела, всё ли в порядке, в каких условиях он живет, каковы его отношения с хозяевами, достаточно ли у него подушек, чем он питается и хватает ли ему еды. Но главное, ей хотелось, чтобы он знал, что она любит его и что испытываемое ею одиночество и тоска по нему гораздо болезненнее, чем можно было ожидать. Что ей так не хватает их совместного веселья, разговоров, сопереживания, прикосновений да и просто ощущения его присутствия.
Однако вместо этого Шарлотта заговорила о том, что многократно мысленно повторяла про себя, готовясь к встрече с мужем. Она старалась быть как можно более краткой и деловой.
– Я навещала вдову Мартина Феттерса… – начала она и, не обращая внимания на изумленное выражение на лице Питта, поспешила добавить, чтобы тот не успел прервать ее, – поскольку хотела выяснить, почему он был убит. Этому должна была быть причина…
Женщина замолчала, поскольку к ним приблизилась группа работниц завода, которые громко разговаривали и рассматривали Томаса, Сэмюэля и Шарлотту с нескрываемым любопытством. Телман с беспокойством переступил с ноги на ногу, а Питт отступил на шаг в сторону, создавая видимость, будто Шарлотта является спутницей инспектора. Одна из женщин рассмеялась, и они прошли мимо, а за ними по улице прогрохотала тележка, груженная овощами. Не стоило оставаться здесь, беседуя, слишком долго, так как это поставило бы Томаса под удар.
– Я прочитала основную часть его бумаг, – продолжила Шарлотта. – Он был страстным республиканцем и даже проявлял готовность оказывать помощь в организации революции. Мне кажется, именно за это Эдинетт и убил его, когда ему стали известны намерения друга. Вероятно, он не осмелился обратиться в полицию. Никто не поверил бы ему – или, хуже того, полицейские могли быть причастны к заговору.
Питт ошеломленно смотрел на нее.
– Феттерс был… – Он глубоко вздохнул. Смысл сказанного доходил до его сознания с трудом. – Понятно.
Некоторое время Томас молча смотрел на жену, словно пытаясь вспомнить каждую черточку ее лица, прикоснуться к ее сознанию. Затем он вернулся в реальность, вспомнив о том, что стоит посреди оживленной улицы, на сером тротуаре и у него срочное дело. Шарлотта почувствовала, что ее лицо покрывается румянцем, а по телу разливается сладостное тепло.
– Если дело обстоит так, то мы имеем два заговора, – нарушил наконец молчание Томас. – Один связан с Уайтчепелским убийцей и имеет целью защиту монархии любой ценой, второй – заговор республиканцев, стремящихся свергнуть ее, и тоже любой ценой, возможно, даже еще более страшной. И участники этих заговоров нам в точности не известны.
