Подняв от подушки всклокоченную голову, Аллочка машинально нажала на пульт телевизора. Пощелкав по каналам, она остановила свой выбор на новостях криминального агентства, наверное, единственной передаче, транслировавшейся на русском языке.
Перед глазами мелькали дорожные аварии, трупы и прочие происшествия. С равнодушием взирая на все это, она вдруг насторожилась.
Крупным планом на экране проплыло лицо их недавнего гостя. Замогильным голосом диктор вещал, что в результате еще одной бандитской разборки была расстреляна машина одного из авторитетов, контролирующего курортную зону.
— Давид, — громко позвала она. — Посмотри, что делается-то!
— Что такое? — выглянул он из ванной. — Что случилось?
— Он погиб! — жестом указала она в сторону телевизора. — Диктор сказал, что с ним был еще кто-то, но опознать того невозможно — слишком обезображен! Ужас какой!
— Успокойся, детка, — приподнимая ее с постели и прижимая к себе, пробормотал Давид. — Он был нехорошим человеком, так что не нужно жалеть его.
— Да? А кто с ним был, ты не знаешь?
— Откуда, — равнодушно пожал он плечами, затем, легонько шлепнув ее пониже спины, шутливо приказал: — Одевайся немедленно, мы ждем тебя к завтраку…
Две недели спустя к ним пожаловали гости…
Аллочка покачивала на коленях маленького Давида, напевая ему грузинскую колыбельную, которую незадолго до этого разучила, когда внезапно на лицо ей упала тень.
— Добрый день, — с характерным грузинским акцентом произнес стоящий перед ней мужчина. — Я могу поговорить с вами?
Он протянул ей документ, удостоверяющий его личность как работника отдела по борьбе с организованной преступностью.
Попросив его подождать, Аллочка отнесла ребенка няне и, извинившись за отсутствие хозяина, начала осторожно отвечать на вопросы.
— Как видите, ничем не могу помочь вам, — пожала она плечами в конце беседы. — Извините…
— Что же, я все понимаю, — пробормотал он невнятно и полез во внутренний карман легкого пиджака. — А вы не могли бы мне ответить на последний вопрос — вы никогда не встречали этого человека?
С этими словами он протянул ей фотографию, с которой на нее смотрело лицо… Сереги.
Сомневаться не приходилось — это был он! Правда, одна сторона лица была обезображена кривым шрамом, тянущимся почти до подбородка, но Алка узнала его сразу.
— Н-не-ет! — слегка заикаясь, пробормотала она, возвращая снимок. — Я не знаю этого человека. А он что, замешан в этом деле?
— Да, отчасти, — приподнимаясь, ответил гость. — Он был второй жертвой, попавшей в перестрелку. Ранее судим, находился в розыске. Последнее время примыкал не к одной группировке. Так говорите — не знаете его?
Он пристально посмотрел в глаза хозяйки.
— Нет! Я его не знаю, — уже твердо ответила Аллочка, провожая его к выходу.
Когда двумя часами позже Давид вернулся домой, то обнаружил свою жену на балконе, пристально вглядывающуюся в неподвижную синь моря вдалеке.
— Что-то случилось? — настороженно спросил он.
Не отвечая, она покачала головой.
— Ты чем-то расстроена? — он подошел к ней вплотную. — Это из-за дневного визита? Что он сказал тебе?
Медленно повернувшись, Аллочка провела рукой по его щеке.
— Теперь в душе моей покой… — тихо прошептала она.
— Почему только теперь? — так же тихо спросил Давид, целуя ее ладонь.
— Потому что ты доделал то, чего я в свое время не сумела…
