Более того, в холле не осталось практически целых вещей. На чудом уцелевшей двери на кухню красовались громадные царапины от чьих-то когтей. Пол был по щиколотку улит слизью, какой-то коричневатой жидкостью, отдаленно похожей на кровь, и усыпан каменными осколками так, словно кто-то задался целью раскрошить замок до основания.
Липкие потеки виднелись на стенах и даже, кажется, стекали во двор, постепенно образуя на выходе вонючую лужу. Потолок зиял огромными рваными дырами, сквозь которые виднелись перекрытия верхнего этажа. Повсюду валялись разорванные тела не успевших сбежать зомби. Часть из них выглядела так, будто их основательно погрызли. А некоторые вовсе лишились своих голов.
Ошарашенно оглядев разрушенный до основания холл, я выплюнул изо рта какой-то смердящий кусок и с трудом сумел удержаться от того, чтобы брезгливо не передернуть плечами. Но затем увидел грузно осевшую в центре холла тушу голема и все-таки поперхнулся, поняв, что после гибели, которая, судя по всему, случилась в то время, пока меня здесь не было, кто-то остервенело рвал эту тварь зубами. Да так, что она лишилась громадных кусков плоти, которых почему-то нигде было не видать. Еще ей подгрызли нос, выдавили глаза, порвали до устрашающих размеров рот и зачем-то вышибли все зубы. А когда сочли ее безопасной, то еще и помочились сверху, дабы обозначить, так сказать, свое законное право на эти скромные останки.
Почувствовав, что к горлу все-таки подкатывает тошнотворный комок, я на одеревеневших лапах отошел в сторонку и, стараясь не думать о том, почему так тяжело стало в животе, аккуратно присел в уголке. Затем машинально проверил сохранность накопительных амулетов. С досадой обнаружил, что из тринадцати уцелел только один, но почти сразу ощутил нечто странное и, проверив его во второй раз, со смешанным чувством выяснил, что он забит под завязку.
Что ж, на обратное превращение мне хватит. А дальше… Дальше, наверное, больше не стоит полностью переходить в боевую форму. Как оказалось, для нее достаточно всего одной капли крови, чтобы выйти из-под контроля, а я никогда этого не любил. Но, поскольку избавиться от данной конкретной модели я не могу, то, видимо, придется и дальше обходиться половинной трансформацией. И никогда не забывать о тех разрушениях, на которые она способна в случае очередного промаха.
Ладно, что-то я раскис. Пора бы разобраться с некромантом, а то он там, наверное, уже замерз, пока меня дожидался.
С трудом оторвав взгляд от изуродованных, а местами и выпотрошенных тел, я неуверенно поднялся и, старательно отводя глаза, потрусил к выходу. Однако далеко не ушел, потому что еще с середины разгромленного зала услышал какое-то копошение снаружи и вяло удивился.
Кто там еще?
Неужели господин барон привел с собой кого-то помимо тех мертвяков, которых я уже видел?
— Впечатляюще, — вдруг донесся до меня его голос, а затем из-за завала неторопливо вышел лич собственной персоной. Не один, разумеется, а с супругой и дочерью, на лицах которых застыло выражение полнейшего безразличия.
Оглядев результаты моего срыва, некромант странно хмыкнул. Без особого удивления потыкал носком сапога в дохлого голема. Пожал плечами, а затем повернулся ко мне, изучая мое обнаженное тело с интересом профессионального палача.
— Действительно впечатляюще, — повторил он, закончив недолгий осмотр. — Признаться, не ожидал, что у тебя хватит сил и на голема, и на зомби, и на умертвия.
Ах, так там еще и умертвия были?
— Но это в общем-то уже не важно, — не обратив внимания на мою саркастическую усмешку, продолжил барон. — Я узнал все, что хотел, и избавился от ненужного балласта, который следовало кормить, следить, чтобы не разбежался… Благодарю за помощь, коллега. Она, надо сказать, пришлась очень кстати.
Я тихо щелкнул зубами.
— Собственно, эти твари были не особо нужны, — решил пояснить свою мысль лич, когда я не ответил. — После того как я создал высшую нежить, эта мелочь только мешала. Кстати, не желаешь взглянуть на результаты моих трудов? — Некромант с широкой улыбкой повернулся к «жене» и «дочери»: — Мартисса, Лютеция, покажите гостю свои настоящие лица. Думаю, перед смертью ему будет полезно узнать, что не стоит недооценивать противника.
Я подобрался, когда из глоток «милых барышень» вырвался глухой рык. Затем отступил на шаг, заметив, как стремительно меняются их лица. А потом обнаружил, что вместе с лицами начали меняться и тела, и изумленно разинул пасть.
Что такое?!
Откуда это попало ему в руки?!
И кто, какая мразь посмела передать ублюдку точные копии давних экспериментов моего многоуважаемого учителя?! Которые этот старый маразматик (убью его, если только сумею воскресить по-настоящему!), оказывается, не только не уничтожил, как договаривались, но еще и кому-то, демон его раздери, успел показать!
Почувствовав, что еще немного — и снова сорвусь, я с немалым трудом взял себя в руки, следя за тем, как постепенно вытягиваются нежные шейки, как вполне симпатичные личики превращаются в оскаленные морды и как тонкие девичьи руки обзаводятся полноценными когтями. Полностью перешедшие в новую трансформу (почти такую же, как у меня!) твари опустились на четыре конечности и, плотоядно на меня уставившись, выразительно облизнулись.
Большие головы с широкими ноздрями и разинутыми в нетерпеливом ожидании пастями; треугольные зубы, которыми так удобно рвать податливую плоть; широкие грудные клетки, защищенные прочными костяными наростами; поджарые животы; мощные лапы, царапающие кривыми когтями каменные плиты; у них даже хвосты имелись, представляете! И, глядя на все это великолепие, я почему-то сразу захотел придушить сукиного сына, который с такой гордостью наблюдал сейчас за жутковатым перевоплощением своих женщин.
— Он ваш, девочки, — елейным голосом сообщил барон, когда трансформация закончилась. — Мне понадобится только его голова. Остальное можете использовать по своему усмотрению.
Я тихо зарычал, встретив горящий взгляд четвероногих тварей, каждая из которых слишком уж явно напоминала меня самого, а следовательно, была в несколько раз опаснее, чем простые умертвия или тот же громила-голем. Затем приготовился к атаке. Лихорадочно просчитал свои шансы и чуть не сплюнул, когда «Лютеция» негромко зашипела и разинула раздвоенную снизу пасть, отвратительно похожую на усовершенствованные рты могильщиков. Двойная нижняя челюсть, совершенная система жевательных мышц, острые зубы, большая присоска в глотке, способная выпить не только кровь, но и жизненные силы…
Демон! Я все-таки ошибся в оценке способностей лича! И он действительно сумел создать высшую нежить, не погнушавшись использовать для этого трупы тех, кто когда-то был ему дорог. Но именно в этом наше с ним отличие: я не забыл о своей прежней жизни и трепетно сохранил все воспоминания и чувства в отношении как старых друзей, так и гораздо более многочисленных врагов.
— Убейте его, — откровенно наслаждаясь ситуацией, велел барон, решив, что достаточно напугал более слабого коллегу.
