27.12 C. 65. «Нет, ты давай про любовь! Ты читал Ивана Тургенева?» «Ну, коли читал, так и расскажи!» «Про первую любовь расскажи, про Зиночку, про вуаль, и как тебе хлыстом по роже съездили – вот примерно все это и расскажи…» —
Пародируется дискурс советского учителя, проводящего традиционный устный опрос на уроке литературы в средней школе. При этом, судя по намекам на содержание произведения, можно понять, что опрашивается не самый прилежный ученик.
«Первая любовь» – повесть Тургенева (см. 26.19). Зиночка – Зинаида Заикина, героиня этой повести. Вуаль в тексте повести не упоминается, здесь, очевидно, имеется в виду следующий фрагмент: «По дороге, в легком сереньком платье, с розовым зонтиком на плече поспешно шла Зинаида. Она увидела меня, остановилась и, откинув край соломенной шляпы, подняла на меня свои бархатные глаза» (гл. 12).
Что касается истории с ударом хлыста по роже, то здесь подразумевается вот что. В «Первой любви» главный герой, от имени которого ведется рассказ о его первой любви, Владимир, застает свою возлюбленную (Зиночку) на интимном свидании с его отцом:
«Зинаида выпрямилась и протянула руку… Вдруг в глазах моих совершилось невероятное дело: отец внезапно поднял хлыст, которым сбивал пыль с полы своего сюртука, – и послышался резкий удар по этой обнаженной до локтя руке. Я едва удержался, чтобы не вскрикнуть, а Зинаида вздрогнула, молча посмотрела на моего отца и, медленно поднеся свою руку к губам, поцеловала заалевший на ней рубец» (гл. 21).
Далее эта сцена, которая произвела на Владимира столь сильное впечатление, трансформируется в его сновидении:
«Вот это любовь, – говорил я себе снова, сидя ночью перед своим письменным столом, на котором уже начали появляться тетради и книги, – это страсть!.. Как, кажется, не возмутиться, как снести удар от кого бы то ни было!.. от самой милой руки! А, видно, можешь, если любишь… <…> Странный и страшный сон мне приснился в эту самую ночь. Мне чудилось, что я вхожу в низкую темную комнату… Отец стоит с хлыстом в руке и топает ногами; в углу прижалась Зинаида, и не на руке, а на лбу у ней красная черта… А сзади их обоих поднимается весь окровавленный Беловзоров [персонаж повести], раскрывает бледные губы и гневно грозит отцу» (гл. 21).
27.13 …у Ивана Тургенева все это немножко не так, у него все собираются к камину, в цилиндрах, и держат жабо на отлете… —
В «Первой любви» упоминаний о камине и цилиндрах нет. Однако общая ситуация зачина некоторых тургеневских повестей имитируется достаточно точно:
«Мы все уселись в кружок – и Александр Васильевич Ридель <…> начал так:
– Я расскажу вам, господа, историю, случившуюся со мной в тридцатых годах… лет сорок тому назад, как видите. Я буду краток, а вы не прерывайте меня» («Стук… стук… стук!..», 1871).
Что касается камина, то он присутствует в другом произведении Тургенева:
«В небольшой, порядочно убранной комнате, перед камином, сидело несколько молодых людей. Зимний вечер только что начинался; самовар кипел на столе, разговор разыгрывался и переходил от одного предмета к другому. Начали толковать о людях необыкновенных и о том, чем они отличаются от обыкновенных людей. Каждый излагал свое мнение как умел; голоса возвысились и зашумели. Один небольшой, бледный человечек <…> внезапно встал и обратился ко всем нам (я тоже был в числе споривших) с следующими словами:
– Господа! все ваши глубокомысленные речи в своем роде хороши, но бесполезны. Каждый, как водится, узнаёт мнение своего противника и каждый остается при своем убеждении. Но мы не в первый раз сходимся, не в первый раз спорим и поэтому, вероятно, уже успели и высказаться, и узнать мнения других. <…>
Сказав эти слова, небольшой человечек небрежно стряхнул в камин пепел с сигарки…» («Андрей Колосов», 1844).
«Жабо на отлете» является абсурдистским перифразом «цилиндра на отлете» (25.10). Само же по себе жабо (jabot) как деталь костюма дворянина (хотя Ю. Левин, например, относит его к «XVIII веку и ранее» и пишет, что оно, «конечно, отсутствует у Тургенева» (Левин Ю. Комментарий к поэме «Москва – Петушки»… С. 64) у Тургенева все-таки встречается: «Отцу не нравились его [Лаврецкого] столичные привычки, его фраки, жабо, книги, его флейта, его опрятность, в которой недаром чуялась ему гадливость» («Дворянское гнездо», гл. 8); «Иван Петрович [Лаврецкий] вернулся в Россию англоманом. Коротко остриженные волосы, накрахмаленное жабо, долгополый гороховый сюртук со множеством воротничков, кислое выражение лица, что-то резкое и вместе с тем равнодушное в обращении <…> страсть к кровавым ростбифам и портвейну – все в нем так и веяло Великобританией» (гл. 10).
27.14 C. 65. …любить по-тургеневски, это значит: суметь пожертвовать всем ради избранного создания! суметь сделать то, что невозможно сделать, не любя по-тургеневски! —
В «Первой любви» Зинаида видит Владимира, стоящего на высокой усадебной стене:
«– Что это вы делаете там, на такой вышине? – спросила она меня с какой-то странной улыбкой. – Вот, – продолжала она, – вы все уверяете, что вы меня действительно любите, – спрыгните ко мне на дорогу, если вы действительно любите меня.
Не успела Зинаида произнести эти слова, как я уже летел вниз, точно кто подтолкнул меня сзади. В стене было около двух сажен вышины. Я пришелся о землю ногами, но толчок был так силен, что я не мог удержаться: я упал и на мгновенье лишился сознанья. Когда я пришел в себя, я, не раскрывая глаз, почувствовал возле себя Зинаиду.
– Милый мой мальчик, – говорила она, наклонясь надо мною, и в голосе ее звучала встревоженная нежность, – как ты мог это сделать, как ты мог послушаться… Ведь я люблю тебя… встань.
Ее грудь дышала возле моей, ее руки прикасались моей головы, и вдруг – что сталось со мной тогда! – ее мягкие, свежие губы начали покрывать все мое лицо поцелуями… они коснулись моих губ…» (гл. 12).
27.15 …ты смог бы у этого приятеля, про которого рассказывал, – смог бы палец у него откусить? ради любимой женщины?.. —
В опере Вагнера «Лоэнгрин» (см. 28.2) брабантский граф Фридрих фон Тельрамунд, побежденный в поединке Лоэнгрином, пытается найти объяснение чудесной силе победителя; его жена, коварная Ортруда, убеждает Тельрамунда в том, что достаточно всего лишь заставить победителя назвать свое имя и страну, откуда он приплыл, и его магическая рыцарская сила исчезнет: «Да, если бы хоть палец ты отсек ему, / хотя бы пальца часть, сражаясь, – герой в твоих бы был руках» (д. 2, сц. 5). После этого Тельрамунд пытается публично обвинить Лоэнгрина в сношениях с нечистой силой и просит у принцессы Эльзы, за чью честь и руку дрался на поединке Лоэнгрин, разрешения отсечь у Лоэнгрина кончик пальца, чтобы доказать его связь с потусторонними силами: «Ты мне позволь отсечь ему хоть палец, / хоть кончик пальца, – и клянусь тебе, / что он тотчас откроет тайну нам… / И верен будет он тебе всегда!» Эльза от идеи Тельрамунда отказывается и удаляется со своим женихом в королевский дворец.
