«То, что в Сибири Братскую ГЭС построили, а коммунизм – нет, озадачило поколение 60-х. <…> Когда скучные люди, которых интересуют цифры, а не романтика, стали искать причины, выяснилось, что коммунизм опять строили неправильно. Что к 1964 году население Сибири не увеличилось, а уменьшилось. <…> Эпоха 60-х распростилась еще с одним идеалом» (Там же. С. 74).
29.23 C. 69. В Сибири вообще никто не живет, одни только негры живут. —
Гайсер-Шнитман считает, что здесь «негры» – это рабы, политзаключенные советских сибирских лагерей (Гайсер-Шнитман С. Венедикт Ерофеев… С. 182). У Розанова опять же есть оригинальное наблюдение: «…право, русские напоминают собою каких-то арабов, странствующих по своей земле» («Опавшие листья», короб 1-й).
Ситуация «негры, живущие в неестественных географических условиях» встречается у Фазиля Искандера:
«Пусть они на меня не обижаются, но у некоторых наших руководителей (местных, конечно) есть плохая привычка.
Чуть появится в наших краях [в Абхазии, на Северном Кавказе] какой-нибудь негритянский деятель, так тот, можно сказать, не успеет с трапа ступить на землю, как они ему говорят:
– А вы знаете, у нас свои негры есть?
В самом деле, у нас с незапамятных времен живут в селе Адзюбжа несколько негритянских семей. Ну, живут, живут. Раньше как-то никто на это внимание не обращал. Даже и теперь неизвестно, как они к нам попали. Наверное, множество столетий прошло с тех пор. Одним словом, никто не знает» («Сандро из Чегема», кн. 2, гл. 19).
А вот другие вариации на тему «негры и Россия» у Пильняка:
«Я был в другой американо-негритянской школе, около Нью-Орлиенс. Нас встретил учитель-негр. Я протянул ему руку. Учитель растерялся, он отдернул было свою руку, затем крепко и чуть-чуть истерически мою руку сжал обеими своими руками. Ему, учителю, в первый раз в жизни белый человек подал руку! <…> Есть в России поэт, судьба которого предопределяет судьбу всей русской литературы. Имя этого поэта Александр Сергеевич Пушкин. Этого русского гения почти не знают не-русские литературы, он не вошел, подобно Толстому и Достоевскому, в мировое искусство. В той негритянской школе, куда меня возили профессора <…> на стене я видел портрет Александра Сергеевича. Два народа в мире чтут Пушкина своим гением – русские и негры. И негры чтут Пушкина по праву. <…> Но Пушкину, если б он жил до сих пор и если б он сейчас приехал в Америку, – ему не подали б руки, потому что человек, имевший дедом негра, по американским понятиям, – не человек!» («О’кэй», 1932).
29.24 C. 70. Житомир —
областной центр на Украине. В контексте ерофеевской прозы уместно напомнить, что в Житомире некоторое время жил и работал Саша Черный.
29.25 – Был в Штатах! И не видел там никаких негров! —
Ироническая полемика с постоянными пропагандистскими выступлениями партийных идеологов в защиту бесправного положения негров в США. Это заявление в историческом контексте звучит весьма полемично, так как конец 1960-х гг. в США был ознаменован мощными выступлениями негров, о чем регулярно сообщали советские газеты: «Массовые выступления негритянского населения США» (Правда. 1969. 4 сентября) и т. п.
«Негры из Штатов» в российском контексте встречаются у поэтов, например у Маяковского: «Как будто не ночь и не звезды на ней, / а плачут над Лениным негры из Штатов» («Владимир Ильич Ленин», 1924).
29.26 …юный Митрич… то и дело сплевывал какой-то мочой поперек затылка… —
Бахтин учил: «Не забудем, что моча (как и кал) – это веселая материя, одновременно снижающая и улегчающая, превращающая страх в смех» (Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М., 1990. С. 370). См. также 31.15.
29.27 …я вам верю, как родному… —
Речевая фигура «как родному» используется при желании говорящего убедить собеседника в предельно высокой степени доверия к нему; у Ильфа и Петрова Паниковский говорит: «Вам, Шура, я все скажу как родному» («Золотой теленок», ч. 2, гл. 20).
29.28 C. 70. …свободы там тоже не было и нет?.. свобода так и остается призраком на этом континенте скорби? —
Аллюзия на начало «Манифеста коммунистической партии» Карла Маркса: «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма».
А вот традиционный советский дискурс: «В одном из величайших произведений Маркса и Энгельса, в „Манифесте коммунистической партии“, сказано: „Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма“. Теперь трудящиеся и угнетенные всего мира видят, что коммунизм уже не призрак. На одной шестой части света осуществлена первая фаза коммунизма – социализм и совершается переход от социализма к коммунизму» (Речь тов. Николаевой на XVIII съезде ВКП(б) // XVIII съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1939. С. 350).
«Континентом скорби» же в советской прессе обычно называлась не Северная Америка, а Африка, где местное черное население страдало от белых поработителей, голода и эпидемий. Вот один из таких примеров: «Черный континет. Великий континент… Континент скорби и гнева, борьбы и побед… <…> Африканский континент» (Огонек. 1966. 22 мая).
29.29 – Да, – отвечал я ему, – свобода так и остается призраком на этом континенте скорби, и они так к этому привыкли, что почти не замечают. —
Пародируется стандартное положение советской идеологии о «привычном» отношении советских граждан к благам социализма. В общем контексте описания Веничкиного путешествия по Европе хочу привести следующий пассаж из интервью токаря московского завода «Красный пролетарий»:
«На многое, данное революцией, мы ведь смотрим сейчас уже как на обыкновенное – привыкли. Это я и к себе отношу. Прожил 41 год – конечно, старых порядков я не видел. А вот как приехал туристом в Неаполь да походил там по улицам, поглядел на безработных, на нищих, на детишек-попрошаек, что выклянчивают не сувениры, а реальную денежку, так многое тогда заново передумал. На юге Италии не поверили, что я рабочий. Слишком, говорят, дорога такая поездка для рабочего. Отвечаю: денег бы хватило у меня и своих, зарабатываю я все-таки немало, 250 рублей в месяц, но, что правда, то правда, – часть моей путевки оплачена заводом. А они опять не верят. Не может быть, говорят, зачем же заводу платить за ваше путешествие, какая ему от этого выгода?.. Попробуй-ка объясни там, в том мире, про нашу жизнь!» (Известия. 1968. 21 сентября).
29.30 У них – я много ходил и вглядывался… <…> «Отчего бы это?» – думал я… —
Имитация традиционного стиля очерка на зарубежные темы советских журналистов, работавших в капиталистических странах, в том числе в США; вот фрагмент заметки из «Правды»:
«Полтора месяца путешествовал я по Соединенным Штатам. Летал над ними из конца в конец. Колесил по восьмиструнным американским дорогам. <…> Шагал, продираясь сквозь густую торопливую толпу, по каменным ущельям городов, среди пластмассовых, алюминиевых, бронзовых, мраморных небоскребов и по гниющим заживо кварталам гетто. И непрестанно думал: куда же она мчится, эта беспокойная Америка? О, как она торопится жить и зарабатывать доллары» (23 марта 1969 г.).
