В мемуарах об Октябрьской революции написано:
«[В ночь на 24 октября 1917 г. в одну из комнат в Смольном]…беспрерывно входили и выходили связные комиссары. <…> Проходили: Подвойский, худой, бородатый человек, в мозгу которого созревали оперативные планы восстания; Антонов, небритый, в грязном воротничке, шатающийся от бессонницы; Крыленко, коренастый, широколицый солдат с постоянной улыбкой, оживленной жестикуляцией и резкой речью; Дыбенко, огромный бородатый матрос со спокойным лицом. Таковы были люди этой битвы за власть Советов и грядущих битв. Внизу, в помещении фабрично-заводских комитетов, сидел Сератов. Он подписывал ордера на казенный арсенал – по полтораста винтовок каждому заводу… Перед ним выстроилось в очередь сорок делегатов» (Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. М., 1957. С. 69–70).
34.17 …каждый оставался стоять, бряцал оружием… —
Бряцать оружием можно в прямом смысле, как у Некрасова в описании вооруженного восстания декабристов: «Внутри – бряцанье, ружей блеск / При свете фонарей…» («Русские женщины», ч. 1) или у Леонида Андреева: «Где-то поблизости послышался грузный топот ног и тихое бряцанье оружия: сменяли караулы» («Так было», ч. 7), так и в переносном, то есть угрожать кому-либо войной или масштабным насилием.
34.18 C. 81–82. …Тихонов прибил к воротам елисейковского сельсовета свои четырнадцать тезисов. Вернее, не прибил к воротам, а написал на заборе мелом, и это скорее были слова, а не тезисы, четкие и лапидарные слова, а не тезисы, и было их всего два, а не четырнадцать, – но, как бы то ни было, с этого все началось. —
Отсылка к лидеру Реформации в Германии, основателю протестантства Мартину Лютеру (1483–1546). 31 октября 1517 г. Лютер вывесил на дверях виттенбергской Замковой церкви 95 тезисов, направленных против системы индульгенций и содержащих положения, которые легли в основу протестантизма как религии, противостоящей католицизму; тезисы Лютера послужили сигналом к выступлению против Католической церкви, то есть действительно «с этого все и началось».
Схожие действия предписаны Господом в Ветхом Завете: «Итак положите сии слова Мои в сердце ваше и в душу вашу <…> и напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих» (Втор. 11: 18, 20).
34.19 C. 82. Двумя колоннами, со штандартами в руках, мы вышли – колонна на Елисейково, другая – на Тартино. —
Повторив тем самым действия большевиков во время осуществления Октябрьского переворота 1917 г.:
«– Мы выступили! – спокойно, но удовлетворенно сказал он [революционер Зорин] мне. – <…> Один полк отправился брать телефонную станцию, другой идет на телеграф, третий – на Государственный банк» (Октябрьская буря. М., 1987. С. 108).
Елисейково и Тартино – деревни Петушкинского района.
34.20 …убитых не было ни с одной стороны, раненых тоже не было… —
Миф о серьезных вооруженных столкновениях в Петрограде в ночь с 24 на 25 октября 1917 г. между войсками Временного правительства и силами большевиков и о большом количестве жертв был развеян только в период горбачевской перестройки: «Кадры из многочисленных кинофильмов с матросами, стрельбой и барышнями, падающими в обморок, – не более чем миф. По сути дела, ни 24-го, ни 25-го жертв не было» (Аргументы и факты. 1992. № 43–44 (ноябрь)).
Кроме этого, Веничка имитирует газетный стиль своего времени. Так, например, в начале сентября 1969 г. в Ливии не без помощи СССР произошел военный переворот, в результате которого в стране была свергнута монархия. В газетах сообщались его подробности: «Новый республиканский режим полностью контролирует положение в стране <…> революция не встретила никакого сопротивления и сразу добилась успеха» (Правда. 1969. 5 мая).
34.21 C. 82. …ларионовского сельсовета… —
Ларионовский сельсовет – сельский совет деревни Ларионово, находящейся в Петушкинском районе.
34.22 Елисейково было повержено. Черкасово валялось у нас в ногах, Неугодово и Пекша молили о пощаде. Все жизненные центры петушинского уезда – от магазина в Поломах до андреевского склада сельпо, – все заняты были силами восставших… —
Черкасово, Неугодово, Пекша, Поломы – деревни, Андреевское – село в Петушкинском районе. Сельпо – здесь: магазин сельского потребительского общества – низовой организации потребительской кооперации.
Пародируется описание хода Октябрьской революции в Петрограде 24–25 октября 1917 г. В пропагандистской литературе сообщалось:
«События [24 октября 1917 г.] приняли стремительный оборот. С удвоенной энергией революционные отряды брали в свои руки важнейшие пункты города. В течение ночи красногвардейцы, матросы, солдаты заняли Николаевский, Балтийский и Варшавский вокзалы, Государственный банк, телефонную станцию, электростанцию. 200 тысяч бойцов революции Петрограда двинулись на штурм капитала. 50 тысяч коммунистов были в первых рядах восставших. История навсегда сохранит неповторимую картину этой петроградской ночи, когда решалась судьба первой в истории победоносной социалистической революции. По улицам неспавшего Петрограда, где в тумане мигали редкие фонари, то и дело с грохотом проносились грузовики с красногвардейцами. Разгоняя мрак осенней ночи, на перекрестках горели костры революционных караулов. Иногда вспыхивала перестрелка, раздавались отрывистые слова команды. То тут, то там, нарушая настороженную тишину, возникали мелодии „Варшавянки“, „Интернационала“ – бойцы революции с песнями шли на штурм старого мира. <…> К утру 25 октября успех восстания полностью определился: почти весь Петроград был в руках восставших. Временное правительство удерживало за собой лишь Зимний дворец, Главный штаб и Мариинский дворец» (Родина советская. Исторический очерк. М., 1981. С. 30–31).
Когда же революция выплеснулась за пределы Петрограда и стала стремительно распространяться по всей территории России, это стало называться «триумфальным шествием советской власти» (История КПСС. М., 1973. С. 233–234).
Связь между стремлением народа самостоятельно, то есть не надеясь на партию и правительство, решить «магазинную» проблему и началом народной революции для советского менталитета была очевидна не только героям «Москвы – Петушков»:
«– Знаете, как произойдет революция, – сказал я Яхимовичу. – Вы, конечно, будете сидеть к этому времени в тюрьме. В один прекрасный день в Вашем же Краславском районе народ отправится в магазин за колбасой – и обнаружит, что колбасы нет. И хотя неоднократно не бывало колбасы, а некоторые даже не представляют себе, что это такое, но тут как бы зубчик сорвется в механизме, и он пойдет на раскрутку – народ заволнуется, раздадутся крики: „Где колбаса?! Жрать нечего!“ Начнут бить стекла, двинутся к райкому, испуганная власть разбежится – и в упоении успеха покажется слишком незначительным требовать колбасу, а не свободу, равенство и братство! Народ двинется к тюрьме и с криками „Свободу Яхимовичу!“ освободит Вас – и Вы с балкона произнесете к народу речь о народе, после чего народ разбредется по домам, чтобы наутро обнаружить, что в магазинах нет уже не только колбасы, но и хлеба» (Амальрик А. Записки диссидента. С. 86–87).
