Своеобразная полемика с Сологубом, у которого боярыня чувства скуки не испытывала: «Не скучен боярыне терем, / И взор ее нежен и строг…» («Вдали, над затравленным зверем…», 1896).
15.17 Она легкомысленна? – В высшей степени легкомысленна! —
Так как данное обвинение в легкомыслии относится к женщине, которую постигло страшное горе – смерть близкого человека, то стоит вспомнить Достоевского:
«Это было глубокое и настоящее уже горе, по крайней мере на его [Степана Верховенского] глаза, его сердцу. <…> А ведь настоящее, несомненное горе даже феноменально легкомысленного человека способно иногда сделать солидным и стойким, ну хоть на малое время; мало того, от истинного, настоящего горя даже дураки иногда умнели, тоже, разумеется, на время; это уж свойство такое горя» («Бесы», ч. 1, гл. 5 (VII).
И Розанова: «Настоящей серьезности человек достигает, только когда умирает. <…> Неужели же вся жизнь легкомыслие? Вся» («Опавшие листья», короб 1-й).
15.18 C. 33. Отчего я легковеснее всех идиотов… —
Аллюзия на заглавие романа Достоевского и одновременно предречение «текела» (Дан. 5: 25) (см. 45.4). Также в одном из псалмов Давида читаем: «Бог нам прибежище. Сыны человеческие только суета; сыны мужей – ложь; если положить их на весы, все они вместе легче пустоты» (Пс. 61: 9, 10).
15.19 Отчего я и дурак, и демон, и пустомеля разом? —
Совпадение в одном лице различных человеческих ипостасей, причем принципиально противоположных, – одна из традиционных в литературе парадигм, структурирующих образ центрального персонажа: Дон Кихот, например, одновременно идиот и отважный рыцарь, Родион Раскольников – убийца и Мессия и т. п. У Франсуа Вийона, поэта и уголовника разом, есть признание:
Я скуп и расточителен во всем,
Я жду и ничего не ожидаю.
Я нищ, и я кичусь своим добром.
Трещит мороз – я вижу розы мая.
<…>
Я ночью бодр и засыпаю днем.
(«Баллада поэтического состязания в Блуа»)
У Льва Толстого была мечта: «Как бы хорошо написать художественное произведение, в котором бы высказать текучесть человека, что он один и тот же – то злодей, то ангел, то мудрец, то идиот, то силач, то бессильное существо» (Дневник за 1889 г.).
Сочетание же демона еще с кем-нибудь встречается у Кузмина:
С одной мечтой в упрямом взоре,
На Божьем свете не жилец,
Ты сам – и Демон, и Печорин,
И беглый, горестный чернец.
(«Лермонтову», 1916)
Упоминание о демоне отсылает к стихотворению Пушкина «Демон» (1823) и поэме Лермонтова «Демон» (1829–1838), цитируемых в «Москве – Петушках» (8.14).
16. СалтыковскаЯ – КуЧино
16.1 C. 33. Кучино —
подмосковная железнодорожная платформа на магистрали Москва – Владимир.
16.2 …от самой Москвы и до самых Петушков… —
Перифраз слов «Песни о Родине» (1935) Василия Лебедева-Кумача («Широка страна моя родная»; композитор Исаак Дунаевский) из кинофильма «Цирк» (1936, Мосфильм; режиссер Григорий Александров):
От Москвы до самых до окраин,
С южных гор до северных морей
Человек проходит, как хозяин
Необъятной Родины своей.
Написанная в преддверие массового сталинского террора, за год до вступления в КПСС одного из персонажей «Москвы – Петушков» (13.3, 13.4), эта песня стала непреходящим «шедевром» советской культуры эпохи тоталитаризма и оставалась в арсенале советских идеологов вплоть до горбачевской перестройки.
16.3 …если теперь начну сквернословить, то как-нибудь счастливо… как в стихах у германских поэтов: «Я покажу вам радугу!» или «Идите к жемчугам!» —
Сам Венедикт Ерофеев пишет об этих «цитатах» из немецких поэтов следующее: «Строки „Я покажу вам радугу!“ и „Идите к жемчугам“ заимствованы не из самих германских поэтов, а из вариаций нашего поэта Константина Бальмонта на темы романтиков времен Гельдерлина и Уланда» (Венедикт Ерофеев – переводчице Эльжбете Вари, 30 марта 1989 года, Москва; опубл.: Новая газета. 2006. 28 сентября). Так, «я покажу» и «идите» у Бальмонта встречаются по соседству, например здесь:
Я покажу вам то, одно,
Что никогда вам не изменит,
Как камень, канувший на дно,
Верховных волн собой не вспенит.
Идите все на зов звезды,
Глядите, я горю пред вами.
Я обещаю вам сады
С неомраченными цветами.
(«Оттуда», «Я обещаю вам сады…», 1899)
В контексте бальмонтовского обращения к людям доброй воли (см. 7.7) отмечу также: «Идите в Жизнь, мир людям доброй воли, / Идите в Жизнь, мир людям воли злой…» («Pax hominibus bonae voluntatis», 1905). Помимо этого, Бальмонт отсылает своих читателей и по другим адресам: «К Солнцу идите, коль Солнца воистину хочет душа…» («Литургия красоты», 1905); «В тартарары идите» («Заговор от двенадцати девиц», 1906); «Идите к старикам» («Заговор от погасших», 1906); «На остров идите» («Заговор охотника», 1906); «Идите, идите, стада, / В простор изумруда, под звуки свирели…» («Праздник зеленой недели», 1906); «Идите, идите, стада, / В простор изумруда, под звуки свирели…» («Каждый есть церковь», 1909).
Что касается жемчугов (именно во множественном числе), то их у Бальмонта также имеется в изобилии, в том числе и как ориентир для ходьбы: «Он, Единственный, не с нами, / Он ушел за жемчугами…» («Единственный», 1909); ср. также: «Я вновь пойду слепым путем, / Я брошу жемчуга!» («Я тихо сплю», 1903).
Как «строительный материал» есть у Бальмонта и радуга: «Я коснулся душ чужих, <…> Вызвал радугу мечты…» («Выше, выше», 1899). В пределах одного стихотворения радуга и жемчуга (вкупе с хоромами, ср. 14.12) встречаются у него в стихотворении «Сказ о камнях»:
Взрыв, и дрожь, и зов к мечте,
Брызги радуг – красоте.
<…>
И отпрянула к хоромам
Темным, вниз, как от врага,
Закрывая синим громом
Неземные жемчуга.
(«Белый зодчий. Таинство четырех светильников», 1914)
Данный пассаж – стилизация традиционных русских угроз типа «Я тебе покажу Кузькину мать!» (нецензурный вариант: «Я тебе покажу, ебёна мать!») и ругательств типа «Идите к чертям!» (нецензурный вариант: «Иди к ёбаной матери!») под стихи немецких поэтов-романтиков начала XIX в. путем замены неприличных/нецензурных слов эвфемизмами из их поэтического арсенала.
У Достоевского Катерина Ивановна, находясь в состоянии психического расстройства, поет на улице романс на стихи Гейне в переводе Фета «Du hast Diamanten und Perlen» («Преступление и наказание, ч. 5, гл. 5):
