«Если же я хочу мыслить сверхчувственную сущность (Бога) как мыслящее существо, то в определенном аспекте применения моего разума это не только дозволительно, но даже неизбежно; но отнюдь не дозволительно приписывать ей рассудок и льстить себя надеждой, что через рассудок как через некое свойство можно его познать <…> я отнюдь не могу познать, что такое Бог» («Критика способности суждения», ч. 2, приложение («Общее примечание к телеологии»)).
В русской философии о непостижимости Бога писал С. Франк:
«О „непостижимом“, казалось бы, per definitionem нельзя высказать вообще ничего, кроме именно того, что оно – непостижимо. <…> Мы разделяем в этом отношении судьбу всех созерцательных мистиков. Все они единогласно утверждают в отношении Бога, что Он – непостижим, неизследим, невыразим, несказанен – и вместе с тем подробно рассказывают нам об этом таинственном и несказанном существе Бога» («Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии», 1939).
21.13 C. 46. Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный. —
Цитата из Нагорной проповеди Иисуса Христа (Мф. 5: 48).
В контексте упоминания об Отце Небесном уместно вспомнить патетику дискурса героя К. Гамсуна (с упоминаниями о персте Божьем (см. 34.39) и деснице (см. 21.11)):
«Зачем заботился я о том, что мне есть и пить, во что одеть бренную свою плоть? Разве Отец Небесный не питает меня, как питает птиц, и не оказал мне особой милости, избрав раба своего? Перст Божий коснулся нервов моих, едва заметно, тронул их нити. А потом Господь вынул перст свой, и вот на нем обрывки нитей и комочки моих нервов. И осталась зияющая дыра от перста его, перста Божия, и рана в моем мозгу. Но, коснувшись меня перстом десницы своей, Господь покинул меня и не трогал более, и не было мне никакого зла. Он отпустил меня с миром, отпустил с открытой раной. И не было мне никакого зла от Бога, ибо он – Господь наш во веки веков» («Голод», гл. 1).
22. Электроугли – 43-й километр
22.1 C. 46. 43-й километр —
железнодорожная платформа на магистрали Москва – Владимир.
22.2 Больше пейте, меньше закусывайте. —
Вот рассказ об образе жизни «поверхностного верующего» Гаргантюа, который знал меру в закуске, но не знал ее в питии:
«Гаргантюа выходил из церкви <…> потом на какие-нибудь несчастные полчаса он утыкался в [молитвенную] книгу, но, по выражению одного комика, „душа его была на кухне“ <…> затем он, чтобы предотвратить раздражение почек, единым духом выпивал невесть сколько белого вина. После этого он ел мясо <…> ел сколько влезет и прекращал еду не прежде, чем у него начинало пучить живот. Зато для питья никаких пределов и никаких правил не существовало, ибо он держался мнения, что границей и рубежом для пьющего является тот миг, когда пробковые стельки его туфель разбухнут на полфута» (Ф. Рабле. «Гаргантюа и Пантагрюэль», кн. 1, гл. 21).
А вот завет мэтра Франсуа Вийона:
Теперь послушайте меня,
Совет я добрый дать хочу:
Пей днем, пей ночью у огня,
Пей, если пьянство по плечу.
(«Урок Вийона»)
22.3 C. 46. …я верю в то, что Он благ, и сам я поэтому благ и светел. Он благ. —
Положение «Господь благ», естественно, библейское: «Вкусите и увидите, как благ Господь» (Пс. 33). Непосредственно «Он благ» – также из Ветхого Завета: «Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его» (Дан. 3: 89); «Восхваляли Господа, ибо Он благ» (2 Пар. 5: 12, 13; см. также 7: 3). Та же формула встречается: Иоил. 2: 13; 1 Макк. 4: 24; Лк. 6: 35.
Светлый лик Господа, очищающий, просветляющий его раба, – также из Библии: «Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя!» (Числ. 6: 25); «…заповедь Господня светла, просвещающая очи» (Пс. 18: 9); «Яви светлое лице Твое рабу Твоему; спаси меня милостью Твоею» (Пс. 30: 17); «И ныне услыши, Боже наш, молитву раба Твоего и моление его и воззри светлым лицем Твоим на опустошенное святилище Твое, ради Тебя, Господи» (Дан. 9: 17).
22.4 Durch Leiden – Licht! —
«Durch Leiden – Licht» в переводе с немецкого значит «Через страдания – к свету». Ю. Левин выводит эту максиму из концепции «от тьмы к свету, через борьбу к победе», лежащей в основе 5-й и 9-й симфоний и увертюры «Эгмонт» Бетховена (Левин Ю. Комментарий к поэме «Москва – Петушки»… С. 55). Следует также заметить, что переход от тьмы к свету лежит в основе идеологической концепции «Иоланты» Чайковского (см. 18.17, 24.7).
Веничкину фразу следует расценивать как перевод на немецкий латинского «Per crucem ad lucem», что соседствует в идиоматике с девизом «Через тернии – к звездам».
22.5 …яркая мысль, как молния, поразила мой мозг… —
Вариант мотива «разрешения мысли» (см. 39.9).
22.6 Что мне выпить во Имя Твое? —
Выражение «во имя Твое» из Библии: «Господи Боже наш: ибо мы на Тебя уповаем и во имя Твое вышли мы против множества сего» (2 Пар. 14: 11); «Боже, Царь мой! <…> Во имя Твое попрем ногами восстающих на нас» (Пс. 43: 5–6, см. также 62: 4); «Отче Святый! соблюди их во имя Твое <…> Когда я был с ними в мире, я соблюдал их во имя Твое…» (Ион. 17: 11, 12).
22.7 C. 47. «Иорданские струи» —
то есть струи реки Иордан, в которой Иоанн крестил Иисуса (см. Мф. 3: 6, 13; Мк. 1: 5, 9; Ин 1: 28, 3: 26, 10: 40). Отсюда в Праздничной минее: «Того услыша Господь, / пришед, струями Иорданскими тленнаго же обнови» (песнь 9-я).
Словосочетание встречается у поэтов – например, у Кузмина: «О, Иоанн Иорданских струй!» («Первый Адам», 1922).
22.8 «Звезда Вифлеема» —
один из классических новозаветных образов (по названию города, где родился Иисус):
«Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока, и говорят: Где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему. <…> Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце <…> Они, выслушавши царя, пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец. Увидевши же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и вошедши в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его…» (Мф. 2: 1, 2, 7, 8, 9–11).
Как поэтический образ звезда Вифлеема встречается у многих русских поэтов. Например, у Анненского:
О тень, о сладостная тень,
Стань вифлеемскою звездою,
Алмазом на ее груди —
И к дому бога нас веди!..
(«Рождение и смерть поэта», 1899)
