Нет, неправда. Все было; они оба это знали, и, скорее всего, следующей ночью все повторится. Но Глен относился к той категории мужчин, которые никого не впускают в свою жизнь, и Мелани понимала, что он еще не может перенести их новый статус в рабочие отношения. По крайней мере, пока. Увидев, что она наблюдает за ним, Глен сконфуженно улыбнулся, отхлебнул кофе и снова сосредоточился на дороге.
Они пересекали южную оконечность невысокого горного хребта. Дорога петляла по покатой равнине; пустынное плоскогорье Санта-Фе сменялось более суровым пейзажем. Вчера они с Гленом многое пережили, и переживания сблизили их. Это хорошо. Она не знала, какое будущее ждет их отношения – и ждет ли вообще, – но, по крайней мере, поняла, что взаимное влечение было не просто физическим или случайным.
На обочине дороги лежало мертвое животное. Не койот, не белка или скунс, которых Мелани уже видела во время путешествия, а корова. С растерзанных, разложившихся ребер внезапно вспорхнули стервятники и поднялись в воздух, тяжело хлопая крыльями.
Мелани проводила тушу глазами и, повернув голову назад, боковым зрением заметила багажник машины. И поспешно перевела взгляд на дорогу впереди, стараясь не думать о черепе. По телу пробежала легкая дрожь. Они с Гленом не упоминали о черепе, говорили о чем угодно, только не о нем, однако Мелани знала, что Глен разделяет ее чувства.
Некоторое время они ехали молча. Наконец Глен решился.
– Почему на тех картинах в церкви был я?
– Не знаю.
– Почему на том черепке изображен дом твоих родителей?
– Не знаю.
Дорога петляла между невысоких холмов и скал причудливой формы. Они миновали два эрозионных столба, похожих на ноги слона.
– Фотоаппарат в отделении для перчаток? – спросил Глен.
Мелани проверила.
– Да.
– Хорошо. Хочу проявить пленку и кому-нибудь показать снимки. Я… – Он покачал головой, не в силах найти нужные слова.
– Знаю, – Мелани положила ладонь на его плечо.
Через час пошел снег. Они проезжали низкие, разъеденные эрозией полосатые холмы, как на пейзажах Джорджии О’Киф. Снаружи было жарко. Они включили кондиционер прямо с утра, как только сели в машину, а высокие и плоские облака, затянувшие небо до самого горизонта, были белыми, без всякого намека на серый цвет.
Тем не менее снег шел – сначала редкие снежинки, кружащиеся в воздухе, а затем белая пелена, снизившая видимость до нескольких метров. Глен сбросил скорость.
– Откуда он взялся, черт возьми?!
Глен включил фары, но с ними видимость только ухудшилась, поскольку они освещали в основном падающий снег, а не все остальное.
Машина медленно ползла вперед; стрелка спидометра не заходила за отметку пятнадцати миль в час, а иногда застывала в районе нуля. Снег начал скапливаться на земле, на скалах и песке, а редкие кустики чертополоха исчезли под белым покрывалом. К счастью, дорога оставалась чистой – асфальт накопил достаточно тепла, чтобы растапливать падающие на него снежинки.
И вдруг метель прекратилась. Они опять оказались под ярким солнцем пустыни, а над головами в синем небе плыли белые облака. На машину вдруг обрушился такой сильный ветер, что Глену пришлось изо всех сил держать руль побелевшими пальцами. Машину швырнуло от обочины к разделительной линии, потом назад.
– Господи Иисусе!
В его голосе проступало не только раздражение, но и удивление с легкой примесью испуга. Мелани поняла это, потому что сама испытывала те же чувства.
На шоссе они были одни, и ветер трепал их до самого поворота на грунтовую дорогу, которая вела к каньону Чако.
Там ветер внезапно стих.
Как только они свернули с асфальта на грунт, мощные порывы вдруг прекратились – не ослабли, не утихли постепенно, а резко прекратились, словно кто-то выключил гигантский вентилятор. Осталось проехать всего тридцать миль, и, когда машина запрыгала по ухабам неровной дороги, освободившись от сопротивления ветра, Мелани и Глен решили, что проблемы с погодой закончились.
Но потом пошел дождь. И снова на небе не появилось никаких туч, только безмятежная синева и белые облака, сопровождавшие их от самого Санта-Фе. Тем не менее через несколько секунд начался настоящий ливень, сквозь который ничего невозможно было разглядеть и который угрожал превратить дорогу в непролазную грязь.
– А мы здесь не застрянем? – спросила Мелани. – У тебя ведь нет полного привода, так?
– Нет.
– Что, если мы увязнем в грязи? Как будем выбираться?
И, словно иллюстрируя ее слова, задние колеса машины повело в сторону.
Глен снова с силой сжал руль.
– Прорвемся, – сказал он.
В этой погоде есть что-то… библейское, как заметил Глен. По крайней мере, Мелани тоже так показалось. Стук дождя по крыше заглушал все звуки. Такая внезапная смена погоды и ограниченные в пространстве метеорологические явления выглядели тщательно спланированными, словно что-то воздвигало перед ними препятствия, пытаясь не пустить в каньон Чако.
Череп.
Эта мерзость в багажнике была единственной причиной поездки, но Мелани хотелось остановиться, выбросить проклятую штуковину на обочину и нажать на газ. Ее не покидало ощущение, что после этого все должно прекратиться – и странности погоды, и все, что ждет их впереди.
Что ждет их впереди.
Да, поняла Мелани. Еще ничего не закончилось.
У туристического центра в каньоне Чако было на удивление много машин – сильных духом, не побоявшихся погоды и раскисшей дороги оказалось больше, чем думала Мелани. Или нет? «Сатурн» Глена был весь забрызган грязью и выглядел так, словно участвовал в ралли по бездорожью. Остальные машины на стоянке покрывал лишь легкий налет пыли. Неужели все эти легковые автомобили и грузовики стоят тут со вчерашнего вечера и не попали под снег и дождь?
Вряд ли.
А может, они приехали с другой стороны?
Нет, та дорога закрыта.
Непогода обрушилась только на них.
Глен и Мелани оставили череп в багажнике и направились к туристическому центру. Пожилая пара беседовала с одетым в униформу рейнджером, стоявшим за конторкой, а девочка – судя по всему, их внучка – крутила стойку с открытками. Несколько пар и семья с двумя ухмыляющимися подростками разглядывали экспонаты в музее центра, а две женщины листали красочные буклеты в соседней сувенирной лавке.
Глен подошел к конторке и стал ждать, пока рейнджер закончит разговор с пожилой парой.
Рейнджер – Стив М., судя по бейджику – попрощался с мужчиной и женщиной, затем с улыбкой повернулся к Глену.
– Добро пожаловать в каньон Чако!
– Здравствуйте, – сказал Глен; Мелани встала рядом с ним. – Скажите, Пейс Генри здесь?
