Постояв еще немного, они медленно побрели через частично раскопанные руины, как будто искали… что? Обугленные кости? Кучки пепла? Брошенную одежду?
Они ничего не нашли – только солнце и ветер. Под навесом в центре на столе стоял большой пластиковый стакан из ресторана «Джек из коробочки», наполненный водой; стоял он тут давно, поскольку на нем не было даже капелек конденсата.
Когда это случилось?
Глен окинул взглядом опустевшее место раскопок. На холодильнике-леднике он увидел панаму Эла и плеер Бака, а рядом с киркой и ведром – сумочку Джуди. Людей не было. Никого. Они исчезли, и у Глена не было иллюзий, что они просто отлучились и скоро появятся. Что бы с ними ни случилось, они уже не вернутся.
Он подобрал блокнот на пружинах, исписанный мелким плотным почерком Эла, посмотрел на сито с осколками керамики. Что, если б в то время он сам находился тут? Он бы тоже исчез? Никаких особых эмоций у него эта мысль не вызвала, и Глен решил, что причина, наверное, в том, что по нему не будут скучать. У него нет ни семьи, ни близких друзей. Никто не станет переживать. Конечно, Мелани расстроится, но потом привыкнет и вернется к своей обычной жизни, словно его никогда и не существовало.
Жизнь преходяща и эфемерна, а отдельная личность слишком ничтожна и бессмысленна.
Он подумал о матери. Все эти несколько недель Глен старался гнать от себя мысли о ней и теперь понял, что просто боялся думать о ее смерти, боялся погрузиться в отчаяние. То же самое происходило с ним после смерти отца, но понял он это только теперь. Он нагружал себя работой, старался не думать о смерти и жизни отца, тщательно отгораживался от этих мыслей и воспоминаний. После ухода матери плакал, горевал – и думал, что справился. А потом бросил работу и прошлую жизнь ради ощущения свободы и перспективы. И только теперь осознал, что одной из причин его бегства было нежелание мириться с утратой, страх перед своими чувствами.
Глен посмотрел на сито, потом поднял взгляд на синее-синее небо.
Почему, черт возьми, эти мысли пришли к нему именно теперь?
Мелани взяла его руку и крепко сжала, но смотрела не на него, а на раскопки древнего поселения, словно боялась, что в любую секунду из них может выскочить монстр.
– Как ты думаешь, что тут произошло? – Похоже, она была потрясена больше, чем он. Или, скорее, ее чувства были более естественными. Ее не удивило само исчезновение людей – но она была шокирована их судьбой и явно напугана. – Они просто исчезли, в мгновение ока, или за ними пришли какие-то существа и утащили, в буквальном смысле? Они сопротивлялись? Что, черт возьми, тут случилось?!
Глен не знал – и радовался этому. Так проще. Знай он ужасные подробности и все, что им пришлось пережить, он потерял бы способность действовать.
– Как в том городе, – тихо сказала Мелани. – И в церкви.
– Да.
– Думаешь, мы должны… посмотреть?
Ей не требовалось ничего объяснять – Глен точно знал, что она имеет в виду. Он повернулся к северо-западной части раскопок. Сердце гулко билось в груди. Там не может быть ничего, кроме пустой ямы, но в глубине души притаился страх – он боялся, что в яме что-нибудь есть.
Что-нибудь?
Череп.
Глен боялся, что исчезнувший артефакт снова уютно устроился в земле, откуда его извлекли.
– Я посмотрю, – сказал он Мелани.
Глен пересек наполовину раскопанное поселение и добрался до места, где нашел череп. К его огромному облегчению, там была только яма с неровными краями в плотном грунте. После его отъезда яму расширили – вероятно, Эл искал другие кости. На земле рядом с ней лежали кирка и лопата, но ничего необычного или странного. Он перевел дух.
Мелани подошла к нему и посмотрела на брошенные инструменты Эла.
– Кто должен известить их семьи? – спросила она.
– Сомневаюсь, что кто-то вообще знает о том, что случилось. Только мы.
– Тогда нужно сообщить в полицию. Написать заявление о пропаже человека.
Разумеется, она была права, но Глен смутился, что эта мысль даже не пришла ему в голову. Он посмотрел на Мелани. Одного с ним возраста, даже чуть младше, но явно более зрелая, более приспособленная к реальному миру.
– Наверное, нам лучше уехать, – сказала она, оглядываясь. – Это может повториться.
Глен кивнул. Сам он думал, что все закончилось – что бы ни произошло на раскопках, они это пропустили, – но понимал ее беспокойство. Кроме того, ему совсем не хотелось тут торчать.
Они пошли назад, но у навеса Мелани остановилась и вытянула руку.
– Смотри!
Два мальчика на велосипедах мчались к ним по пересеченной местности, яростно нажимая на педали, – подпрыгивали на кочках, объезжали валуны и редкие деревья. По дороге сюда Глен никого не заметил и поэтому решил, что они ехали из города по лугам, а не по шоссе. Мальчики остановились у веревки, которая огораживала место раскопок, и Глен смог рассмотреть их лица. Дети были чем-то испуганы, и он автоматически перевел взгляд на равнину за их спинами, чтобы убедиться, что их не преследуют. Мелани еще крепче стиснула его руку.
Мальчики побежали через древнее поселение, перепрыгивая через невысокие стены, и приблизились к навесу, где стояли Глен и Мелани.
– Доктор Уиттингхилл здесь? – задыхаясь, спросил тот, что пониже.
Глен покачал головой. «Нет», – хотел сказать он, но не успел.
– Где он? – крикнул второй мальчик.
Глен удивленно посмотрел на него.
– Кто вы?
– Джерод. А это Рики. Где доктор Уиттингхилл?
– Уехал. Мы не знаем, где он.
– Тогда вы должны пойти с нами!
– Кто вы? – повторил Глен.
– Мы те, – ответил Рики, – кто нашел… это…
– Погребальную камеру, – закончил за него Джерод. – И…
– Там теперь всё не так. Они всё изменили!
Джерод повернулся к другу.
– Может, заткнешься и дашь мне рассказать?
– Я…
– Заткнись! – рявкнул Джерод.
– Успокойтесь, – сказала Мелани. – Просто расскажите, что случилось.
– Они двигались.
– Что двигалось?
– Кости. Мы и раньше видели, что они шевелятся, как будто они живые или что-то в этом роде. Но теперь они превратились в разные вещи. Например, в забор. С воротами. И в стол со стульями. И в… Я не знаю, что это. Вроде скульптуры.
– Мне страшно, – сказал Рики, кивая.
– И мне, – признался Джерод.
– Прямо под моим домом!
– И мы не знаем, что делать.
– Вы рассказали родителям? – спросил Глен.
