— Спасибо. Только не уверен, что у меня в самом деле хватит для этого мозгов.
Она мило рассмеялась, а затем сказала.
— А теперь, мистер Локвуд, я хочу, чтобы вы познакомились с одним из моих компаньонов. Это сэр Руперт Гейл.
Человек, о котором она говорила, стоял за ее спиной, опираясь на перила, опоясывавшие по краям всю платформу. Он обернулся. Это был молодой человек со светлыми, коротко подстриженными на затылке и с боков, но пышно взбитыми надо лбом волосами. Аккуратные ухоженные усики, полные губы и очень яркие синие глаза. Щеки у него порозовели от холода. Как и все, кто сидел на платформе, он был элегантно одет, но, в отличие от большинства из них, лениво опирался на полированную трость. Молодой человек переложил трость в левую руку, чтобы правой пожать руку Локвуда.
— Сэр Руперт, — как можно спокойнее сказал Локвуд, стараясь не выдать того, что нам уже доводилось сталкиваться с этим человеком. В последний раз, когда я видела сэра Руперта, он выползал, взобравшись по водосточной трубе, на крышу заброшенной фабрики, яростно размахивая спрятанным внутри его трости клинком. Вообще-то, сэр Руперт был коллекционером, собирал опасные, запрещенные законом и связанные с потусторонним миром артефакты. Один такой артефакт мы увели прямо у него из-под носа во время тайного аукциона, который проводил сидящий сейчас в тюрьме Винкман. Конечно, мы тогда были в масках — балаклавах, а когда сэр Руперт поднялся на крышу, почти сразу прыгнули в Темзу, чтобы избежать стычки с ним, но к чему обманывать себя и строить иллюзии? Наша роль в той истории была слишком хорошо известна, так что не только мы знали сэра Руперта, но и он нас.
— Очень приятно, — обтянутая перчаткой рука быстро и цепко схватила руку Локвуда. — Мы с вами уже встречались?
— Не думаю, — ответил Локвуд. — Во всяком случае, я этого не припоминаю.
— Видите ли, в чем дело, — сказал сэр Руперт Гейл. — А вот я как раз очень хорошо запоминаю лица. И никогда их не забываю. Не только лица целиком, я и отдельные части лица запоминаю. Подбородок, например.
— Ну, я думаю, что на свете много людей с таким же некрасивым подбородком, как у меня, — рука Локвуда оставалась цепко схваченной рукой Гейла. Они с Гейлом пристально смотрели в глаза друг другу.
— Сэр Руперт давний и добрый друг нашего агентства, — пояснила Пенелопа Фиттис — Его отец много лет назад помогал моей бабушке. А сэр Руперт сейчас помогает мне. Он обучает молодых агентов фехтованию и другим боевым искусствам.
— И охотно продемонстрирую вам все, что умею, — тихо продолжил Гейл, обращаясь к Локвуду и выпуская его руку. — Нам нужно будет как-нибудь повидаться, поговорить о моих делах, о ваших…
— Всегда к вашим услугам, — холодно улыбнулся Локвуд.
Проревел гудок. Пенелопа Фиттис направилась к переднему краю платформы. Мы отошли в сторону. Кто-то втиснул нам в руки стаканчики с горячими напитками. Над улицами с треском взлетели огни фейерверка, окрасили ночь в кармин и серебро. Грузовик зарычал, дернулся и тронулся с места.
— Слегка рановато ты начал забрасывать удочки насчет Общества Орфея, Джордж, — прошептала я.
— Нет, — нахмурился он. — А ты заметила, с каким ледяным спокойствием она ответила на мой вопрос? Меня это очень удивило. Я думал, что это общество гораздо более закрытое и тайное.
Джордж присел на стул. Холли Манро стояла в сторонке и оживленно болтала со своими знакомыми из Ротвелла. Мы с Локвудом стояли, наблюдая за происходящим через головы толпы.
Впереди, разрезая облачка лавандового дыма, шел конвой, медленно прокладывавший веренице машин дорогу посреди Стрэнда. Из установленных на углах нашей платформы динамиков неслась громкая музыка — в основном, патриотические песни. В записи, разумеется. Мисс Фиттис и мистер Ротвелл махали толпе руками. За нами ехала первая из нескольких платформ с актерами. На ней одетые в старомодные костюмы агенты гонялись за призраками среди сделанных из крашеного пенопласта развалин. На той платформе из динамиков неслась барабанная дробь. Молодые агенты бросали в толпу конфеты и бесплатные сувениры. Толпа весело ревела, люди толкались, подпрыгивали, чтобы поймать их.
Как там сказал Стив Ротвелл? «Дайте людям хлеба и зрелищ, и они будут счастливы».
Но так ли? Мне показалось, что толпа колышется. И это был не хаос, не стихийное раскачивание. Это было несильное, но упорядоченное движение, оно напомнило мне волны, пробегавшие от ветра по пшеничным полям в тех краях, где прошло мое детство. И вместе с этими волнами сквозь веселые выкрики и рокот двигателей пробивались другие звуки — шиканье, недовольный ропот. Сквозь лавандовый дым на нас смотрели бледные, неулыбчивые лица.
Локвуд тоже почувствовал это.
— Что-то назревает, — прошептал он, обращаясь ко мне. — Очень нехорошее. Ну, устроить ярмарку, это я еще понимаю. Но этот дурацкий парад-то зачем? Кого и в чем он должен убедить? Я ужасно неловко чувствую себя на этой платформе, как будто без штанов перед всеми стою.
— Кошмар, — согласилась я. — Ты только полюбуйся на этих идиотов, которые кривляются на платформе позади нас. А хуже всего то, что мы так медленно двигаемся. На такой скорости этот балаган растянется на несколько часов.
Я ошиблась. Наше путешествие оказалось очень коротким.
Мы были примерно на середине Стрэнда, неподалеку от вокзала Чаринг-Кросс и Дома Фиттис, когда толпа прорвала кордоны и хлынула на дорогу. Наш грузовик остановился, зачихал двигателем на холостом ходу. Один из агентов схватил коробку с конфетами, и швырнул их с платформы. Они полетели разноцветным дождем. Затем по воздуху пролетело что-то еще — большое и тускло блестящее. Оно упало на середину нашей платформы, и послышался звон разбившегося стекла. Поначалу я подумала, что это одна из призрак-ламп, сорвавшаяся со своего крепления на силовом кабеле. А потом ощутила сильный холод и накатившую на меня волну подсознательного страха. Я уже все поняла, но продолжала стоять на месте, как приклеенная, и в эту секунду передо мной, словно соткавшись из воздуха, появился призрак.
16
Это была бледная тварь, сгорбленная и худая, в развевающихся ветхих лохмотьях одежды. Контуры призрака оставались четкими, но эктоплазма внутри него бурлила и переливалась, словно кипящий в кастрюле суп. Ребра, перекрученный позвоночник, мышцы, сухожилия — все это то выпучивалось вперед и растягивалось, то вновь сжималось и втягивалось куда-то внутрь и исчезало на втором плане. Голова опущена, закрыта скрещенными раскрытыми ладонями, словно призрак боялся взглянуть на нас. Оттопыренные длинные костяные пальцы торчали вверх как разветвленные оленьи рога.
Те из нас, кто был достаточно молод, чтобы видеть, успели выхватить свои рапиры раньше, чем на платформу упала вторая призрак-бомба. Собственно говоря, таких видящих и при рапире нас было пока всего трое — Локвуд, Джордж и я. У Холли Манро тоже была рапира, но наша ассистентка никак не могла вытащить ее. Вслед за нами и некоторые молодые агенты Фиттис, не те, что разбрасывали конфеты, а те, кто разносил почетным гостям напитки и сладости, побросали подносы и тоже потянулись к своим поясам. А взрослые, как всегда, были слепы, не видели призраков даже в упор, и лишь повыше поднимали свои воротники, неожиданно почувствовав холод.
