— Эту фотографию я непременно должен поместить в альбом, — сказал Джордж, разглядывая газету.
Мы сидели в нашей гостиной за столом, со стаканами лимонада в руках. Камин был разожжен, шторы задернуты, скрывая печальный свет сумерек за окном. На полу грудой валялись прочитанные, скомканные газеты. Казалось, в наш дом вернулся былой, привычный для нас, беспорядок. Холли Манро было сегодня не до уборки, она целый день провела у телефона, отвечала на звонки. Правда, сейчас она тоже сидела с нами, со своим раскрытым блокнотом на коленях. Сверху, со шкафа, за этой мирной картиной тихо наблюдал из своей банки череп.
— Мне это, в принципе, все равно, Джордж, — сказал Локвуд, отпивая из своего стакана. — Но если ты хочешь сохранить снимок, возьми тот, что помещен в «Гардиан». Он четче, и они не обрезали мое пальто, как это сделали в «Таймс». Плюс к этому, там виден краешек колена Люси.
Я добродушно хмыкнула. Действительно, если не считать краешка колена, меня больше не было ни на одной фотографии, однако в газетах в кои-то веки упомянули и мое имя тоже. Собственно говоря, в репортажах упоминали каждого из нас. О моих действиях против налетчиков, о том, как Джордж в одиночку сражался с призраком, о том, как Холли спасла жизнь той твидовой леди, вовремя сделав ей укол. Обо всем этом написали, нас хвалили, но больше всего восторгов было высказано, разумеется, в адрес Локвуда, который «в критический момент заслонил собой и спас мисс Фиттис».
Некоторые богатые промышленники, бывшие на той платформе, даже намекали на возможное вознаграждение за наши подвиги.
— После вчерашней ночи к нам проявляют бешеный интерес, — сказала Холли Манро. — Без конца звонят, просят дать интервью, предлагают взяться за расследование разных интересных случаев. И все, как один, благодарят, благодарят тебя, Локвуд…
— Всех нас благодарят, — поправил ее Джордж.
— Правильно, — согласился Локвуд. — Я не должен быть только один на переднем плане. Должна быть отмечена вся наша команда. Правда, не думаю, что снимок тогда получился бы достаточно выразительным. Но все мы действовали просто блестяще.
— Брр… — раздался у меня в ушах знакомый ехидный шепоток. — Меня сейчас стошнит. Прямо в банку.
Я посмотрела на череп через головы остальных. Для Холли Манро череп считался просто посаженным в банку обыкновенным призраком, таким же, как любой другой, поэтому мне не разрешалось при ней не только разговаривать с черепом, но даже показывать ему что-нибудь жестами. Я могла лишь молча смотреть на него, а в случае с нашим черепом это дело практически безнадежное.
— Что за телячьи нежности, Люси? — продолжал нашептывать мне череп. — Опрокинь столик и облей лимонадом ее белоснежную блузку! Ты только посмотри на эту мисс Совершенство! Держится так, будто она здесь самая главная. Примадонна! Как ты можешь это терпеть, Люси? Давай, ущипни ее за нос! Лягни под столом по лодыжке! Сними с нее туфли и брось их в камин!
— Может, просто… — я хотела сказать «заткнешься», но все посмотрели на меня, и я быстренько вывернулась. — Может, просто поднимем стаканы и выпьем за наш успех? За «Локвуда и компанию». За нашу команду!
Все выпили. Локвуд улыбнулся мне и сказал.
— Спасибо, Люси. Отличный тост!
Он смотрел на меня не совсем так, как тогда, когда мы бежали с ним плечом к плечу по улицам, но и от этого взгляда у меня внутри прокатилась теплая волна.
— Так кто же, интересно, стоит за этим нападением? — спросила я, стараясь не обращать внимания на неприличные звуки, доносившиеся из банки. — Судя по газетам, никто ничего толком не знает.
— Это могли быть Потусторонники, — предположил Локвуд. — Какие-нибудь чокнутые, затаившие обиду на всех агентов. Я знаю, среди них есть те, кто считает, что мы мешаем им, блокируем поступающие с Другой Стороны сообщения. Правда они, как правило, не идут дальше злобных выкриков или болтовни в Гайд-парке по воскресным дням. Вообще-то, это серьезный шаг с их стороны — организовать покушение на Фиттис и Ротвелла. Пожалуй, слишком серьезный.
— Скорее, только на Фиттис, — заметил Джордж. — В Ротвелла никто не стрелял.
— Но это потому, что Ротвелл уже спрыгнул вниз, чтобы заняться призраками, разве нет? — возразил Локвуд. — Нужно воздать Ротвеллу должное, он отреагировал очень быстро, намного лучше, чем остальные взрослые. Ну, не считая нашего приятеля сэра Руперта, разумеется. А то, как Ротвелл убил того террориста… Знаете, мне кажется, что никому не стоит вставать Ротвеллу поперек дороги.
— Абсолютно верно, — согласилась я. В круговороте событий я, пожалуй, не успела на месте оценить тот эпизод, но по прошествии времени меня тоже шокировало, с каким хладнокровием Ротвелл убил человека. Я порылась в своей памяти. — А не мог ли это быть Винкман? Когда мы с Джорджем встретили его перед началом карнавала, он намекал на большие неприятности.
— Неприятностями он угрожал нам, — сказал Джордж, а не всем подряд. Нет, это нападение слишком масштабно для такой пузатой мелочи, как Леопольд. Начнем с того, что организатор атаки создал призрак-бомбы. Барнс сказал мне, что на убитом террористе нашли одну такую бомбу. Это очень сложное устройство. Кто-то должен был изловить Гостя, найти его Источник, и все это поместить в стеклянную колбу. Нет, нет, ребята, это дело рук профессионала, а не любителя.
— Бомбы он мог купить, — продолжала я стоять на своем. — На черном рынке и не такое найти можно.
— Да, но само нападение, ведь оно было очень хорошо спланировано.
— Короче говоря, мы ничего об этом не знаем, вот и весь сказ, — сказал Локвуд. — Установить личность убитого террориста до сих пор не удалось. Когда — и если — это случится, можно будет строить какие-то догадки. Очень хорошо, что жизнь Пенелопы Фиттис была спасена, и во всей этой истории оказалось мало пострадавших. Правда, мисс Винтергартен сломала себе ногу, когда упала с платформы, но слишком переживать по этому поводу мы, пожалуй, не станем. И прояснилась еще одна тайна — теперь мы намного больше узнали про сэра Руперта Гейла.
Холли Манро оторвалась от своего блокнота, в котором своим бисерным почерком делала какие-то заметки. Наверное, сохраняла для истории все подробности жизни нашего агентства.
— Он родом из очень богатой и знатной семьи, — сказала она. — Но даже если все, что вы о нем говорите, правда…
— Это правда, — заверила я ее.
— …его не стоит принимать всерьез, — закончила Холли.
— Возможно, — сказал Локвуд. — Но вот что любопытно. Если бы сэр Руперт хотел свести с нами счеты исподтишка, он давно мог бы сделать это. А он ведет себя как спортсмен, ищет возможность сразиться в открытую. Ладно, придет день, и мы с ним еще выясним наши отношения. А теперь… — он выпрямился, поднял вверх свой стакан. — А теперь позвольте мне предложить последний тост. Мы все хорошо потрудились. Но среди нас есть человек, которого я хочу поблагодарить особо за его огромный вклад в наше общее дело.
