Холли…
Я вспомнила, как мы ругались с ней, и что я наговорила ей тогда, в мебельном отделе. И как мой гнев и моя глупость разбудили Полтергейст. От этих воспоминаний мне стало еще хуже. Потом я вспомнила о том, как Холли перепрыгнула открывшуюся в полу вестибюля яму, и как после этого Локвуд потянулся ко мне…
Полтергейст поднял его вверх и унес прочь.
Как-то там Локвуд? Жив ли он?
Мне вдруг стало ужасно жаль себя, но я немедленно заставила себя подавить это чувство — мне очень не понравилось долетевшее откуда-то слабое эхо. А еще больше не понравилось то, как зашевелились от этого звука волоски у меня на руках. Все, больше никаких эмоций! Чем бы все это ни закончилось, после долетевшего до меня звука я точно знала, что нахожусь здесь не одна.
За мной наблюдали призрачные сущности. Те самые, присутствие которых я ощущала в универмаге братьев Эйкмер, только теперь они были ближе. И сильнее. А еще, где-то совсем близко, находилось нечто, издававшее тихое, но тошнотворное и мерзкое жужжание. То самое, которое напомнило мне и черепу ужасное костяное зеркало, которое мы выкопали летом на кладбище Кенсал Грин…
Я протерла глаза. Нет, я ничего сейчас не могла утверждать наверняка. У меня кружилась голова.
Я зажгла первую спичку. Крошечный огонек осветил контуры моей испачканной в грязи ладони. Я выудила из мешочка со спичками две маленькие свечки, два толстеньких коротких огарка. Одну свечку я осторожно поставила на землю, зажгла второй огарок, и подержала его наклонно, пока фитилек не разгорелся и не начал освещать то, что меня окружало. Теперь я могла видеть.
Итак, я сидела на темной, утрамбованной земле, усыпанной камешками. Сбоку и сзади, там, где я перед этим лежала, поднимался небольшой земляной холмик, тоже усеянный камешками и обломками древесины. Здесь же валялись матерчатые, сорванные с искусственного дерева, листочки, похожие на капельки крови. И набивка из распоротых подушек с лавандой, и разодранная в клочья одежда — рубашки, брюки, даже перекрученные женские трусики. Все это, надо понимать, засосало в открывшуюся в полу дыру вместе со мной.
Над моей головой зиял черный провал. Проходил ли этот зигзаг всю толщу земли насквозь и выходил в вестибюль магазина, или его стенки обвалились, похоронив меня заживо, я сказать не могла. Огонек свечи был слишком слабым, чтобы проникнуть настолько далеко.
А вот что освещал огонек свечи, так это окружавшие меня стены, сложенные из грубого серого камня. Я не то чтобы видела, скорее догадывалась, что эти стены загибаются надо мной в виде арки, вершину которой прорезает темная щель. Я была в сооруженной руками человека камере, древней, и неизвестно, насколько большой. И я поняла, что это такое.
Тюрьма. Печально известная Королевская тюрьма. Джордж, как всегда, оказался прав, часть этой тюрьмы до сих пор сохранилась под землей, и взбесившийся Полтергейст пробил отверстие в нее.
В некотором смысле, Полтергейст оказал мне услугу, привел меня туда, где находился центр нашествия призраков на Челси. Это и был Источник — и самого Полтергейста, и крадущейся на четвереньках фигуры, и всего остального.
Словно в подтверждение своей догадке, я рассмотрела всего в каких-то полутора метрах от того места, где сидела, скелет. Он высовывал из земли свой череп, протягивал вперед костяные руки.
На секунду мне вдруг подумалось, не убила ли его я, когда свалилась сюда, но тут же поняла, насколько глупа эта мысль. Скелет-то древний!
— Привет! — сказала я скелету. — Прости!
Скелет ничего не ответил.
Ладно, простим скелету его невоспитанность. Я с трудом поднялась на ноги, и, пошатываясь, сделала несколько шагов вперед, морща нос от попадавшего в него свечного дыма.
Со всех сторон меня окружали каменные, грубо отесанные стены — влажные, покрытые блестящей белой плесенью. Стены уходили вдаль, и я чувствовала себя так, словно меня засасывает в трубу, шаг за шагом приближая к чему-то страшному и неизбежному. Ощущение не из самых приятных, особенно если учесть, что у меня продолжала кружиться голова. Я глубоко вдохнула и прислонилась к стене.
Как только моя голова коснулась шершавого грубого камня, на меня нахлынуло эхо из прошлого. Голоса. Они звали на помощь, кричали, плакали. Весь проход был забит людьми, они пробегали мимо меня, и сквозь меня тоже. Толкались, ругались. Атмосфера была пропитана отчаянием и страхом. Меня закружило, оторвало от стены, отбросило на середину прохода…
Я снова стояла одна в полной тишине, и у меня в руке догорала свечка. Моя восприимчивость к эху прошлого постоянно росла, и мне становилось все сложнее контролировать свой дар.
Я внимательнее посмотрела на стену. От пола до потолка она была покрыта стершимися от времени царапинами — отдельные слова, инициалы, римские цифры. Все, что осталось от заключенных, которые жили и умирали в этих стенах…
— Люси…
Снова этот голос — из зиявшей передо мной тьмы!
Я выругалась себе под нос. Он вычислил, где я. Ладно, пора покончить с этим раз и навсегда.
— Хорошо, — сказала я. — Не волнуйся. Я иду.
Ковыляя, как инвалид, то поднимая свечу вверх, то опуская ее, чтобы рассмотреть землю под ногами, я двинулась вперед по проходу. Теперь я старалась больше не притрагиваться к стенам. Кое-где между камнями высовывались белые, похожие на червей, корни. Стены блестели от сырости. Вскоре под ногами стали встречаться лужицы. Несколько шагов мне пришлось пройти по воде, но затем пол под ногами начал подниматься, и я снова ступила на твердый камень.
Еще немного, и я дошла до перекрестка — влево и вправо от моего коридора расходились еще два прохода. Тот, что слева, почти сразу же был перегорожен металлической решеткой с проржавевшими, почерневшими от времени прутьями. В правом проходе огонек свечи выхватил ступени, уходившие под вонючую, черную как тушь, воду. Конца этой воде не было видно.
Я, разумеется, не сунулась ни в один из боковых проходов, и продолжила идти прямо, и почти сразу же вышла через груду деревянных обломков на большое свободное пространство.
Спереди до меня доносились шепчущие голоса. Когда я выше подняла свою свечу, шепот стих.
— Не стесняйтесь, — сказала я. — Говорите.
Я рассмеялась. Они в самом деле стеснялись меня! Они молчали. Пол вновь покачнулся под моими ногами. Голова раскалывалась, и на секунду все расплылось у меня перед глазами. Когда же зрение вернулось ко мне, я смогла рассмотреть тех, кто шептал. Они были здесь, прямо передо мной, лежали грудами по краям подземного зала. Может быть, конечно, у меня голова поехала после блуждания по проходу, но мне показалось, что эти груды не похожи на принесенный речным приливом мусор. Я присмотрелась. Они лежали навалом, похожие на голые, с ободранной корой и сломанными ветками, деревья.
Только не деревья это были, разумеется, а скелеты.
