– О господи!
Ал оборачивается.
– Что такое?
– Да я только сейчас сообразила! Паспорта-то там остались! У Айзека в кабинете!
– Неважно. Линна с Дейзи их сами заберут.
– Думаешь?
– Конечно. Положим, у Дейзи в голове ветер гуляет, однако Линна сообразит. Она у нас педант хоть куда.
– Почему же она забыла забронировать сафари? Странно, правда? Все прочее она отлично помнила: начиная от спрея против комаров и билетов на рейсовый автобус до Покхары и заканчивая гостиничными номерами и проводником до пансионата… А про сафари, видите ли, запамятовала.
– Так и есть, – кивает Ал. – Просто забыла.
– И одежды набрала аж на три отпуска…
– Ты к чему клонишь? – Ал ладонью обтирает лицо. У нее дождь уже с ресниц капает.
– Сдается мне, она вообще не хочет возвращаться. Ты обратила внимание на ее реакцию, когда мы уходили? Чуть соплями не изошла.
– Не будь дурой, для нее это нормально.
– Серьезно? А то, какой счастливой она порхала последние дни, ты тоже не заметила?
– Человек в отпуске, вот и всё.
– Я тоже не на работе. Как и ты. И Дейзи. Но мы не скакали вприпрыжку с улыбкой клинического идиота. И не вливались в жизнь ихней коммуны, чтоб им всем пусто было. К тому же ты отлично знаешь Линну; у нее мозг по умолчанию работает в режиме «максимальный сарказм».
Ал дергает плечом.
– Эмма, по-моему, ты чересчур глубоко копаешь. Линна по своему характеру прирожденная хиппи, а «Эканта-ятра» для таких душ – истинный рай. Вот и всё.
Она лезет в карман и вытаскивает ингалятор. Пшикает разок, затем убирает флакончик обратно.
– Ты в порядке?
– Высота, наверное, сказывается. Как появились тут, астма просто замучила.
– А то, что ты выкуриваешь по пачке в день, роли не играет?
Ал показывает мне фигу.
– Не играет! И вообще, теплый дымок согревает и расширяет трахеи.
– Врачу своему расскажи, он оценит.
– Он-то курить и посоветовал, – смеется Ал, сводя все к зубоскальству. – Ладно, пошли давай.
Она делает осторожный шаг, и мутно-бурая вода с журчанием захлестывает ей кроссовку, сбегая по крутому склону. Ливень смывает листья, ветки, всяческий мусор, так что даже непонятно, куда именно следует ставить ногу, где заканчивается одна плита и начинается другая.
– Ничего, справимся… – Следует еще один опасливый шаг, затем другой. – Надо просто смотреть, куда ступа… А-а!
Нога соскальзывает, и Ал с шумом плюхается в лужу.
– Эй, ты как? – Я сначала пробую ступней плиту – не качается ли? – и лишь затем переношу на нее вес, протягивая руку. – Хватайся!
– Тьфу ты… – Ал нащупывает опору, пытается встать. – Черт! Боюсь, подвернула…
– Растяжение?
– Похоже… Вот блинство!
– Тогда не двигайся, я сейчас попробую тебя приподнять… – Осторожно придвинувшись, я чуть приседаю в коленках, просовывая руки в подмышки Ал. Вода тем временем заливает мне ботинки. – Ну, готова?
Она кивает.
– Раз… два… Три!
Я тяну что есть сил, но Ал ведь как минимум на четверть центнера тяжелее; в общем, ничего не получается, и она вновь плюхается в воду.
– Нет, – говорю, – так дело не пойдет. Давай-ка ты тоже потрудись, посильнее опирайся на здоровую ногу.
– Ладно, поняла… Тяни!
Под стоны и кряхтенье мне удается-таки оторвать Ал от земли. На какой-то миг мы обе опасно балансируем, едва не повалившись навзничь, потому что у меня поехала плита под правой ногой, но, слава богу, обошлось. С добрую минуту мы стоим молча, разглядывая склон, затем Ал издает унылый вздох.
– Ни хрена у нас не выйдет. Разве что сесть на пятую точку и в таком виде ехать до конца… Ладно, придется возвращаться и ждать нормальную погоду. Нет, как назло, скажи?
У меня сердце придавливает камнем. Антиневрозные таблетки, на пропажу которых я жаловалась, были, если честно, всего лишь отговоркой. Удрать отсюда меня заставляло кое-что еще. Несмотря на изумительные пейзажи и беззаботную жизнь, наша дружба вдруг дала трещину; недовольное ворчание, которого с такой легкостью можно избежать в Лондоне, здесь усиливалось с каждым днем. В Лондоне можно запереться дома и отключить мобильник на все выходные, а здесь? Здесь накаляющаяся атмосфера преследует тебя по пятам, обволакивает со всех сторон, продыху не дает…
– Вот уж Линна обрадуется… – бурчит Ал. В ее голосе я не слышу никакого задора. Она вообще, похоже, разочарована куда сильнее меня. Действительно: добраться до Непала, надеясь стряхнуть с себя призрак былых отношений с Симоной, и – низкий поклон Айсис! – столкнуться с реанимацией еще одного привидения из прошлого…
– Ты вот что, на меня-то посильнее обопрись, – говорю я, подхватывая ее под локоть, и разворачиваюсь назад, где нас ждет подъем по склону.
* * *
На спуск мы потратили час; на возвращение уходит в два раза дольше. К тому моменту, когда мы добираемся до ворот «Эканта-ятры», у нас зуб на зуб не попадает от холода, к тому же Ал не хватает дыхания, и она болезненно морщится с каждым шагом. Пока колотили по створкам, минула целая вечность; затем появляется Йоханн, бросает один-единственный взгляд на распухшую голень Ал, взваливает ее на плечо, будто перышко, – с рюкзаком и всеми причиндалами, – после чего бодро несет в главный корпус, а оттуда – по коридору до кухни, где Салли, Линна и Паула моют тарелки после завтрака.
При первом же взгляде на Ал у Линны расцветает на лице радостная улыбка и сразу сменяется тревогой, пока Йоханн усаживает свою ношу на табуретку.
– Что стряслось? – Она бесцеремонно отталкивает меня с дороги и садится на корточки возле Ал. Глаза красные, припухшие.
– Ногу подвернула. Черт-те что, не дорога, а грязевая ванна… – ворчит Ал, стягивая дождевик и бросая его на пол. Она заглядывает Линне в лицо, и ее лоб прорезает озабоченная складка. – Ты чего? Плакала, что ли?
– Все в порядке, все хорошо! Просто мне вдруг показалось, что я уже никогда тебя не уви… – Линна зажимает ладонью рот, будто ляпнула глупость.
– Ну, ты и нюня! Подумаешь, через четыре дня снова были бы вместе…
Ал протягивает обе руки, и Линна кидается ей в объятия, зажмурив покрасневшие глаза и потираясь подбородком о плечо. От нее исходят волны облегчения и неподдельной радости, как в аэропорту, где близкие люди встречаются после долгой разлуки, хотя, по идее, мы попрощались друг с другом буквально несколько часов тому назад.
– Ой, слушайте! – Линна отлипает от Ал; ее глаза, прикрытые очками, сочатся тревогой, когда она снизу вверх вопросительно смотрит на Йоханна. – А как же Гейб и Рут? В такую-то погоду? Как же они до нас доберутся из Покхары?
