Наконец старший суперинтендант Сильвен Франкёр с обмякшим лицом свалился на бок.
Мертвый.
Гамаш вскочил на ноги и, не тратя больше времени на Франкёра, побежал.
Бовуар услышал серию быстрых выстрелов из «глока».
– Это Гамаш, – сказал Тесье. – Убит.
Бовуар повернул голову на звук, и Тесье отпрянул, судорожно выхватывая пистолет.
Бовуар нажал на спусковой крючок. И увидел, как упал Тесье.
А потом побежал со всех ног. В лес. В ту сторону, где стало вдруг очень тихо.
Арман Гамаш бежал так, словно за ним гнались фурии. Словно он спасался от лесного пожара. Словно его преследовал сам Сатана.
Он бежал по лесу, между деревьями, спотыкаясь об упавшие стволы, падая и снова поднимаясь. Бежал к зданию старой школы. К бомбе. К Жану Ги.
Жан Ги увидел лежащее лицом вниз тело, подбежал к нему и упал на колени.
«О нет, нет, нет!»
Перевернул его.
Франкёр. Мертвый.
Бовуар поднялся на ноги и лихорадочно огляделся. Потом заставил себя успокоиться. Прислушался. И в лесу, объятом тишиной, услышал. Впереди. Кто-то бежал. От него. К Трем Соснам.
К школе.
И Жан Ги Бовуар бросился следом. Он бежал и кричал. Кричал и бежал.
– Стой! Стой! – кричал он.
Но человек, бегущий впереди, не слышал. Не останавливался.
Бовуар мчался во всю мочь, но расстояние между ними было слишком велико. Гамаш стремился к школе. Он думал, что Бовуар внутри. Что ему грозит опасность.
Вот сейчас Гамаш взбежит по ступенькам, рванет на себя дверь, и…
– Стой! Стой! – закричал Бовуар.
А потом он завизжал. Слов не осталось, только звук. В этот звериный вой он вложил весь свой страх, всю ярость – все, что чувствовал.
Но старший инспектор продолжал бежать так, будто за ним гнались демоны.
Бовуар остановился и зарыдал.
– Нет! Стой!
Ему не догнать Гамаша. Не остановить его. Разве что…
Изабель Лакост опустилась на колени рядом с Тесье, но тут же вскочила на ноги, услышав этот жуткий звук. Она в жизни не слышала ничего подобного. Словно что-то ломалось, разрывалось на части. Она побежала на крик вглубь леса.
Арман Гамаш услышал выстрел. Увидел отлетевший от ствола кусок коры. Но не остановился. Он бежал. Безостановочно бежал вперед.
Прямо к зданию школы.
Он уже видел это красное здание сквозь бело-серые краски леса.
Еще одна пуля вздыбила снег рядом с ним. Вероятно, Тесье нашел Франкёра и теперь пытается отомстить за него. Но остановить Гамаша было невозможно.
Рука Жана Ги тряслась, пистолет дрожал, и пули не достигали цели. Он целился в ноги Гамашу. Надеялся, молился, чтобы чуть-чуть задеть его. Чтобы он упал. Но ничего не получалось.
– Стой, господи, стой!
В глазах у него помутилось. Он провел рукавом по лицу, потом откинул назад голову и посмотрел сквозь голые ветки вверх. В синее небо.
– Ну пожалуйста!
Гамаш почти выбежал из леса. Он почти добрался до школы.
Бовуар на миг закрыл глаза.
– Пожалуйста! – взмолился он.
И снова поднял пистолет. Его рука больше не дрожала. Он твердо держал цель. Но уже не ноги Гамаша.
– Стой! – закричала Лакост, целясь в спину Бовуара.
Она видела впереди старшего инспектора, бегущего к деревне. И видела Жана Ги, собирающегося стрелять в Гамаша.
– Бросай пистолет! – приказала она.
– Нет, Изабель, – отозвался Бовуар. – Я должен.
Лакост изготовилась к выстрелу. Промахнуться с такого расстояния было невозможно. И все же она медлила.
Она услышала что-то в его голосе. Не мольбу, не просьбу, не безумие.
Голос Бовуара звучал сильно и уверенно. Его прежний голос.
У нее не оставалось сомнений относительно того, что он хочет сделать. Жан Ги Бовуар собирался выстрелить в старшего инспектора Гамаша.
– Прошу тебя, Изабель, – проговорил Бовуар.
Он по-прежнему стоял спиной к ней, подняв пистолет.
Изабель Лакост встала устойчивее, взяла пистолет двумя руками. Прижала палец к спусковому крючку.
Арман Гамаш был точно в прорези прицела на «глоке» Жана Ги Бовуара.
Старший инспектор достиг края леса, до школы ему оставались считаные шаги.
Бовуар сделал глубокий вдох. Потом выдохнул.
И нажал на спусковой крючок.
Арман Гамаш почти добежал до школы. Стрельба прекратилась.
Он знал, что успел. Теперь он сможет освободить Жана Ги.
Он уже выходил из леса, когда ударила пуля. Сила удара приподняла его и развернула. За миг до того, как он упал на землю, за долю секунды до того, как мир погрузился во тьму, он встретился взглядом с человеком, который стрелял в него.
Жан Ги Бовуар.
И Арман Гамаш упал, раскинув руки, словно изображая ангела на ослепительно-белом снегу.
Глава сорок вторая
В церкви Святого Томаса в Трех Соснах стояла тишина, лишь шуршала бумага в руках гостей, которые читали порядок богослужения. Склонив голову, вошли четыре монаха и встали в полукруг перед алтарем.
После небольшой паузы они начали петь. Их голоса смешивались, соединялись. Расходились. Потом превращались в один. Это было все равно что слушать одну из картин Клары. С ее цветами, вихрями и игрой света и тени. Все крутилось вокруг неподвижного центра.
Скромное песнопение в скромном храме.
Единственным украшением в церкви Святого Томаса было витражное стекло с изображением вечно молодых солдат. Окно располагалось так, чтобы улавливать лучи утреннего солнца, самого молодого света.
Жан Ги Бовуар склонил голову, отягощенную торжественностью момента. У него за спиной открылась дверь, и все поднялись на ноги.
Песнопение стихло, и наступил миг тишины, а потом раздался другой голос. Бовуару не нужно было смотреть туда, чтобы знать, кто это.
В передней части церкви, глядя вдоль прохода, стоял Габри и пел своим чистым тенором:
Звони в колокола, что еще не мертвы,
Забудь свою идеальную жертву.
Прихожане вокруг Бовуара присоединились к пению. Он услышал голоса Клары, Оливье и Мирны. И даже тонкий, пронзительный, монотонный голос Рут. Голос рядового солдата. Неуверенный, но несгибаемый.
Однако у Жана Ги не было голоса. Губы его двигались, но беззвучно. Он смотрел вдоль прохода и ждал.
