– Он отказался давать показания. На протяжении всего процесса заявлял о своей невиновности. Говорил, что он жертва заговора, что подвергается линчеванию стремящимся к власти и коррумпированным старшим инспектором.
– Так и не объяснил своего поведения?
– Сказал, что тут нечего объяснять.
– И где он теперь?
– В ЗООПе, – ответила Тереза.
– Где? – вздрогнул Жером.
Тереза посмотрела на мужа и впервые за все время их разговора засмеялась:
– ЗООП – зона для особо опасных преступников, там максимальный режим безопасности.
– Ну тогда понятно, – сказал Жером. – А Франкёр?
– Он…
Тереза Брюнель внезапно замолчала. Они услышали новый звук. Приближающийся к ним из темноты.
Хруст. Хруст. Хруст.
Ни быстрый, ни медленный. Не поспешный, но и не досужий.
Два пожилых человека замерли на месте. Жером вытянулся во весь рост. Он вглядывался в ночь и старался прогнать мысль о том, что одно лишь упоминание имени могло вызвать этого человека.
А шаги продолжали приближаться. Размеренные. Уверенные.
– Вот где я совершил ошибку, – раздался из темноты голос.
– Арман, – с нервным смешком произнесла Тереза.
– Господи боже, – выдохнул Жером. – А я уже подумал, что нам понадобится собачий совочек.
– Извините, – сказал старший инспектор.
– Как прошел ваш разговор с мадам Зардо? – спросил Жером.
– Мы немного поговорили.
– О чем? – спросила Тереза. – О деле Уэлле?
– Нет. – Трое людей и собака двинулись к дому Эмили Лонгпре. – О Жане Ги. Она хотела знать, что с ним случилось.
Тереза молчала. Арман впервые упомянул имя своего инспектора, хотя, как она подозревала, думал о нем почти постоянно.
– Многого я ей не мог рассказать, но чувствовал, что кое-что обязан.
– Почему?
– Между ней и Бовуаром возникла особая неприязнь.
Тереза улыбнулась:
– Могу себе представить.
Гамаш остановился и посмотрел на Брюнеля:
– Вы обсуждали дело Арно. Почему?
Тереза и Жером переглянулись. Наконец Жером ответил:
– Извините, я должен был сразу сказать, но я слишком…
«Боялся, признай это. Боялся».
– …боялся, – договорил он. – Во время последнего поиска я наткнулся на его имя. Оно оказалось в очень глубоко запрятанном файле.
– Об убийствах на земле племени кри? – спросил Гамаш.
– Нет. Файл более поздний.
– И вы ничего не сказали? – Голос Армана был ясный, спокойный и темный, как ночь.
– Я нашел его имя перед самым нашим приездом сюда. Я думал, что все кончено. Что мы побудем здесь какое-то время, заляжем на дно, чтобы Франкёр и другие решили, что мы не представляем для них угрозы.
– А что потом? – спросил Гамаш.
Он не сердился – любопытствовал. Даже испытывал сочувствие. Как часто он желал того же? Подать прошение об отставке и уехать. Они с Рейн-Мари найдут маленький домик в коммуне Сен-Поль-де-Ванс во Франции. Подальше от Квебека. От Франкёра.
Разве недостаточно он поработал? Разве недостаточно поработала Рейн-Мари?
Хватит, теперь настал черед других.
Но не настал. Это все еще был его черед.
А еще он втянул в это дело Брюнелей. И ни он, ни они не могли пока сбросить с плеч тот груз, который взвалили на себя.
– Это были дурацкие мечты, – устало признал Жером. – Я принимал желаемое за действительное.
– Что говорилось в тех файлах о Пьере Арно? – спросил Гамаш.
– Я не успел их прочитать.
Даже в темноте Жером почувствовал на себе пронизывающий взгляд Гамаша.
– А Франкёр? – спросил старший инспектор. – Он там упоминался?
– Одни намеки, – ответил Жером. – Будь у меня Интернет, я мог бы копнуть глубже.
Гамаш кивнул в сторону дороги. Вокруг деревенского луга медленно проехала машина и остановилась перед ними. Старый, побитый, ржавый пикап «шевроле» с дешевыми зимними покрышками. Дверь со скрипом открылась, и вышел водитель. Мужчина или женщина – определить невозможно.
Анри, который до сих пор не издал ни звука, низко зарычал.
– Надеюсь, оно того стоит, – произнес голос.
Женский. Раздражительный. Молодой.
Тереза Брюнель повернулась к Гамашу.
– Не может быть, – прошептала она.
– У меня не было выхода, Тереза.
– С таким же успехом вы могли приставить мне пистолет к виску, – сказала она. – Это было бы не так больно.
Она ухватила старшего инспектора за руку, отвела его на несколько шагов в сторону от пикапа и взволнованно прошептала ему в лицо:
– Вы же знаете, она одна из тех, кого мы подозреваем в работе на Франкёра, в распространении видео о рейде. Она имела все возможности. Она имела доступ, все необходимые средства. Да и характер у нее подходящий. – Тереза бросила взгляд на фигуру, похожую на черную дыру в веселом рождественском свете. – Она почти наверняка работает на Франкёра. Что вы наделали, Арман?
– Я должен был пойти на риск, – настойчиво сказал Гамаш. – Если она работает на Франкёра, мы проиграли, но мы так или иначе проиграли – с ней или без нее. Она могла быть одной из тех немногих, кто распространил видео, но еще она одна из тех немногих, кто может обеспечить нам Интернет.
Два старших офицера Квебекской полиции сердито смотрели друг на друга.
– Вы сами знаете, Тереза, – не отступал Гамаш, – у меня не было выбора.
– У вас был выбор, Арман, – прошипела Тереза. – Прежде всего, вы могли посоветоваться со мной. С нами.
– Вы с ней не работали. А я работал, – возразил Гамаш.
– И вы умеете заглядывать людям в душу? Да, Арман? Поэтому Жан Ги теперь там, где он есть? Поэтому мы прячемся здесь и наша единственная надежда – одна из ваших бывших агентов, а вы даже не знаете, предана она вам или нет?
Ответом на ее слова было молчание. Молчание и долгий, долгий выдох.
– Извините, – сказал наконец Гамаш и прошел мимо Терезы Брюнель к дороге.
– Я могу чем-то помочь? – неловко спросил Жером.
Он слышал обвинения Терезы. И подозревал, что молодая женщина тоже их слышала.
– Идите в дом, Жером, – велел Гамаш. – Я разберусь.
– Она не имела это в виду, вы же знаете.
– Имела, – возразил Гамаш. – И была права.
