– Bon, – сказал Гамаш, подавшись вперед и заглядывая в их лица. – Что будем делать дальше?
– Мы не готовы к подключению, – заявил Жером.
– Вы говорите, что не готовы, – возразила Николь. – Но чего вы ждете?
– Второго шанса у нас не будет, – отрезал Жером. – Когда я оперировал пациентов, я не думал: «Ну, если не получится, то переделаю». Нет. Одна попытка, и больше ничего. Мы должны быть уверены, что готовы.
– Мы готовы, – гнула свое Николь. – Больше ничего не случится. Никакого нового оборудования не появится. Никакой помощи не будет. У вас есть все, что у вас может быть. Точка.
– Почему вы так нетерпеливы? – спросил Жером.
– А почему вы так терпеливы? – ответила она вопросом.
– Хватит, – сказал Гамаш. – Чем мы можем помочь, Жером? Что вам еще нужно?
– Я должен выяснить все об аппаратуре, которую привезла Николь. – Он посмотрел на молодого агента. – Зачем нам два компьютера?
– Один для меня, – ответила Николь. Она решила говорить с ними, как с Анри. – Я буду зашифровывать канал, которым мы воспользуемся, чтобы войти на сайт Квебекской полиции. Если кто-то засечет ваш сигнал, им придется взламывать шифр. Таким образом мы выиграем время.
Последний аргумент все поняли, даже Анри, но им нужно было поразмыслить о шифровке.
– Вы хотите сказать, – проговорила Тереза, медленно включая мозг в технический разговор, – что, когда Жером станет набирать что-то на клавиатуре, оно будет кодироваться? А потом код будет шифроваться?
– Именно, – кивнула Николь. – Еще до того, как сигнал покинет комнату.
Она замолчала и еще теснее обхватила себя руками, словно стальными лентами.
– Что такое? – спросил Гамаш.
– Они все равно вас найдут. – Голос ее звучал мягко. Без всякого торжества. – Моя программа только усложняет для них ваше обнаружение, но не делает его невозможным. Они знают, что делают. Они нас найдут.
От старшего инспектора не ускользнуло, что в мгновение ока «вас» превратилось в «нас». Более важных превращений он в последние дни не слышал.
– Они узнают, кто мы? – спросил он и заметил, что хватка рук молодого агента на собственном теле ослабла.
Николь чуть наклонилась вперед:
– Интересный вопрос. Я намеренно создала шифровальную программу, которая выглядит корявой, бесхитростной.
– Намеренно? – спросил Жером, не уверенный, что это вообще делалось с какой-то целью. – Кто бы стал такое делать? Бога ради, зачем нам нужна «корявая» программа? Нам нужна лучшая.
Он посмотрел на Гамаша, и старший инспектор увидел в глазах друга легкую панику.
Николь не ответила. Либо потому, что наконец поняла огромную силу молчания, либо потому, что почувствовала себя оскорбленной. Гамаш подозревал второе, но молчание дало ему время поразмыслить об очень хорошем вопросе Жерома.
Зачем делать программу, которая кажется бесхитростной?
– Чтобы сбить их со следа, – сказал он наконец, посмотрев на раздраженное лицо Николь. – Они увидят нас, но не примут всерьез.
– C’est ça, – подтвердила Николь, немного расслабившись. – Именно. Они будут ждать серьезно подготовленную атаку.
– Все равно что выходить с каменным топором на ядерную войну, – сказал Гамаш.
– Да, – кивнула Николь. – Если нас обнаружат, то не воспримут всерьез.
– И действительно, кто будет опасаться камня? – подхватила Тереза.
Если забыть об истории Давида и Голиафа, то реальность состояла в том, что никто не рассматривал камень как оружие. Она посмотрела на Жерома, думая, что он отнесется к этому с пренебрежением, но, к своему удивлению, увидела, что он восхищен.
– Нам не придется никого убивать, – сказал он. – Всего лишь незаметно проскользнуть мимо часовых.
– На то и расчет, – сказала Николь и с облегчением вздохнула. – Не знаю, получится ли, но попытаться стоит.
– Господи Исусе, – заметила Тереза. – Это все равно что жить с греческим хором.
– Мои программы затруднят наше обнаружение, но нам необходим пароль, чтобы войти в систему, а как только вы залогинитесь, они вас засекут.
– А что может им помешать обнаружить нас? – спросил Гамаш.
– Я уже говорила. Другой пароль. Такой, что не привлечет их внимания. Но и это будет работать лишь какое-то время. Как только мы выйдем на файл, который они пытаются защитить, они все поймут. Начнут нас искать и найдут.
– И сколько времени им потребуется на поиски?
Николь задумалась, надув тонкие губы:
– На этом этапе ухищрения не помогут. Тут имеет значение только скорость. Войти, получить что нужно и выйти. Вряд ли у нас будет полдня. Вероятно, меньше.
– Полдня с того момента, как мы войдем в первый защищенный файл? – спросил Гамаш.
– Нет, – ответил Жером. Он отвечал Гамашу, но смотрел на Николь. – Николь имеет в виду двенадцать часов от нашей первой попытки.
– Может быть, меньше, – сказала Николь.
– Двенадцати часов должно хватить, как ты думаешь? – спросила Тереза.
– В прошлый раз не хватило, – ответил Жером. – У нас были месяцы, однако мы так и не нашли того, что искали.
– Но тогда у вас не было меня, – заявила Николь.
Они посмотрели на нее, дивясь несокрушимой уверенности и заблуждениям молодости.
– Так когда мы начнем? – спросила Николь.
– Сегодня ночью.
– Но, Арман… – начала Тереза, однако пальцы Жерома почти до боли сжали ее руку.
– Жиль правильно сказал, – уверенно проговорил Гамаш. – Воры действуют по ночам не без причины. Меньше свидетелей. Мы должны войти и убраться, пока все еще будут спать.
– Ну наконец-то, – сказала Николь и встала.
– Нам нужно больше времени, – возразила Тереза.
– У нас его нет.
Гамаш взглянул на часы. Они показывали почти час ночи.
– Жером, у вас есть час, чтобы собрать все ваши записки. Вы знаете, в каком месте в прошлый раз возник тревожный флажок. Если вы сумеете быстро добраться туда, то мы еще до завтрака получим всю нужную информацию и отключимся.
– Вы правы, – сказал Жером, отпуская руку жены.
– Поспите немного, – велел Гамаш агенту Николь. – Мы разбудим вас через час.
Он отправился в кухню и услышал, как за его спиной закрылась дверь.
– Что вы делаете, Арман? – спросила Тереза.
– Варю кофе.
Он стоял к ней спиной, отсчитывая ложки кофе, загружаемые в машину.
– Посмотрите на меня, – сказала она.
Рука Гамаша замерла, ложка зависла над кофеприемником, несколько зерен упало на стол.
