Книга Побег с "оборотнем", страница 32. Автор книги Фридрих Незнанский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Побег с "оборотнем"»

Cтраница 32

Получив обещанную сумму, водитель испарился. Обстановка менялась кардинально, не в лучшую сторону. «Привокзальная площадь» переживала трудные времена. Рыночные ряды пустовали, став прибежищем своры бездомных собак, не проявляющих, к счастью, склонности к агрессии.

Здесь не было никакого транспорта, не считая запряженной лошадью повозки, нагруженной молочными баками — она стояла у строения с надписью «Продукты». О наблюдении со стороны дубовских законников речь пока не шла. У магазина старушки торговали редиской, укропом, прошлогодней картошкой, ходили люди не самого презентабельного вида. Безбожно чадя, подъехала «Газель». Турецкий насторожился. Но это были «свои» — выбрался водитель в спадающих трико, поплелся к кузову, распахнул двери. Через минуту он уже ругался с упитанной теткой по поводу доставки товара. Показалась местная молодежь: двое парней, умирающих от скуки, не знающих, куда применить свои энергию и таланты, с любопытством уставились на новоприбывших — особенно на Валюшу, у которой в ухе торчал наушник. Дополнительные неприятности вроде были ни к чему.

— Не обращай внимания, — отмахнулась Валюша, проследив за его взглядом, — народ здесь такой живет. Наглы называются. Работы у них нет, всеми днями шатаются, приключений ищут. Будут приставать — ты только не размахивай руками. Я сошлюсь на местного парня — некоего Колю Карачуна, он здесь в авторитете — и от нас отстанут. Постой здесь, я сбегаю расписание посмотрю.

Он остался в одиночестве, продолжал осматриваться. На другой стороне пустыря красовалось одноэтажное бетонное здание со странной вывеской «Универ…». К зданию подъехал пыльный «УАЗик», вышли мужчина и женщина, скрылись в здании.

Прибежала Валюша, покосилась на местную молодежь, которая продолжала их рассматривать, не в силах побороть лень.

— Электричка неизбежна, — глубокомысленно поведала Валюша, — но она опаздывает — что, кстати, совершенно нормально. У нас в запасе сорок минут.

— Это что, местный университет? — Турецкий кивнул на бетонное здание с загадочной вывеской.

— Нет, — покачала головой Валюша, — это «маг» отвалилось. Магазин, как видишь, работает. Ты не собираешься менять наш имидж?

Цены в логове местных негоциантов были практически доперестроечные. Не сказать, что полки ломились от товаров, но то, что он считал необходимым в «деревенской жизни», быстро нашлось. Они ходили по рядам, поражаясь примитивности патриархального заведения. За их перемещениями из-за массивного кассового аппарата бдительно следила крашеная особа.

— Ненавижу магазины, — вынесла неожиданный вердикт Валюша. — Знаешь, Турецкий, если ты не жмот, купи мне, пожалуйста, вот эту курточку за двести рублей, в которой умерли семеро подростков, и вот эти очаровательные черные резиновые сапожки. Дорога от Щечино, знаешь ли, не балует. Ну, и себе что-нибудь по обстановке. Слушай, — она сделала большие глаза, покосилась на кассиршу, — а у тебя есть пистолет?

Турецкий рассмеялся и демонстративно вывернул карманы. Валюша разочарованно вытянула мордашку.

— На твоем месте я бы не стала смеяться. Какой же ты следователь, если у тебя даже пистолета нет? Тогда купи бейсбольную биту… хотя откуда в этом сельпо бейсбольная бита?

— Валюша, перестань, — сказал он строго. — Наша миссия закончится через несколько часов. Потом ты вернешься к родителям… ну, может быть, а я займусь делами, не связанными с загородной жизнью.

— Ну-ну, — она некультурно шмыгнула носом, — на твоем месте я бы не зарекалась.

Он купил все, что она просила, истратив на ребенка целых триста рублей, приобрел прочную сумку, в которую после приобретения сложил короткую брезентовую штормовку, резиновые полусапожки.

— Лучше сразу преобразись, — посоветовала Валюша, — мало ли что…

Подумав, он так и поступил, спрятав в сумку кожаный пиджак, модные итальянские туфли и Валюшино барахло, включая плеер и рюкзачок. Из универмага они вышли преображенные. Забежали в продуктовый магазин и оттуда вышли. Валюша обозрела его с прищуром, соорудила хитрую мордашку.

— Отлично выглядишь, Турецкий. Можно задать деликатный вопрос?

Он посмотрел на часы. До прибытия опаздывающей электрички оставалось несколько минут.

— Задавай, — вздохнул Турецкий.

— У тебя есть женщина?

— У меня жена есть, — усмехнулся он.

— Да не, — она отмахнулась, — я не особо разбираюсь в таких вещах, как замужество. Я тебя о другом спрашивала. У тебя женщина есть?

— Нет, — сказал он чистую правду, услышав которую супруга Ирина издала бы мучительный стон облегчения.

— Правда? — Валюша задумалась. Стала машинально рассверливать пальцем дырку в ухе, оттянула мочку, согнула ушную раковину. — И что это значит, Турецкий?

— А что это должно значить? — он пожал плечами. — Все в мире взаимосвязано. Если у кого-то нет женщины, значит, у кого-то их две.

— Мне кажется, ты несерьезен. — Она приподняла головку, насторожилась. — А ну-ка побежали, электричка идет. Ты — в пятый вагон, я — в третий…

* * *

Оставшись один, он испытал ужас, граничащий с безрассудной паникой. Этому страху не было объяснения. Он не был уверен, что поступает правильно, он еще не составил мнения об утренних событиях, но страх уже сидел в подкорке, помыкая организмом. Валюши не было рядом, это его бесило. Он чувствовал ответственность за взбалмошную девчонку. Он сделал все возможное, чтобы погрузить ее в это болото, и теперь при любом раскладе она подвергалась опасности. Чем бы ни закончилась поездка, эта опасность не рассосется. Оставалось поздравить себя с новым приобретением и постараться хоть как-то приглушить муки совести.

В провинциальных электричках за последние сорок лет ничего не изменилось. Грязный проход, жесткие деревянные сиденья. Неизменная надпись на дверях, извещающая о том, что «звери отрыгаются ароматически». Даже пассажиры оставались те же самые. Дачная публика, состоящая на девяносто процентов из пенсионеров, рабочий люд. Турецкий вошел в вагон, чувствуя себя каким-то изгоем в «приличном» обществе, стащил с плеча сумку, отправился по проходу вдоль вагона. Новая штормовка давила в плечах — нужного размера в магазине, как всегда, не нашлось. Он сел примерно посередине вагона, против движения, рядом с проходом, напротив женщины средних лет с клетчатым пакетом, пристроил сумку на колени. Перегон между Щечино и Сплавным был таким же длинным, как предыдущий — электричка разогналась, колеса гремели на стыках, вагон болтало из стороны в сторону. Он сидел, как на иголках, гадая, как бы набраться терпения. В конце вагона хохотала распущенная молодежь, в отсеке напротив двое работяг в жилетах путевых рабочих резались в подкидного. В следующем отсеке девушка в огромных «ботанических» очках оторвала глаза от книги, мазнула рассеянным взглядом Турецкого, снова уткнулась в чтиво. Дрогнули ресницы, она опять украдкой подняла глаза. К черту этих провинциальных тургеневских девушек…

Возникла дикая мысль: а оторвал ли он ярлычок от ворота? Ничего он не отрывал. Нет, кажется, Валюша что-то отрывала… Яростно зачесалась спина, он потерся хребтом о спинку. Девушка в очках в третий раз оторвалась от своего неинтересного чтива, вздохнула, вновь принялась искать знакомые буквы… Электричка замедляла ход, приближаясь к Сплавному. Остановились, разъехались двери, публика потекла в вагон. Рыбаки с зачехленными спиннингами, старушки с тележками, потомственные тунеядцы и алкоголики. Один из последних чуть не отдавил Турецкому ноги, втискиваясь в отсек. Проблеял что-то нечеловеческое, сел на одно с ним сиденье, обдавая смачным ароматом перегара. Развалился — одну руку забросил за спинку сиденья, другую пристроил на окно. Подмигнул сидящей напротив даме (последнюю чуть не стошнило), закрыл глаза, захрапел.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация