И его услуги стоили очень дорого.
* * *
Звонить бывшей Климов не стал – незачем. С работы она уволилась, а значит, сидит дома, в прекрасной квартире, и наверняка думает, как бы её прикарманить…
«Стерва!»
Спокойствие во время разговора с матерью Игнат сохранял лишь для того, чтобы не нервировать старушку, зато, спускаясь по лестнице, дал волю гневу.
«Тварь! Жадная мерзавка! Дрянь!»
Настя не вызывала у него ничего, кроме ненависти и отвращения, и она должна была заплатить за свою подлость.
Ребята ждали у машины. Ярцев развалился на пассажирском сиденье, свесив наружу ноги в массивных кроссовках, и курил, пуская дым вверх. Кирсанов прислонился к закрытой задней дверце машины и, склонив блестящую от пота лысую голову, играл на телефоне. Заметив выходящего из подъезда Игната, Ярцев шустро переместился на водительское место, а Кирсанов, не отрываясь от игры, придержал для шефа дверцу.
– Давай, Толик, опять в Доброе, – приказал Игнат. Ярцев пожал плечами и, дав напарнику Гоше секунду на то, чтобы плюхнуться на заднее сиденье, надавил на акселератор.
На этот раз поднялись вместе. Климов надавил на кнопку звонка, уверенный, что добром не откроют, но за дверью раздались шаркающие шаги и на пороге появилась Марина.
– Что? С Екатериной Фёдоровной что-то случилось? Ведь я только десять минут назад с вами разговаривала…
– Ты, Марина Яковлевна, лучше помолчи, – ровным голосом посоветовал Игнат. – Всё с ней хорошо. Я уж думал, ты едешь, а ты вон, марафет наводишь.
– Делаю, что велено…
– Напомни, Марина, я тебя для матери нанимал или для Насти?
– Меня… Екатерина Фёдоровна попросила… – пролепетала Марина, пятясь в сторону кухни. Игнат заметил на столе пироги и фрукты, на окнах – занавески, которые давно не радовали эту квартиру.
– То-то я смотрю, расстаралась. Еды накупила. Шторы развесила. Всё мать просила? И как? Каково воровке прислуживать? Что-то я засомневался в твоих, Марина Яковлевна, моральных качествах. Может, выгнать мне тебя к едреням, а для матери нанять нормальную сиделку, которая с ворьём якшаться не станет.
– Да какие воры? – всплеснула руками женщина. – Екатерина Фёдоровна деньги сама дала. А эта ещё отказывалась…
– Говорила, что книгу старинную продаст и разбогатеет? – подсказал Климов. Марина машинально кивнула, но тут же прикрыла полной ладонью рот и охнула.
– Книга где?
– На столе была. А потом уж гляжу – нет. Наверное, Настя её с собой захватила, когда к врачу поехала. Кирилла завтра выписывают…
Климов прошёл по комнате, оглядывая разложенные на диване и столе вещи, сердито сдёрнул со стула шторы, но под ними ничего не оказалось. Ящики и полки шкафов были пусты. Только на балконе покачивалась от лёгкого ветерка выстиранная футболка да в ванной обнаружился небольшой пакетик с грязным бельём. Ни кольца, ни книги Настя в квартире не оставила.
– Куда она поехала?
Марина так испугалась – может, его грозного тона, а может, перспективы увольнения, – что не могла вымолвить ни слова. Её нижняя губа дрожала, позвякивали зажатые в трясущихся пальцах ключи. Климов забрал связку, сунул в карман пиджака и угрожающе повторил:
– Куда она поехала?
– В больницу к сыну, – ответила, чуть не плача, Марина. – А потом хотела со старой квартиры вещи забрать.
– Толик, отвези Марину Яковлевну домой, а потом пулей сюда.
Ярцев кивнул и взял под локоть совершенно растерявшуюся компаньонку.
– Пройдём вниз, пожалуйста.
А Климов снова обошёл гостиную, сбрасывая со стульев, дивана и столов бельё и подушки.
Ничего.
Он с трудом сдерживался, чтобы не позвонить Велене и не спросить ещё раз, как выглядела колдовская книга. Или на что было похоже украденное колечко.
Ерунда, конечно, ему хотелось услышать чарующий голос прекрасной женщины. Голос настоящей колдуньи…
Но звонить не стал.
В последний момент застеснялся, как подросток, подумал, что ведьма над ним посмеётся, и не стал.
Хотя очень хотел.
Убедившись, что в квартире нет ни книги, ни кольца, Климов с трудом дождался возвращения Ярцева и отправился на старую квартиру Насти. Домчались пулей, не обращая внимания ни на камеры, ни на полицейских… Точнее, повезло – полицейских не встретили.
Приехали, поднялись…
Соседка Насти, студенточка лет двадцати, пискнула и отпрыгнула, когда на вопрос: «Вы к кому?» – Кирсанов просто надавил плечом, и все трое вошли в квартиру. Поняла, что лучше не светиться, и спряталась в ванной.
Молодец. Не дура.
А вот Настя оказалась дурой, потому что попалась.
Услышав шум в прихожей, девушка поняла, кто явился, бросила сумки и попыталась запереться в своей комнате, но тоненькой фанерной двери хватило одного хорошего пинка, чтобы слететь с петель.
Кирсанов остался у входной двери, следя за тем, чтобы студентка не вылезла из ванной, а массивный Толик облапил Настю, не позволяя ей вырваться. Игнат же постоял у сломанной двери, брезгливо изучая нищую обстановку, потом посмотрел на бывшую, на её одежду и с усмешкой прочитал:
– «Дольче вита»… – помолчал и добавил: – Размечталась.
– О чём я мечтаю, тебя не касается.
– Не касалось, пока ты не заявилась к матери.
– Мне нужна была помощь. И сначала я позвонила тебе.
– Я запретил тебе ходить к матери.
– Да плевать я хотела на твои запреты.
Он ударил девушку в скулу. Не ударил, а так – отвесил обидную и не очень болезненную пощёчину. Отвесил без особого желания, потому что вот эта, новая Настя, отвечающая жёстко и даже хамски, ему нравилась – своей резкостью, яростью, злостью в глазах, жизнью, в конце концов. Перед ним стояла женщина, а не пришибленное существо, но… Но пришлось ударить, потому что она не имела права так себя вести при Ярцеве.
Ударил.
Девушка закусила губу, но промолчала, с ненавистью глядя на Климова.
А тот поднял с пола сумку, вывалил вещи на пол и расшвырял ногой.
– Где книга? Где кольцо?
– Какое кольцо?
– Которое ты украла у Велены.
Несколько секунд Настя непонимающе смотрела на бывшего, после чего тряхнула головой:
– Я не крала!
– Хватит врать.
– Она сама оставила кольцо в салоне!
– Посмотри, в кого ты превратилась, – с презрением произнёс Климов. – Ты же опустилась на самое дно, Настя, как тебе не стыдно?
– Мне должно быть стыдно?
